3. Молитва

Привел в движенье Солнце и Луну,
И Tы же покровитель ночи,
О, будь поводырем уму,
Ведь он стихи слагает рано очень
    Тебе во славу. Так позволь опять
    Пером и остроумьем прославлять.

Води рукой в моих молитвах скромных,
Веди мой разум, чувства и сознанье,
И освети души пределы темной,
Из Книги жизни наделяя знаньем.
    Вооружен Твоей любовью,
    Во имя Голубя я славословлю.

Создатель славный зеркала небес,
Что над толпой крылатых Херувимов.
Сияющей, исполненной чудес,
Внимаешь пустословью Серафимов.
Хотя поют они все время гимны,
    Склони Свой слух с небесной мощью
    К тому, кто Тебя славит ночью.

Прими смиренные псалмы души,
Которая в грехе погрязла ныне,
Под руководство взять спеши,
Чтоб сердце вырвать из трясины.
Засим я славлю Твое имя.
    Меня из склепа заточенья воскреси,
    Тебе по силам лишь меня спасти.

Душа по-прежнему рычит, как дикий лев,
И Сатана, наш враг старинный,
Ведет нас в ненасытный зев,
Всех — виноватых и невинных.
Но обуздай его, Отец наш дивный.
    Низвергни Сатану, и Ты опять
    Слуг сможешь милостью короновать.

В принятии этой сущности всесильной,
Я исторгаю грех и верю в милость,
Ты — Дверь моя, Ты — Светоч и Светильник,
Куда бы грешный шаг ни заносило.
Склоняюсь перед Тобой, дабы явилась
    Серебряному Голубю земному
    Твоя любовь с моим горячим словом.

Укрой его под сенью крыльев
От лжи завистливого мира,
Что на пути, как змеи, затаились,
Яд ненависти накопив для пира.
Так вознеси его в простор эфира.
    Веди, веди прочь от врагов коварных,
    Губителей творений лучезарных.

Омой его в иссопе и тимьяне —
Он словно снег и жемчуг белизной,
Исторгни из души изъяны —
Сияньем озарит весь мир земной.
И зрелости взрастить позволь.
    Тогда под королевским руководством
    С уст сладостная песнь польется.

И как ведешь сквозь медный ряд барханов
Свой избранный израильский народ,
От ярости спасая фараонов,
И указуешь безопасный путь вперед,
Твой перст пусть так же Голубя ведет.
    Веди его, тогда вооружен
    Врагов коварных смело встретит он.

Твоих даров пожалованных лиру,
Благословенья много приумножь,
Ты его создал украшеньем мира,
Так пригляди, чтоб ненависть и ложь
Твое творенье не отправили под нож.
    Не допусти, чтобы он стал изгоем,
    А награди Ты миром и покоем.


Тому, кто верит в свет

О, нежный фаворит прекрасных Муз,
Украшенный достоинством и знаньем,
Чье сердце полно глубочайших чувств,
Искусствами воспитано сознанье,
    Читай внимательно следующие строки —
    Обрамлены любовью, искренни, глубоки.

От вас, слепцы, чье измышление тупое
Ошибок не позволит избежать,
Смысл истинный увиденного скрою —
Растений сокровенность не понять.
    В прочтенном углядите сказку,
    Лишаясь Истины глубокой и прекрасной.

Итак, Читатель благосклонно
И вдумчиво дальнейшее читай,
Моей работе улыбайся умиленно.
Враждебный взгляд ее не тронет, знай.
    И смысл моих задумок понимая,
    Ты сладость в меде мысли поднимаешь.


............................................

МОЛИТВА


An Introduction to the Prayer.
Введение в молитву

Gvide thou great Guider of the Sunne and Moone,
Thou elementall fauourer of the Night,
My vndeserued wit, wit sprong too soone,
To giue thy greatnesse euerie gracious right:
    Let Pen, Hand, Wit and vndeseruing tongue,
    Thy praise and honor sing in euerie song.

Приводишь ты в движенье Солнце и Луну,
И ты же покровитель главный ночи,
Будь же поводырем и моему уму,
Ведь проявлять себя он начал рано очень
    Тебе во славу. Так позволь же мне опять
    Тебя пером и остроумьем прославлять.

(Автор даже не пытается завуалировать тот факт,
что это его собственное обращение, хотя оно подается, как молитва Венеры. — Х. С.)

In my poore prayer guide my Hand aright,
Guide my dull Wit, guide all my dulled Senses,
Let thy bright Taper giue me faithfull light,
And from thy Booke of life blot my offences:
    Then arm'd with thy protection and thy loue,
    I’le make my prayer for thy Turtle-doue.

Води моей рукой в моих молитвах скромных,
Веди мой разум, чувства и сознанье,
Пусть свет твой озарит души пределы темной,
Из Книги жизни наделяя знаньем.
    Вооружен твоей защитой и любовью,
    Во имя Голубя творю я славословье.


A Prayer made for the prosperitie of a siluer coloured Doue,
applyed to the beauteous Phoenix.

Молитва, созданная ради процветания серебристого Голубя,
обращенная к прекрасному Фениксу

O Thou great maker of the firmament,
That rid'st vpon the winged Cherubins
And on the glorious shining element,
Hear'st the sad praters of the Seraphins
That vnto thee continually sing Hymnes:
    Bow downe thy listning eares thou God of might,
    To him whose heart will praise thee day and night.

О, ты, создатель славный зеркала небес,
Что над обителью парит крылатых Херувимов.
В сияющей стихии, исполненной чудес,
Унылому внимаешь пустословью Серафимов.
Хотя поют они и непрестанно свои гимны,
    Склони свой слух с твоей небесной мощью
    К тому, кто тебя славит дни и ночи.

(Здесь используется необычная рифмовка из терцета и двух дистихов,
которая призвана привлечь особое внимание к тексту.
Молитва имеет весьма загадочное название, из которого явствует,
что автор в тех же словах обращается и к Генри.  — Х. С.)

Accept the humble Praiers of that soule,
That now lies wallowing in the myre of Sinne,
Thy mercie Lord doth all my powers controule,
And fearcheth reines and heart that are within:
Therefore to thee Iehouah I’le begin:
    Lifting my head from my imprisoned graue,
    No mercie but thy mercie me can saue.

Прими смиренные молитвы той души,
Которая в грехе погрязла ныне,
Под руководство милостиво взять меня спеши,
Чтоб сердце обуздать и вырвать из трясины.
Засим я начинаю славить твое имя.
    Меня из склепа заточенья воскреси,
    Тебе по силам лишь меня спасти.

The soule vntamed Lion still goes roring,
Old hell-bread Sathan enemy to mankind,
To leade me to his iawes that are deuouring,
Wherein no Grace to humane flesh's align'd,
But thou celesliall Father canst him bind:
    Tread on his head, tread Sinne and Sathan downe,
    And on thy seruants head set Mercies crowne.

Душа по-прежнему рычит, как дикий лев,
И Сатана, враг человечества старинный,
Ведет нас в ненасытный зев,
Всех пожирая — и виновных, и невинных.
Но можешь обуздать его, Отец наш дивный.
    Низвергни Сатану и грех, и ты опять
    Слуг сможешь милостью короновать.

Thus in acceptance of thy glorious sight,
I purge my deadly sinne in hope of grace,
Thou art the Doore, the Lanthorne and the Light,
To guide my sinfull feete from place to place,
And now O Christ I bow before thy face:
    And for the siluer coloured earthly Doue,
    I make my earnest prayer for thy loue.

В принятии твоей сущности всесильной,
Я исторгаю грех с надеждою на милость,
Ибо ты Дверь, ты Светоч и Светильник,
Куда б мой грешный шаг ни заносило.
Склоняюсь я перед тобой, чтобы явилась
    Серебряному Голубю земному
    Твоя любовь с моим горячим словом.

Shrowde him o Lord vnder thy shadowed wings,
From the worlds enuious malice and deceit,
That like the adder-poisoned serpent stings,
And in his way layes a corrupted baite,
Yet raise him God vnto thy mercies height:
    Guide him, o guide him from pernitious foes,
    That many of thy creatures ouerthrowes.

Укрой его под сенью своих крыльев
От лжи и хитрости завистливого мира,
Что на его пути, как змеи, затаились,
Яд ненависти накопив для злого пира.
Так вознеси ж его в простор эфира.
    Веди его, веди прочь от врагов коварных,
    Они уже убили множество творений лучезарных.

Wash him O Lord with Hysope and with Thime,
And the white snow, the shall excell in whitenesse,
Purge him with mercie from all sinfull crime,
And his soules glorie shall exceed in brightnesse,
O let thy mercie grow vnto such ripenesse:
    Behold him, O behold him gratious King,
    That vnto thee sweet songs of praise will sing.

Омой его, мой Бог, в иссопе и тимьяне —
Он превзойдет и снег, и перламутр белизной,
Исторгни из души его греховности изъяны —
Сияньем озарит тогда весь мир земной.
И зрелость ты взрастить ему позволь.
    Тогда под твоим королевским руководством
    С уст его сладостная песнь польется.

And as thou leadst through the red coloured waues,
The hoast of thy elected Israel,
And from the wrath of Pharos didst them saue,
Appointing them within that land to dwell,
A chosen land, a land what did excell;
    So guide thy siluer Doue vnto that place,
    Where he Temptations enuie may outface.

И как ведешь сквозь медный ряд барханов
Свой избранный израильский народ,
От ярости спасая фараонов,
И указуешь безопасный путь вперед,
Твой перст пусть так же Голубя ведет.
    Веди его, тогда вооружен
    Врагов коварных смело встретит он.

Increase thy gifts bestowed on thy Creature,
And multiply thy blessings manifold,
And as thou hast adorned him with nature,
So with thy blessed eyes his eyes behold,
That in them doth thy workmanship vnsold,
    Let him not wither Lord without increase,
    But blesse him with ioyes ofspring of sweet peace.


Пусть возрастет твоих даров пожалованных сила,
Благословенья многократно приумножь,
Ты его создал украшеньем мира,
Так пригляди за ним, чтоб ненависть и ложь
Твое творенье не отправили под нож.
    Не допусти, чтобы он стал изгоем,
    А награди его ты миром и покоем.

Amen. Amen.

Воистину.


(Многочисленны и настойчивы упоминания коварных врагов Голубя — жестоких убийц,
уничтоживших уже «множество прекрасных существ». Мы видим, что ему грозит смертельная опасность.
Истинный облик кровавой Мэри Сидни, с которой написана «Макбет», и ее помощников не оставляет никаких сомнений. (См. «Сонеты неизвестного поэта»).

Убийцы-фальсификаторы так увлеклись заменой рода Феникса с мужского на женский,
что второпях исправили и относящиеся к Голубю строки. Вы можете увидеть это в копии с печатного оригинала Честеровского сборника. Здесь дан уже восстановленный мной изначальный вариант. — Х.С.)


To those of light beleefe.
Тому, кто верит в свет

You gentle fauourer of excelling Muses,
And gracer of all Learning and Desart
You whose Conceit the deepest worke peruses,
Whose ludgement still are gouerned by Art:
    Reade gently what you reade, this next conceit,
    Framed of pure loue, abandoning deceit.

О, нежный фаворит прекрасных Муз,
Украшенный достоинством и знаньем,
Чье сердце полно глубочайших чувств
И чье искусствами воспитано сознанье,
    Читай внимательно следующие строки —
    Они обрамлены любовью, искренни, глубоки.

And you whose dull Imagination,
And blind conceited Error hath not knowne
Of Herbes and Trees true nomination
But thinke them fabulous that shall be showne:
    Learne more, search much, and surely you shall find
    Plaine honest Truth and Knowledge comes behind.

От вас, слепцы, чье измышление тупое
Ошибок не позволит избежать,
Смысл истинный увиденного скрою —
Растений и цветов вам сокровенность не понять.
    В прочтенном вы увидите лишь сказку,
    Лишаясь Истины простой, достойной и прекрасной.

Then gently (gentle Reader) do thou fauour,
And with a gracious looke grace what is written,
With smiling cheare peruse my homely labour,
With Enuies poisoned spitefull looke not bitten:
    So shalt thou cause my willing thought to striue,
    To adde more Honey to my new-made Hiue.

Итак, о мой Читатель нежный, благосклонно
Милостиво и вдумчиво дальнейшее читай,
Моей работе улыбайся с одобреньем умиленно.
Ее не тронет яд враждебных взглядов, знай.
    Моих задумок и причуд причину понимаешь,
    Все больше сладости в мед моей мысли добавляешь.


(В части «1. Прекрасный Феникс» уже говорилось о том,
кто подразумевается под «нежным Читателем».
Далее следует завуалированное повествование, чей смысл доступен только тем,
кто посвящен в тайну Роджера и Генри. Остальные намеренно вводятся в заблуждение.
Бесконечные непонятные перечисления вроде бы совершенно неуместных объектов приводят их в состояние такой смертельной тоски и недоумения,
что они бросают это читать с первых же строк. Чего и добивался хитрый автор!)