А ты когда нас научишь огненной слюной плевать?

Отрывок из повести

Дорожный Гном Гролик

Напечатана на украинском языке в изд Зеленый пес



Начать с того, что толстый  попугай обладал исключительным слухом. И, если обычно, на дорожный народец, который подсаживался  в машины никто не обращал внимания, их не слышали и не видели, то на этот раз болтовня дорожного гнома Гролика и шляховичка Добрыньки сразу привлекла  внимание вредного говорящего попугая.
Попугай Ара не видел шляховичка Добрыньку и дорожного гнома Гролика. Дорожного гнома трудно увидеть, а еще труднее увидеть шляховичка, особенно внутри машины. Но их разговоры между собой, дразнилки и крики попугай услышал моментально. Разговоры шляховичка с дорожным гномом были для попугая просто источником новых звуков.  Такие звуки он услышал впервые, и тут же захотел их повторить. Звуки,  услышанные попугаем Ара,  напомнили ему нечто среднее между птичьим гомоном и стрекотом кузнечиков. Я не берусь описывать, что звуки речи дорожных гномов  напоминали попугаю Аре, потому что я лично слышал их речь только через адаптер, и как она звучит на самом деле не имею понятия. Точно так же, как и все прочие жители Земли…
Между тем, гному Гролику и шляховичку Добрыньке и в голову не приходило, что на свете есть существа, способные сымитировать речь гномов. Они еще ни разу не сталкивались с говорящими попугаями.
Обычно ни собачки, ни кошки, ни хомячки, ни ящерицы, ни тараканы, путешествующие с людьми, не доставляли дорожной братии никаких неприятностей. Тараканы вообще старались поскорее покинуть машину, в которую подсаживались роуди, баники или шляховички. Несмотря ни на что. Даже если в машине было полно разломанного печенья, разлитой кока-колы или рассыпанных хлебных крошек. Поэтому дорожные гномы, запрыгивая в попутную машину, не ожидали никаких подвохов. Что может быть обычнее, чем упасть в попутную машину  и проехать до нужного места. Да ничего…
Да?
Да!
Но только не в этот раз.
Попугай, конечно, ничего не понял в речах дорожного гнома и шляховичка, но в отличие от людей, — он их услышал.  Уловил сквозь шум мотора, сквозь разговоры папы и мамы, сквозь хохот детей. Звуков, подобных речи дорожных гномов и шляховичков попугай еще никогда не слышал.
Поэтому, услышав трындеж шляховичка Добрыньки и дорожного гнома Гролика, попугай Ара был в шоке.  Он так и сказал, на человеческом языке:
— Я — в шоке!
Никто из присутствующих в машине  людей не обратил внимания  на реплику попугая.
Попугай Ара в клетке, болтающейся  на заднем сидении, попугай Ара внимательно вслушивался в болтовню дорожных человечков, в их шутки-прибаутки, в дразнилки-частилки, а потом —  и в грубилки. В общем, все это попугай Ара слушал и запоминал. И ему очень нравились два похожих голоса шляховичка Добрыньки, внутренний и обыкновенный.  Когда беседа  приобрела более или менее однообразный характер, когда шляховичок  в свои два голоса стал повторять одно и тоже, а гном Гролик тоже самое стал повторять шляховичку Добрыньке, то попугай  кое-что наконец запомнил и решил, что ему пора вставить свой пятак.
— У тебя не все дома, — орал попугай Ара внутренним голосом шляховичка Добрыньки.
— У тебя не все дома, — вопил он голосом дорожного гнома Гролика.
И обыкновенным  голосом, голосом шляховичка снова орал:
— У тебя не все дома!
Это было клёво! Попугай заговорил на незнакомом языке и этот язык очень нравился ему.
 Но это не все, что выдал попугай Ара. Потом он выдал кое-что почище: он рассказал на языке гномов такое, что шляховичок Добрынька и дорожный гном Гролик разинули рты от удивления. Они вытаращились  на этого пингвина в клетке, который заговорил на их языке и наконец-то въехали, кто вмешался в их разговор. А пингвин в клетке, если без шуток, попугай Ара нёс на их языке какую-то дичь:
— Гномик лопает длинные уши,
картошка — четыре ложки,
 энике-бенике, шырли-мырли,
гондурас-папуас-нас-квас.
 Говорить на языке гномов попугаю Аре так понравилось, что он болтал без перерыва.  Ну, что вы думаете? Как решили отметить это событие гном Гролик и шляховичок Добрынька?
Правильно, они решили добраться до попугая и свернуть ему шею. Но болтливый попугай Ара наверное в рубашке родился, в смысле, в перьях. Ведь  папа, честно говоря, имеющий более веские основания,не свернул ему шею, а только подержал за нее…  Хотя гном Гролик и шляховичок Добрынька  даже и не подержали, а только стремились к этому. Они направились к клетке. Тем временем попугая несло. Язык гномов ему так понравился, что он пребывал в эйфории…  В эйфории… В эйфории…  для попугая  существовал только один способ выразить восторг. Более высокого выражения восторга, чем петушиный крик в природе не существует. Это знал даже попугай ара. Не дожидаясь, когда к нему подойдут гном Гролик и шляховичок Добрынька, он заорал от переполнявших его чувств:
— Ку-ка-ре-ку!
В салоне автомобиля вдруг наступила  полная тишина. Потом дети расхохотались, папа поправил кепку, а мама крепче вцепилась в рулевое колесо. Игрушечная обезьянка плотнее зажала себе рот, чтобы не смеяться, а шляховичка Добрыньку и дорожного гнома Гролика выдуло из этой машины, как жуйку из губ малыша, и ; шпок, шмякнуло на дорогу.
Петушиный крик невыносим для любого нечеловеческого существа, хоть как-то связанного с магией. Не успел попугай доорать последнее «ку!», как шляховичок Добрынька и дорожный гном Гролик оказались на дороге. А машина со странной птицей, которая умела говорить дорожным языком всякую ахинею и кукарекать, уже поворачивала за угол. Петушиное «ку-ка-ре-ку» мощнее любого магического заклинания вынесло друзей из машины, и они повылетали вверх тормашками, и попа-попа-попадали на дорогу. Конечно, это было неприятно.
Дорожный гном Гролик и шляховичок Добрынька оказались не единственными жертвами попугая-шутника.  Выпуливаясь из машины, они стали свидетелями странного атмосферного явления: на небе пыхнул яркий свет, и от вспышки вниз потянулся дымный след, похожий на след сбитого самолета. Хотите, я вам кое-что расскажу? То, чего сами петухи, должно быть, не знают. То, чего попугай заоравший по-петушиному и подавно знать не мог. Петушиный крик не только отшвыривает подальше гномов и шляховичков, но и размыкает постоянное полетное поле, которым пользуются магические существа. Петушиный крик размыкает это поле, и всякие потусторонние летающие существа: вампиры, эльфы, змеи Горынычи и даже бабочки  Яги, просто падают с неба, едва его услышав.  Вот и на этот раз  петушиный крик для кого-то оказался роковым…
; Интересно, ; сказал шляховичок, сидя на дороге, ; а куда это мы попали?
— Петушиный крик — страшная сила, — поведал шляховичку его внутренний голос.
Гном Гролик проводил взглядом дымный след.
— Хотел бы я посмотреть, кто это, — сказал гном Гролик.
Шляховичку Добрыньке осталось только пожать плечами. Это был тот редкий случай, когда оба его голоса промолчали: гном Гролик уже сказал все, что можно сказать.   Гролик потрогал задницу.  Впервые после того, как гном вылетел из машины, он её почувствовал, видно здорово  приложился к дороге.
— Недалеко упал, — определил на глаз шляховичок Добрынька. Внутренний голос, который говорить мог, а видеть не мог, промолчал.
Дорожные приятели переглянулись и решили:
— Айда, посмотрим. Может быть, помочь нужно. Может, упал из знакомых кто-нибудь.
И хотя небо  не было местом, которое интересовало дорожных гномов, но события исключительные — всегда исключительные события, где бы они не происходили, на земле, в воздухе или в воде. Кому не интересно посмотреть на авиакатастрофу, особенно, если она случилась неподалеку?
Да каждый отправится поглазеть. Хотя практически от такого глазения нет никакой пользы. Польза есть — смотреть на светофор, когда переходишь дорогу. Но тут мы не решаем. Решают Гролик и Добрынька.
У шляховичка Добрыньки и  дорожного гнома Гролика  не возникло даже сомнения, куда им следует направиться дальше.
Если дорожные гномы или шляховички, хотели узнать, куда упала звездочка с неба, метеорит или обломок ракеты, они включали специальный компас или шли к тому, кто об этом знает. Идти надо было недалеко. Добраться до места, куда упал сбитый незнакомец, друзья могли в тройном прыжке. Тройной прыжок гномов. Вы, может быть, слышали об этом? Нет? Тройной прыжок гномов вещь совершенно загадочная и как раз не моя тайна, и поэтому я не стану вам об этом рассказывать. Расскажу лишь, что в тройном прыжке  гномы могли покрыть любые, понимаете, любые расстояния.
 Куда именно гупнулся бедолага  было видно невооруженным глазом. Ребята взялись за руки, переглянулись и спросили друг у друга:
— Ну что, прыгнули?
А потом прыгнули. Гном Гролик даже перекувырнулся в воздухе из озорства  и чуть не вывихнул руку шляховичку. Дорожные братья приземлились на месте падения неизвестного существа. Это место выглядело так себе — малопривлекательно. Довольно замусоренная,  вытоптанная полянка невдалеке от дороги, в середине которой росло дерево. Ну совершенно обыкновенная, загаженная туристами полянка со следами кострищ и древним мусором. От дерева, растущего в центре, полянка ничуть не выигрывала в живописности. Само дерево имело ободранный ствол и покоцанные корни, выпирающие наружу, как вены у  стариков.  Трава вокруг дерева не росла. Зато на дереве, на высоте выше человеческого роста, сохранилась довольно густая листва. Как говорится, крона. Некоторым деревьям название «крона» очень идет. К этому шло не очень. Шляховичок Добрынька и дорожный гном Гролик пытались рассмотреть на полянке того, которого, образно выражаясь, жареный петух в ногу клюнул. Само собой, разумеется, было очень интересно, у кого это ихний попугай постоянное летное поле разомкнул. Кого это из летчиков-магов попугай на землю посадил. Сама полянка, конечно, не выглядела как аэродром. Особенно неприглядно выглядело место под деревом.
                НЕ МЯГКАЯ ПОСАДКА
Место под деревом с разбитыми корнями, с разбросанными ветками и травой, с разворошенным старым кострищем, от которого почему-то шел пар выглядело как после взрыва. В это кострище и угодил, по-видимому, сбитый  петушиным криком субъект. Но его  не было видно. Либо он уже вылез, либо наоборот, слишком глубоко застрял. Шляховичок Добрынька стоял ближе к дереву и увидел еще одно подтверждение тому, что летчик угодил именно сюда. В листве дерева был пробит зеленый тоннель, уткнувшийся прямо в кострище, из которого шел пар. Вокруг кострища валялись разбросанные комья земли, ветки и листва. Ни чешуи летающего трехголового дракона, ни следов летающего змея, ни разбитой ступы бабочки Яги, ни фрагментов ковчега, на котором летали бескрылые эльфы и трутни на поляне не было.
; Ау, ; сказал Добрынька.
Никто не отзывался. Что сказал внутренний голос, я не знаю, но Добрынька встал над воронкой из которой шел пар и решил справить туда свои дела. Его остановил  дорожный гном Гролик.
А зачем? Потому что дорожный гном Гролик обратил внимание на то, на что шляховичок Добрынька не обратил внимание. Дорожный гном Гролик сумел разглядеть в яме среди дыма, валящего снизу, мусора, листьев и пепла  - уши. В страшной мешанине песка,  разбитых в щепки корней торчала пара ушей. Скорее всего, это были уши неведомого существа, которое они искали. Существа, сбитого петушиным криком попугая. 
— Бывает хуже, — прокомментировал ситуацию дорожный гном Гролик, оттягивая от потенциального писсуара шляховичка Добрыньку.
— Бывает хуже, но реже!
Уши, торчащие из песка, перемешанного с золой и едва видные сквозь прущий из этого места пар, повернулись на звук голоса, наподобие кошачьих.
Видимо тот, который торчал  в невообразимой смеси песка, грязи, золы и пара,  падал  с неба со скоростью во много раз превышающей скорость обыкновенного падающего предмета. Конечно, это падало живое существо, а не спутник. Потому что неживым объектам, станциям слежения, искусственным спутникам, самолетам еще не придумали приживлять живые уши…
Конечно, это было живое магическое существо, потому что, если бы петушиный крик сбивал баллистические ракеты и воздушные корабли, то системы противовоздушной обороны всех стран, особенно слаборазвитых, давно заменили бы на курятники. И теперь, гномы решали тянуть или не тянуть эти уши оттуда, куда вляпался гость с неба. Внутренний голос шляховичка рассказывал ему, что это будет непросто. Гном Гролик не хотел пачкать рук. Уши были за то, чтобы тянуть.
Тогда шляховичок предложил бросить жребий. Жребий был простой: палочка подлиннее в одной руке  у  шляховичка — спасать, палочка покороче — и гномы  отправляются дальше  по своим делам. Уши незнакомца в расчет не приняли.
Гном Гролик вытянул длинную палочку.
— Ну что, — сказал дорожный гном Гролик, — значит, будем спасать.
 Уши показывали свое согласие и одобрение. Потом  из-под земли стали доноситься звуки, как-будто кто-то ссыпал песок через воронку в пустую кастрюлю. Пара над местом падения прибыло. Оттуда  раздавалось такое шипение, как будто там лопнула труба с горячей водой.
 Уши пытались что-то объяснить на языке глухонемых, сгибаясь и разхгибаясь подобно пальцам. Но два уха для полного объяснения было недостаточно.
— Так, — сказал дорожный гном Гролик, — с чего начнем?
Внутренний голос шляховичка Добрыньки промолчал. Он был против того, чтобы лезть в это дело. В такую яму недолго и провалиться.  Место, откуда торчали уши, могло быть заболочено.
— Сначала, нужно к нему подойти — согласился с внутренним голосом  шляховичка гном Гролик, — а это не просто.
Уши замахали в разные стороны, показывая, что это не так, что подойти к ним просто сущие пустяки.  Конечно, уши были стороной заинтересованной, и про то, что из-под них шел горячий пар, они не упоминали. Жребий был брошен.
; Легко конечно, ; пробурчал внутренний голос шляховичка Добрыньки. Но ни шляховичок Добрынька,  ни дорожный гном Гролик уже не собирались бросать в беде дорожного брата. Кое-как утоптав мусор, гномы приблизились к ушам. Уши приветливо шевелились.
Гном Гролик потянул за одно ухо, а шляховичок  за другое. Перчаток у них не было, и за эти грязные уши они брались через листик лопуха. Внутренний голос шляховичка  нашептывал Добрыньке, что добром это всё не кончится. Он так орал, что пичужки в окрестных кустиках смолкли. Добрынька закрыл рот. Внутренний голос так хотел высказаться, что лез даже через нос. В носу у шляховичка Добрыньки засвербило. 
— А-пчи, — чихнул шляховичок Добрынька и снял шапочку. Из ямы, в которую попал неизвестный, сбитый петухом, продолжал валить пар. Ухо, за которое ухватился шляховичок Добрынька, вцепилось в  его руку как хобот слоненка. Странное это было ухо. Странное это было место и существо, которое сбил петушиный крик, тоже наверняка было странное.
Из-под всего этого продолжал идти обжигающе густой пар. И хотя с ушами было сложно работать, потому что из-под них шел густой горячий пар шляховичок Добрынька и дорожный гном Гролик продолжали тянуть дорожного брата. Все дорожные существа будь они дорожные  веи, или мужички с ноготок или мальчики с пальчик, или доо, или баники часто обращались друг к другу именно так, «дорожный брат». И этот, попавший в беду, был дорожным братом, хоть и с воздуха, не с дороги. И еще его можно было назвать пареным.
— Очень подозрительно, —  проговорил шляховичок  и снова одел шапочку, — может этот, который с неба, упал  в гейзер  и дырку заткнул?
— Ага, ; сказал дорожный гном Гролик, — задницей.
Не знаю, что здесь было раньше, но то, что здесь оказалось сейчас, хотело выбраться и очевидно рассчитывало на помощь шляховичка Добрыньки и дорожного гнома Гролика. Друзья продолжали операцию по спасению упавшего. Спасательно-увлекательные работы продолжались. Шляховичку Добрыньке вдруг так захотелось сделать доброе дело, словно он уже сто лет не делал добрых дел. Внутренний голос он не слушал. На утоптанную золу и листья дорожные гномы положили камни, чтобы не провалиться, потом попрыгали для уверенности, встали на них, и по-настоящему принялись тянуть неизвестные уши. Так они тянули до тех пор, пока не показались усы. Вот так, усы и уши. Вполне достаточно для того,   чтобы угадать, кто же это попал в беду. Достаточно.
— Это морж, — сказал шляховичок Добрынька, вытирая позеленевшие от лопуха руки о штаны. — А если это морж, то его дальше тянуть не надо, он сам вынырнет.
Его внутренний голос высморкался и сплюнул. Он вообще молчал, потому что обиделся.
— Никакой это не морж, — возразил дорожный гном Гролик, — моржи в саунах не живут.
И вправду из-под листвы и веток продолжал вырываться очень горячий пар.
— А кто же это? — спросил шляховичок Добрынька у дорожного гнома Гролика, как будто тот знал. В это время почва зашевелилась, и на свет вылез каблук, а следом за каблуком — сапожок, а потом нога в сапожке до колена. Не в сапожке до колена, а нога до колена. Вынырнула  до колена нога в сапожке и оранжевом комбинезоне. Левая. Таким образом, на поверхности места, в которое влип неизвестный, накопилось достаточно  фрагментов.  Усы, уши, левая нога в оранжевом комбинезоне и сапожок. Следом за одним сапожком, левым, на поверхности появился и правый сапожок. Гном Гролик и шляховичок Добрынька   тянули не только за уши, но и за ноги. Они старались вовсю.  Но пострадавший видимо зацепился чем-то таким, что не вылезало. Что-то держало его внизу.
; Зацепился чем-то, ; сказал внутренний голос шляховичка Добрыньки, хотя его никто ни о чем не спрашивал.
; Может, кусками доставать будем? — предложил он. Внутренний голос шляховичка старался быть полезным. Он хотел помириться.
 — Как это? — не сразу понял гном Гролик.
— Ну, сначала отрежем и вынем усы, потом — уши, потом — нос.
Нос, кстати, который, как показалось дорожному гному Гролику, уже начал было вылазить, мгновенно спрятался обратно. Уши скатались в трубочку, а ноги в сапогах, наверное, поджали пальцы.
Спасаемый снова издал звук, похожий на скрип    песка, через воронку падающего на дно пустого ведерка. Может, неизвестный имел что-то возразить?
— Ты шутишь, — сказал дорожный гном Гролик шляховичку Добрыньке.
— Он шутит, — сказал шляховичок Добрынька , имея ввиду свой внутренний голос.
— Не напрягайся, ; сказал дорожный гном Гролик в скатанное ухо, — они пошутили. Они, слышь, шутники!
Упавший-пропавший немного расслабился. Гном Гролик и шляховичок Добрынька продолжали работу. Они старались. Они тянули неизвестного то вместе, то по очереди, то за усы, то за уши, то за ботинки. Потом гном Гролик сунул под неизвестного дрын и попытался его расшатать. Закончилось дело тем, что шляховичок Добрынька стащил один сапожок с ноги потерпевшего, упавшего с неба, и гномы увидели обычную пятку в обычном носке. Такую же как у них. Носок кстати оказался дырявым.
— Неужели это гном? — удивился Гролик. — А чего же он тогда летел? Летающих гномов не бывает.
— Может, его кто-нибудь кинул? — спросил шляховичок. Гном Гролик пожал плечами. Он сильно сомневался, что кто-то может кинуть гнома. Внутренний голос шляховичка Добрыньки зевнул.
Дорожный гном Гролик вместо ответа пощекотал пятку неизвестного.
Пятка задергалась. Усы задергались. Задергались уши, дернулась нога в сапожке и вынырнула облепленная грязью голова.И над местом аварии зазвучал просто-таки громовой чих:
— Апчхи!!!
Грязь, обломки веток, листья сами полетели во все стороны. Некоторое время наши друзья прекратили интересоваться происходящим, потому что оказались вымазанными с ног до головы. Хорошо, что у каждого из них в запасе были гигиенические салфетки и по два рулона туалетной бумаги. Как откуда? Это же сказка! Запасов как раз хватило, чтобы стереть с одежды и обуви сопли и грязь.
Когда наши друзья более или менее очистились и протерли глаза, то увидели неизвестного, упавшего с неба. Он был такого же роста, как гномы, имел такой же рюкзачок, как у гномов и комбинезон у него был такой же как у гномов, только очень грязный, и даже шляпа у него была, как у гнома: шляпа, через которую торчали уши, точно как у гномов. Еще на нем была скатка, одетая через плечо, похожая на скатанную солдатскую шинель, скрепленную ремешками.
Значит, это был гном. Обычный дорожный гном. И значит, можно было, не церемонясь, высказать ему все, что может высказать тот, кого обляпали с головы до ног тому, кто это сделал…
Внутренний голос шляховичка Добрыньки, которого особенно волновала грязь  на носу, хотел было высказаться, но поперхнулся: от незнакомца валил такой пар, что даже лица его не было видно. Было видно только, что лицо у него такое же как у гномов. Только красное, как панцырь у вареного рака.
Гному  Гролику еще не приходилось встречать гномов, способных спокойно стоять в облаке пара. Лицо у этого гнома было похоже на печеное яблоко, то есть изрядно помято. Впрочем, все остальное у этого гнома тоже было изрядно помято.
— Привет гном! — широко улыбаясь, сказал шляховичок Добрынька.  Ради приятного знакомства он готов был простить все доставленные незнакомцем неприятности:
— Ну у тебя и уши, дорожный брат! Ты на них встаешь? — шляховичок Добрынька думал, что он шутит. Он уже вытер руки об комбинезончик  и кушал еловую шишечку или желудь.
Добрынька чувствовал себя превосходно. Операция прошла успешно. Пострадавшего спасли.  Добрынька вовсю улыбался. Его внутренний голос молчал. Гном Гролик прищурился, встал к солнцу спиной и тоже заулыбался. Он не мог вспомнить из какого племени встреченный ими гном: путивец, манивец, шляховичок или роуди. Гному Гролику было неудобно, что он не признал брата.
Спасенный гном тем временем, продолжая парить, нервно поморщился и высморкался.
— Эй, полегче, — вдруг сказал он, — это вы — гномы, а я не гном.,
— Опа, ; оторопел внутренний голос шляховичка Добрыньки. Гномы промолчали.
Гномы продолжали таращить глаза на чудака в струе пара, который, наверное, настолько сварил свои мозги, что забыл, кто он.
; А кто ты? ; простодушно спросил Добрынька и пропел, кривляясь:
Между небом и землей
поросенок вился,
Он нечаянно хвостом
за небо зацепился…
 Добрынька не видел ничего особенного в спасенном. Ничем, кроме красной рожи он от гномов не отличался.  Ну, разве что его уши  больше напоминали свинячьи, чем гномичьи.  Поэтому, может, Добрынька вспомнил песенку про поросенка. Этот, со свинячьими ушами, встал так вызывающе и сказал надменно, медленно погружаясь обратно яму:
— Вы, обы… — он показал пальцем на шляховичка Добрыньку, — обы, — он показал пальцем на дорожного гнома Гролика, —
обы-кновенные гномы, — ушастый не испытывал благодарности к спасителям. ; А я — летающий бронзовый гном-птица.
— Какая птица? — поперхнулся шляховичок Добрынька.
У него крошки желудя дубового изо рта посыпались.
— Да не какая, а какой, — горделиво перебил шляховичка спасенный.
Дорожный гном Гролик и шляховичок Добрынька принялись хохотать.
— Какой же ты птица? —  ласково спросил у спасенного дорожный гном Гролик, — ты наверное червяк или лягушка. Мы тебя из-под земли достали, наружу только уши твои торчали. А у какой же это птицы, Добрынька, слышь, посмотри в энциклопедию, у какой-же это птицы из земли уши торчат?
; Я ; бронзовый гном-птица, ; продолжал настаивать незнакомец, ; а вы обыкновенные гномы!
— Мы ; не обыкновенные гномы, — с достоинством поправил его гном Гролик, ; мы ; дорожные.
; А я, — гордо сказал шляховичок, — шляховичок!
 Огненный, бронзовый, парящий махнул рукой, показывая, насколько невысоко ценит разницу между обыкновенным гномом и дорожным. Из его жеста выходило, что обыкновенный гном, что дорожный — все едино!
Внутренний голос шляховичка Добрыньки заметил вскользь:
; А почему ты носки дырявые носишь, бронзовый гном?
Если бы их гость даже и покраснел, гномы бы этого не заметили. Он был такой красный, что дальше некуда!
Тем временем существо высшего порядка снова высморкалось. На этот раз на ботинок гнома Гролика. Этим он почитателя себе не добавил. От спасенного по-прежнему шел пар. Кроме того, каждый знает, что говорят бабушки гномов: “Тот, у кого глаза на мокром месте, и кто сморкается — тот и врет!!”
Этот упавший с неба гном выглядел неважно. И к тому же врал. То, что он врет, шляховичок  и дорожный гном Гролик сразу поняли. Сморкается – значит врет.
Дорожный гном Гролик и шляховичок беззаботно переглянулись, а внутренний голос шляховичка Добрыньки простодушно сказал:
— Тот, кто сморкается, всегда врет.

Гном, которого они вытащили, насупился. Он сказал простуженным голосом:
— Хронический насморк.
Он посмотрел на шляховичка Добрыньку, чего-то ожидая, и дождался. Внутренний голос шляховичка Добрыньки хихикнул.
— Честное слово, я не вру, — сказал этот новоявленный гном. И  расчихался и еще сильнее рассопливился.
— Скорее всего, — сказал шляховичок Добрынька на ухо дорожному гному Гролику. ; это обычный гном, который пробрался в самолет.
О самолетах все дорожные гномы слыхали.
— А когда проорал петух, — продолжал шляховичок Добрынька.
— А-пчхи, — продолжал чихать гном.
— Будь здоров, — сказал внутренний голос этому самозванцу.
— Будьте здоровы, — подхватил шляховичок и продолжил, — Этого гнома выбросило из самолета, как нас  из машины.
Внутренний голос перебил сам себя и вмешался в разговор.
— Это проорал не петух, — сказал внутренний голос шляховичка Добрыньки, — а попугай.
Как будто они этого не знали.
— Тихо, - велел шляховичок Добрынька своим нормальным голосом своему внутреннему голосу.
— Итак, - продолжал он, — этого гнома выбросили из самолета, как нас с тобой из машины. Он упал с высоты на землю, ударился башкой и немножко того. Повредился в рассудке.
— И я так думаю, — согласился внутренний голос, — по-моему, он путивец или манивец. По акценту слышу.
— Как же ты по акценту слышишь, если он чихал, —  удивился гном Гролик.
— Он чихает, я  ; “будь здоров” говорю,— вот у нас  и диалог получается.
От  краснорожего постоянно шел пар, и он без конца сморкался.
— Эй, —  шляховичок Добрынька и вправду вспомнил про краснорожих гномов, от которых может идти пар. Потому что они огненные. Бабушка Добрыньки говорила, что летающие огненные гномы, вблизи так и выглядели.
— А вдруг он и вправду бронзовый гном?
Незнакомец стоял в воздухе, не касаясь земли. Дорожный гном Гролик  и сам заметил, что незнакомый гном очень уж необычный. И где-то может и похож по бабушкиным рассказам на гнома-птицу. Во-первых, уши. Во-вторых, пар. В-третьих, вот так висеть над землей мог бы не каждый гном. На несколько секунд, но чтобы стоять, не касаясь земли все время…. Это было круто.
Но все равно, как бы там не было, друзей одолевало сомнение. Стоять в воздухе могли только гномы обученные. Почти сказочные. Такие, каких почти  и не бывало на свете. Огненных гномов-птиц было так мало, что они считались сказочными. Во-первых, они умели летать, а во-вторых, они умели все остальное: жить в огне, как саламандры и не спать по 24 часа в сутки 21 год,  путешествовать на Луну и обратно, и лечить азиатских слонов и подниматься вверх с ускорением, превышающим скорость падения. И вообще — творить чудеса и исполнять желания!
 Так называемые бронзовые гномы-птицы, которых почти не было на белом свете, это делали.
 — Исполнение желаний, — вслух сказал внутренний голос шляховичка Добрыньки, - главное отличие гномов-птиц. Чем круче желание может выполнить гном-птица, тем он более крупный волшебник. Внутренний голос шляховичка Добрыньки говорил как бы сам за себя. Как бы рассуждал.
— Ты что и вправду гном-птица? — прямо спросил шляховичок  у спасенного ими гнома.
— Гном-птица, — честно сказал гном и чихнул. А потом высморкался.
— Ну, честно! — повторил незнакомец и чихнул.
А потом высморкался.
— Будь здоров, —  вежливо прошелестел внутренний голос шляховичка Добрыньки.
— А бабушки говорили, что гномы не простужаются, а насморк бывает только у лживых гномов, — нейтрально заметил гном Гролик, ковыряя носком какой-то корешок. Конечно, у гномов были причины сомневаться в правдивости этого найденыша.
Очень уж не так, не празднично, не сказочно — нелепо выглядел этот странный гном.  Очень уж буднично. А потом очень уж он сопливил, и глаза у него слезились. Это вызывало у дорожного гнома Гролика и шляховичка Добрыньки определенное подозрение. Они верили этому гному, дорожные гномы вообще были доверчивыми существами. Они  верили этому гному, но своим бабушкам они верили, пожалуй, даже больше, чем этому гному. Очень уж подозрительно он сморкался: вытирал нос рукой, и очень сомнительными были обстоятельства, при которых они встретились. Во-первых, гномы собственными руками вытащили этого неудачника из воронки, в которой тот оказался. То есть помогли ему. А это уже само по себе было нелепо, потому, что помогать великому сказочному гному-птице — это все равно, что портовому мальчишке помогать чинить военный крейсер или космический корабль. Гном Гролик не замедлил высказать свои сомнения вслух. Бронзовый огненный гном-птица развеял  сомнения одним словом: Петух!
— Сами знаете, — продолжал бронзовый, — что петушиный крик является прерывателем единого полетного поля Ши. И если это единое поле прерывается, мы все падаем вниз. И прервать единое полетное поле может только петушиный крик. Петушиный крик — и больше ничего. Шестерка бьет туза. — Летчик вздохнул, — как бы мы высоко не летали, а крик петуха услышал и все — падай, ты убит.
 Бронзовый складно складывал.
; А насморк, ; говорил он, — от перепада температуры.  Плюс поспорил с одним колдуном, что он на меня насморк нашлет. Я говорил — не нашлешь, а он говорил — нашлю. Наслал, — уныло сказал гном-птица.
; А на что спорили? ; спросил внутренний голос шляховичка Добрыньки.
Гном-птица давно обратил на него внимание. Внутренний голос его заинтересовал.
; Да так, ; сказал бронзовый, ; а потом я еще вот, и под петушиный крик угодил! — разозлился гном-птица и плюнул огненной слюной далеко в траву. Трава загорелась. Гномы поежились. Они не боялись ни огня, ни холода, однако танцевать в огне как  саламандры тоже не любили. Гномы молчали, переваривая информацию, а внутренний голос шляховичка Добрыньки, который никогда ничего не перевирал, то есть не переваривал, сказал, ни к кому не  обращаясь:
— Это не петух был, — сказал внутренний голос шляховичка, — петуха не было. Это попугай орал!
— Это попугай орал!
Гном-птица скрипнул зубами.
— Петуха не было.
Гном-птица скрипнул зубами, у него еще сильнее потекло из носа. Видно в отличие от шляховичка и дорожного гнома Гролика, он давно знал, кто такие попугаи.
— А куда он полетел? — спросил Гном-птица, пытаясь привести себя в порядок.
— Кто? — спросил внутренний голос шляховичка Добрыньки.
— Ну, этот,   — ответил Гном-птица, — петух, тьфу, то есть попугай.
Он снова плюнул длинной огненной струей.
Да, когда он не распускал сопли, то производил очень серьезное впечатление. Даже внутренний голос шляховичка Добрыньки присвистнул, хотя конечно, если он был внутренний голос, то не мог  видеть, какой эффект производит огненная слюна.
— Он не полетел, он поехал, — сказал шляховичок. — На дачу, наверное. Куда еще попугаев возят?
— Поймаю, — мрачно сказал птица- гном, — шею сверну.
— Кому? — не понял внутренний голос шляховичка Добрыньки.
— Обоим, — серьезно сказал гном-птица, утирая нос.
Внутренний голос шляховичка Добрыньки радостно захохотал. Ему не нравилось, что кто-то кроме него может имитировать голоса гномов. И попугай ему не нравился. Ему нравилось, что гном-птица собирается оторвать голову этому противному попугаю.
— Строго, — одобрил внутренний голос шляховичка Добрыньки, — но справедливо!
— Да что он всё время вмешивается? — разозлился огненный гном. — Кто он такой?
— Мой внутренний голос!
— Ну, — удивился огненный гном, — а как ты его научил вслух разговаривать?
— Не знаю, — скромно заметил шляховичок.
— И хвост откушу, — бушевал гном-птица.
Внутренний голос шляховичка Добрыньки радовался вовсю.
Тем временем птица-гном незаметно присматривался к шляховичку.
— А как ты это делаешь? — спросил он. ; Ну, говоришь на разные голоса?
 Шляховичок принял заносчивый вид. Все знакомые давно привыкли к его внутреннему голосу, никто ему не удивлялся.  Поэтому, когда нашелся свежий почитатель, шляховичка расперло от гордости.
— Ты что имеешь ввиду, — спросил он у птицы-гнома, — внутренний голос?
— Ну, — ответил птица-гном. В обращении он был очень прост. Не выглядел он принцем сказочным.
— Да вот, — сказал шляховичок, — владею. Даром таким.
— Неужели даром? — удивлялся гном-птица, — а хочешь, я тебя научу слюну огненную пускать?
— А за что? — спросил шляховичок Добрынька.
— А ты мне свой внутренний голос отдашь. Даром.
Шляховичок задумался. Пускать огненную струю было очень заманчиво. Но отдавать внутренний голос было жалко.
— Слышь, хозяин, — вдруг сказал шляховичку его внутренний голос, — я что хотел сказать? Я давно хотел проверить, отчего это я только у тебя разговариваю. Может, я в это, слажу, раз он сам просит, да и посмотрю там, что к чему. Может у него свой внутренний голос есть, только спит или не вырос.
— А назад вернешься? — засомневался шляховичок.
— А куда я без тебя денусь? — удивился внутренний голос шляховичка Добрыньки.
Дорожный гном Гролик ощутил себя забытым, и тоже принялся желуди грызть. Ему хотелось внимания, чтобы кто-то к нему приставал. Гном Гролик не знал, что он шершня Бу накликает. Он был еще маленький.
Тем временем шляховичок и гном-птица договорились.
— Эй, — сказал внутренний голос шляховичка своему хозяину и птице-гному, — встали друг против друга. Раскрыли рты!
Гном-птица и шляховичок встали друг напротив друга  и раскрыли рты.
— А ты огнем плеваться не будешь? — забеспокоился шляховичок.
— Нет,— сказал гном-птица.
— Ну, у тебя внутри и жарко, — сказал внутренний голос шляховичка внутри гнома-птицы.
— Слышь, хозяин, он и вправду гном-птица. Тут скелет насквозь видно. Есть …. Всё видно, как на рентгеновском снимке…
— Как ты там? Когда назад полезешь? — закричал шляховичок. Без внутреннего голоса он чувствовал себя ужасно неудобно. Он привык к своему внутреннему голосу.
— Ну, что там? — спрашивал гном-птица, — нравится? Может, останешься?
— Незачем, — ответил у него внутри внутренний голос шляховичка Добрыньки, — у тебя свой внутренний голос есть, сейчас активизирую.
Все напряженно прислушались. Внутри огненного гнома-птицы что-то зашипело и защелкало.
— Громкость как? — крикнул внутренний голос шляховичка Добрыньки изнутри гнома-птицы. - Громкость какую ставить?
— Ставь на полную, — радостно сказал гном-птица.
— Ты что, дурак? — раздался громоподобный голос изнутри гнома-птицы.
— Это он обо мне, — сообщил внутренний голос шляховичка Добрыньки гному-птице, — я твой внутренний голос  пощекотал.
В то время, как внутренний голос шляховичка развлекался внутри гнома-птицы, шляховичок Добрынька стоял бледный и ловил ртом воздух, как рыба, вынутая из воды.
— Эй, — крикнул гном Гролик, — эй, внутренний голос шляховичка, вылезай давай, хозяину плохо.
— Отрегулируй потише, — командовал гном-птица. ; Пусть мой внутренний голос тише говорит, чем я.
Его внутренний голос пробурчал:
— Я не собираюсь ни с кем разговаривать. Не желаю.
— Он не желает разговаривать, — сообщил внутренний голос шляховичка Добрыньки изнутри гнома-птицы.
— Как это не желает? — возмутился гном-птица, — почему? Он же мой!
— Говорит, что ты очень хитрый и злобный, а он добрый и вежливый. И не о чем ему с тобой говорить.
— Неправда, — закричал гном-птица, — я добрый. Добрый, добрый, добрый, добрый. Не добренький конечно, ; гном-птица задумался и добавил. ;  Ну, надо быть добрым, а не добреньким!
— Ладно, — сказал внутренний голос шляховичка, — вы тут сами разбирайтесь, а я к своему Добрыньке хочу!
Шляховичок между тем стоял уже синий. Огненный гном был красный, а шляховичок — синий. Внутренний голос, выпорхнувший из птицы-гнома и нырнувший в Добрыньку, буквально вдохнул в него жизнь.
— Фу, — сказал шляховичок, — как классно, что ты вернулся.
— А я больше никуда и выходить не буду, — сказал внутренний голос шляховичка Добрыньки, — потому что понял, почему только мы с тобой разговариваем.
— Почему? — спросил шляховичок.
— Они все разные: гном-птица хитрый и вредный, а внутренний голос у него добрый. Поэтому они не хотели друг с дружкой разговаривать.
— Неправда, — сказал гном-птица, высморкавшись, — я добрый.
Но внутренний голос этого не подтвердил.
— А ты когда нас научишь огненной слюной плевать?  — вмешался наконец в беседу гном Гролик.
— Я в обмен обещал, — холодно возразил гном-птица,  — за то, что вы мне внутренний голос разговорите!
— Так мы же разговорили, — обиженно закричали и шляховичок Добрынька, и его внутренний голос, и даже дорожный гном Гролик.
— Ничего вы не разговорили, — рассердился гном-птица, — что вы разговорили? Ругань какую-то вы во мне разговорили! Грубость!
— Так это ж твой внутренний голос тебе грубит, а не мы, — защищался гном Гролик.
— Мы свое дело сделали, тебя откопали, внутренний голос открыли, учи, давай, плевать огнем.
— Ничего не знаю, — сказал гном-птица, - пока тот голос внутри мне не понравится, ничему я вас учить не буду!
— А я тебе поддакивать не буду, — отозвался изнутри гнома-птицы его внутренний голос. — Я правду люблю.
— Да кто ж ее не любит? — удивился гном-птица.
Огненный гном хотел съехать с неприятной темы.
— Так куда, вы говорите попугая оттарабанили? — руки у гнома-птицы от всех пережитых волнений и споров чесались, и ему просто необходимо было отвлечься.
— Куда попугая повезли, братья? Пойду, голову ему сверну! — очень серьезно настроен был птица-гном.
— Не надо! — попросил вдруг за попугая дорожный гном Гролик, — не сворачивай попугаю голову.
— Не сворачивать? — переспросил бронзовый гном-птица у дорожного гнома. Тот  помотал головой.
— А твой голос, что говорит? — спросил гном-птица у шляховичка.
— Сам у него спроси, — буркнул шляховичок.
— Эй, внутренний голос, — крикнул огненный гном в рот шляховичку Добрыньке, — сворачивать голову  попугаю?
Внутренний голос даже не колебался. Хоть попугай его и разозлил, но внутренний голос всегда поддерживал шляховичка Добрыньку.
— Не сворачивай, — закричал внутренний голос.
— Ну, не сворачивать, так не сворачивать. Желание есть желание, даже если оно тебе не нравится. — сказал гном-птица, упавший с неба и высморкался. Обыкновенными соплями, а не огненной струей.
— Вообще-то, — сказал он, — я уже два ваши желания исполнил. Третье загадывайте! Да я полетел. Какое у вас третье желание?
— Я не понял, — сказал внутренний голос шляховичка Добрыньки и подергал хозяина за ухо.
 
Так бывает. Иногда внутренний голос, пытаясь обратить на себя внимание, дергает хозяина за ухо, и тогда со стороны кажется, что ухо дергается само собой. Некоторые внутренние голоса дергают за веко или за уголки губ.
— Какие наши желания ты исполнил? — удивился гном Гролик. Он на лету схватывал, — Что за желания?
— Ну, — неохотно пояснил бронзовый гном, —  по правилам, раз вы мне помогли, я обязан три ваши желания исполнить. Вы попить хотели — я вам соку налил, вы хотели, чтобы я попугаю голову не сворачивал — пожалуйста, не буду сворачивать. Еще одно желание загадывайте — да я полетел. Мы в расчете.
Шляховичок Добрынька  и дорожный гном Гролик переглянулись. В руках они и вправду держали по кувшинчику  березового сока. Они и вправду хотели пить и  чуть раньше перемолвились об этом парой слов. А когда в их руках оказались кувшинчики с соком, они просто прихлебывали этот сок, не придавая появлению в их руках ковшиков никакого значения.
— Так  значит, ты этот сок нам как желание исполнил? — презрительно спросил гном Гролик у бронзового гнома-птицы.
Внутренний голос птицы-гнома  презрительно хихикнул. Гном-птица сразу сделал вид, что  закашлялся.
— Так мы же и сами могли сок попить? — недоумевал простак Добрынька, — из любого куста нацедить, из любого дерева, а?
— Без тебя! — поддержал его дорожный гном Гролик .
Гном-птица длинно сплюнул огненной стрелой. Огненная струя пролегла между ним и дорожными братьями.
— Могли-не-могли, — передразнил он, — я не гадалка. Вы желание высказали, я его исполнил. Точка. Было все по-честному, — заорал он неизвестно кому. Может быть, внутреннему голосу. — Соком напоил, шею петуху, или там попугаю вашему сворачивать не стал, третье желание не исполню, то есть, тьфу, исполню, и мы — квиты.
— Эй, — заорал дорожный гном Гролик, — эй ты, урод, да мы и сами себе можем сколько угодно соку налить.
— Говорил я вам, — вспискнул внутренний голос шляховичка, что этот бронзовый гном-птица — злой и вредный.
Этот воздушный гость больше не нравился гномам. Впрочем, трудно было вспомнить время, когда он им нравился. Сейчас он им просто настолько не нравился, что они были просто возмущены. Он исполнил, вишь, их желание, — ха-ха, вы послушайте, желание.
— Подай, пожалуйста, хлеб!
— Отодвинь, пожалуйста, занавеску!
— Придвинь, пожалуйста, соль!
Это что — исполнение желаний?
 Шляховичок и гном смотрели на гнома-птицу с отвращением.
— А как же? — холодно ответил лукавый летающий гном, — пожалуйста.
Он достал ноутбук.
 - Исходящие, входящие, желание: “шляховичок: попить холодного соку, не сворачивать шею попугаю”, “дорожный гном Гролик — те же цифры” — пожалуйста: дебет-кредит. Вы что, ребята, с бухгалтерией незнакомы?
— Ох, врет, —  доносил разбуженный шляховичком внутренний голос огненного гнома. — Да у него двойная бухгалтерия!
— У вас, между тем, — продолжал гном-птица, — одно пожелание осталось. На двоих, вот.
Тут гномы принялись искать палки. Молча, чтобы  не получилось так, как с березовым соком. Сперва они хотели молча поколотить бронзового гнома, чтобы потом не оказалось, что на то, чтобы его поколотить, они израсходовали еще одно желание, последнее. Они молча искали палки. Гномы хотели побить этого бронзового летающего гнома, а уже потом, молча  поколотив, предъявить ему третье желание.
— Стоп! — сказал вдруг гном Гролик, — не будем мы его бить.
Бронзовый гном, который так неуютно чувствовал себя на земле, закивал благодарно. Шляховичок тут же с облегчением  отбросил палку. Шляховичок драться не любил.
— Если у нас одно желание осталось, — вдруг решил гном Гролик, — то мы его будем думать.
Думать, думать…. Такое желание выдумаем, что этому летающему мало не покажется.
 Бронзовый зажмурился.
Шляховичок Добрынька радостно захохотал.
— Нет,— сказал неуверенно бронзовый, — вы что ребята, на потом одно желание оставляете? Это — не по правилам! Это — нечестно!
— Честно, честно — раздался вдруг изнутри бронзового гнома его внутренний голос, — врешь ты все!
Шляховичок Добрынька и дорожный гном Гролик закивали.
— Нет, - сказал бронзовый, — такого правда еще не было! Все сразу свои желания загадывали.
— А мы — потом, — твердо сказал шляховичок Добрынька, — тебе же сказали потом — значит — потом.
И шляховичок Добрынька, и дорожный гном Гролик радостно захохотали. Тем более, что у шляховичка Добрыньки повод появился с дорожным гномом Гроликом вместе путешествовать. А огненный гном кричал-кричал, и попал ногой в яму. И — шлепнулся. На гномов смотрел с отвращением.
— Может таки сходить, вашего петуха грохнуть? —хлюпнул носом бронзовый гном. Он взлететь никак не мог.
— Все эти хлюпающие носом пройдохи, — взвился вновь шляховичок Добрынька, но гном Гролик предостерегающе положил ему на плечо руку. Бронзовый гном снял свою скатку с плеча. Скатку, похожую на солдатскую шинель, он до сих пор не снимал. Скатка оказалась не шинелью, а потрепанным ковриком.
— Ковер-самолет, — пояснил неохотно бронзовый гном-птица, — запаска. На случай ЧП, вроде вашего петуха.
— Это не наш петух, — снова взвился Добрынька, — мы тоже пострадавшие.
Добрынька давно не питал  почтительных чувств к летающему гному: ну летает, ну исполняет желания, ну брешет.
Ковер-самолет бронзового летающего гнома был крошечный. Он повис невысоко над землей. Сантиметрах в двух. Гном-птица вскочил на ковер-самолет и щелкнул пальцами. Из-под пальцев посыпались  искры. Ничего не произошло. Ковер-самолет не тронулся с места. Птица-гном ему несколько раз щелкнул пальцами, из-под пальцев снова посыпались искры, как из-под колесика зажигалки. А огонь не вспыхнул. То есть ковер-самолет не двинулся с места. Друзья наслаждались ситуацией. Гном-птица не взлетал.
— Может, подарим ему желание? — съехидничал  внутренний голос шляховичка Добрыньки, — по-птичьему велению, по моему хотению…. Гном-птица вз…, вз…
Гному Гролику пришлось съездить другу по зубам, чтобы не дать внутреннему голосу шляховичка Добрыньки ляпнуть что-то такое, чем может воспользоваться гном-птица. Впрочем, и сам шляховичок обеими руками зажал рот, чтобы внутренний голос и вправду не сболтнул лишнего.
Гном-птица не взлетал. Ни так, ни эдак. Он смотрел на гномов исподлобья. Чем помочь гному-птице ни дорожный гном Гролик, ни шляховичок Добрынька не знали. Они были обычные дорожные гномы. Но не летные. Иначе, конечно, они дали бы этому бронзовому кучу советов, бесплатно.
— Ладно, гномы, — сказал наконец гном-птица, потоптавшись по ковру-самолету, — подтолкните-ка ковер-самолет!
— Это твое желание? — уточнил на всякий случай дорожный гном Гролик. Голос шляховичка и его внутренний голос хихикнули.
— Это можно, — согласился шляховичок Добрынька. Подтолкнуть, чтобы поехать — это гномы понимали. Тысячи раз они такое на дорогах видели. Дорожный гном Гролик и шляховичок Добрынька  встали сзади ковра-самолета и стали его толкать. Ковер крякнул, медленно двинулся с места, заурчал и взлетел.
— Пока, братья, — услышали гномы внутренний голос бронзового гнома. Потом внутренний голос стал выговаривать что-то самому гному-птице.
Гном-птица, послушал, скривился, но свесился с ковра-самолета и помахал гномам рукой, а может быть, просто высморкался.
— Бывайте, хлопцы! — закричал он, — помните, что с меня одно желание, понадоблюсь — только свистните. Все будет по-честному.
— А поехали на Ярмарку дорог! — сказал вдруг гном Гролик шляховичку Добрыньке.
— Поехали, — согласились голоса шляховичка Добрыньки.
Конечно, тут шершень Бу объявился. Он гудел как трансформаторная будка.
Гном Гролик скривился.
— Может, надо было тебя от шершня избавить? — спросил шляховичок.
— Как? — спросил дорожный гном Гролик.
— А третье желание? Взять да и грохнуть шершня третьим желанием! — объяснил шляховичок Добрынька.
 — Желание — на шершня тратить? — удивился дорожный гном Гролик, — Что? Мы, гномы, ящеров пережили. А у шершней жизни год или два, по-моему.
Шершень страшно рад был видеть гномов.
— Ладно, — сказал  дорожный гном Гролик, — сейчас в программе должен быть веселый номер.
— Едем на Ярмарку мост? — угадал шляховичок, а его внутренний голос, который обожал приколы, захохотал.
Там мы точно развеселимся! — и гномы помчались  на Ярмарку дорог.