Никто не скажет, прав иль нет я, зная...

                "Любить же, значит жить наедине.
                Порой ещё художники провидят:
                в преображеньи долг и смысл любви."

                (Рильке, Реквием.)

Никто не скажет прав иль нет я, зная
мной сказанное, пробегая, по крайней мере,
по нему глазами, читая строки
явленных, доступных к их прочтению
стихов -
слов смысл - смысл жизни моей всей,
в своём раскрытии иным сознаньем -
тайна
за семью печатями, на каждой,
из биллиона умозрительных дверей -
возможности быть взятым
нервной дрожью состраданья,
сочувствия -
возможной волей Божьей...
Любовь моя становится сильней -
под жалом равнодушия
и слов неосторожных...
Преображаю мир накалом дней,
мной в одиночестве духовной жажды
прожитых, так же безнадежно,
как за Кедроном в час рассветный
Некто - миги -
до пришествия с мечами
и дрекольем убивающим,
толпы,
увенчанной известным поцелуем -
прожил светло -
в когтях сомнений лютых,
над бездной Чаши
Всеобъемлющей Любви...
Стихи мои -
у ног Спасителя,
убийцами делимые одежды...
Поэзия -
храм на крови...
Мечтой о Воскрешении
смежаю вежды,
преображая речь приговорённых
к тленью тканей -
в ручейки
живой воды,
прошедшей пустоши
подземных упований
на признанье,
толпы мычащей, как и встарь:
"Распни!"
Любовь, что зреет в одиночестве -
всех одиночеств,
слитых в братство непререкаемое, -
царь...
Букварь корней
духовной жаждою листаю
и врастаю
в небо синее театра
времён растущих -
каменно-воздушных,
степенью отчаянья от самого себя,
преображая ненависть - в любовь,
отверженность - в родное узнаванье,
распад - в жизнь вечную,
насилие - в желание понять,
обнять,
принять...
Огромный мир люблю наедине,
отчаянием от него,
в ЛЮБОВЬ ДЛЯ ВСЕХ -
его преображая...