Моему внутреннему ребенку

Он осознал себя примерно года в три,
Он любопытен был и жаждал приключений,
А в сердце зрело облако любви,
И лишь любовь имела здесь значение.

Искал тепла ответом на тепло,
Но как наивны были те порывы…
Во внешнем мире обитало зло,
Как пауки в огромной паутине.

Оно плело отравленную нить,
И этой нитью оплетало души.
Но люди продолжали с этим жить,
Мосты из детства навсегда разрушив.

И той же нитью силилось связать
Его.… О, нет! Её комочек сердца.
В стальные кандалы его сковать,
Чтобы оно не смело трепетать,
Лишь только в такт другим сердцам стучать!
…стремилось зло людей завоевать –
В своих чертогах не стерпело б иноверца.

Но вопреки всем нападеньям зла,
В своей наивной детской благодати,
В душе любовь магнолией цвела,
Готовой на весь мир свой запах тратить.

Ей зло решило объявить войну,
В слезах своих заставить захлебнуться.
Ведь детский смех так бесит Сатану,
А плач его заставит улыбнуться.

И вот весь мир, казалось, такой светлый,
Вдруг начал травлю бедного зверька,
Прекрасно зная  - на удар ответный
Детеныш не решится никогда.


Теперь реветь и вздрагивать от страха
И прятаться лишь в собственной тени,
От каждого – удара ждать с размаху,
Ей суждено в сегодняшние дни.

Ребенок маленький с огромными глазами,
Затравленно глядящими наверх:
Наполнены хрустальными слезами.
И губки, что давно забыли смех.

И ей блуждать по темным подворотням
Людского равнодушья суждено.
А сколько их таких? Десятки… Сотни…
И в каждом заколочено окно.

Из всех дверей, куда она стучалась,
До крови раздирая кулачки,
Не запертой одна лишь оказалась,
Её, как звезды, облепили светлячки.

За дверью – тишина касалась слуха,
Дед-полумрак расчесывал глаза…
Сидела на полу, во тьме, старуха,
В её руках – погасшая звезда.

- «Она не светит многие столетья.
И я с ней вместе стала угасать.
Обеим нам подарено бессмертье,
И нам обеим суждено лишь ожидать
Всего одной лишь капли элексира,
И молодость в крови взыграет вновь.
Звезде вернется блеск, ко мне – все силы…»
- «А что за элексир такой?»
- «Любовь!»

Детеныш тихо, словно в полудреме,
Старухе ручки робко протянул:
Цветком магнолии запахло сразу в доме
И теплый ветерок весны подул.
И на раскрытых, крохотных ладошках,
Она сердечко хрупкое несла,
Любовь в котором спряталась надежно
От ядовитой паутины зла.

Звезда старухи вспыхнула мгновенно,
Саму старуху было не узнать:
К ней возвращалась юность постепенно.
В её глазах «дитя» узнало «мать».

И зло тотчас змеей свелось от страха,
Отпрянув в ужасе покинуло ее,
Едва почувствовав магнолий смелый запах,
Что раньше прятало дитя в ларце своем.

- «Теперь никто обидеть не посмеет!
Я за тебя любого кровь пролью.
Ты, если хочешь, станешь посмелее.
Теперь мы вместе! Я тебя люблю!
Тебе, поверь мне, нечего бояться.
Тебя укрою ото всех в своей груди.
Вот видишь, ты умеешь улыбаться…
Душа раскрыта, ну же – заходи!
Тебя до боли мне, до слез кровавых жалко:
Травили, словно дикого зверька,
Словами забивали, словно палкой,
Словно беспомощно-глазастого белька.
Твоё сердечко столь же беззащитно,
Моё ж – закалено теперь как сталь.
Ты в нем от мира бережно укрыта,
Теперь твоих врагов мне станет жаль!
Я – сила! Я – свобода! Я – спасенье!
Твой мир любви красив, но очень тонок…
Сегодня празднуем твое усыновленье,
Мой долгожданный «ВНУТРЕННИЙ РЕБЕНОК»…