Пощёчина 25

Игорь-Воин-Анников в сорок лет учился водить машину, или, как он выражался «рулить». Взял у друга маленький обвешанный желтыми противотуманками, как иконостас черный джип «Ранглер» с алюминиевым противоударным бампером - по-нашенскому, «Подпасок», и каждый день от Белоруской ездил на нем до Водного Стадиона, домой. Он жил где-то там.
Практиковал, нарабатывал водительский стаж.

Параллельно примерно от метро «Сокол» кругом начиналась средневековая Япония, горная притом - или он подрежет, по неопытности, или его. Тогда он сразу выключал зажигание.

Говорит, выхожу из машины, ключи в карман, и «понеслась». Бум-бум-бум.

Мы все знали, у него всегда в кармане пара «джокеров» припрятана. Вы знаете, у него за тридцать лет тренировок есть такие «козЫрки», особо эффективные удары, броски и связки, то есть, что никто не устоит, ни один чемпион, любой. Кто бы он там ни был. В Японии они часто  называются  «атеми».

Он так и рассказывал, была там какая-то стрелка, на нее приехали спортсмены, только что взяли Европу, радостные, крутые. Так, говорит, этих чемпионов можно было всех там размазать по стене, и быстро. Есть, говорит, такие люди, они на ринге, как дети, не знают, что делать там, а, например, на опушке в дымчатом бамбуковом лесу под дождем они просто кудесники. Говорит, сумма знаний.

Каратэ это ни в коем случае не спорт. Все от головы. Плюс – энергия, диета. Это как круг, выбросишь одно, и тебя «растащит». Плюс, при этом он на меня так по-японски посмотрел, сильно-вежливо, обычно кавказские бойцы любят хорошо одеться и поесть. А это, дружище Биттнер, совсем из другой оперы. И четки нефритовые на шее поправил. Он буддист, по комплекции даже чем-то похож на грядущего спасителя Майтрейю - голова переходит в шею, шея в плечи,  плечи в грудь, грудь в живот, живот в бедра. И так все сто с лишним килограмм стремительного цунами. Такой даже если бы не занимался ничем, трудно сладить. Про «бойца» - это он мне кредит.

…как-то раз на Арбате мы зашли в его склад, пивной. Он им заведовал, туда все боялись заглядывать, да, трое здоровых тренированных «пацанов», а он там сидит, пьет зеленый чай и читает на древнекитайском какой-то манускрипт о «Книге Перемен» с рисунками непонятных идеограмм. Мы, вечно-молодые, вечно-пьяные ему так весело говорим – «Игорь, мы пришлиии! Ты - готов?» А он нам – «А сколько вас?» Говорим, уже невесело как-то – трое. А он говорит – «Скучно…» И в воздухе набитым пальцем покрутил – раз, два, три. «Ити, ни , сань», то есть. Мы говорим, ара, цавет анем, брат, все назад берем, научи, да? А он – не, будет война, зовите, лучше я рядом с вами рядом приду, постою.
Его нормы не могли выполнять даже люди с настоящей базой, а обманывать кого-то ради денег…Нет, он так никогда не делал. Но одолжить свой «меч» - свои чудесные «пустые руки» - другу на вечер мог. «На святое дело»,  говорит,  «идем  – дружка из беды вызволять». Да, с Игорем сражаться - садомазохизм. Это признали все. Их во всем Союзе таких было всего тринадцать человек, их так и называли – «Чертова дюжина», «железная».

…у него один товарищ вообще воробьев ел живыми. Пойдет на Птичий рынок, купит и голову отгрызёт. Игорь мне сказал, знаешь, я так бы не смог. Если б я не видел, я б себе что-то придумал, а я видел. Не, не смог бы.
Тот его «однокашник» по ночам ещё грузчиком работал. Как нет товара, снимет ватник, китайские матерчатые тапочки с Лужников и носки, и деформированной стопой-пирожком  - по замороженной туше боковой, йоку, не очень высоко, где-то так на уровне пояса – и только ледяная пыль. И корова - почти пополам.
К нему еще на пляжах часто подходили, видят набитые кулаки, спрашивают, стукаешься? Стукаюсь, говорит он. Пойдем? Говорит, пойдем. Бедные. Это называется «нарваться».
Я как-то Игоря спросил, а ты и он - какого уровня? Он мороженное доел, «Баскин Робинс», когда-то спас от рэкетиров хозяина и тот ему бесплатно в любое время давал любое количество, засмеялся. Я, говорит, не могу сделать то, что он, а он, засмеялся опять, то, что я. И опять засмеялся. А потом надел очки, ложные, это он форсил, и стал Сартра перелистывать. 

Вот, и в конце этого «средневекового Микадо» на Ленинградке, во время очередной экзекуции какого-то не понимающего настоящей красоты и гармонии «варвара» вдруг откуда ни возьмись, как Пьеро из коробочки, внезапно появляется какой-то высокий господин в черном костюме и галстуке, с военной выправкой. Игорь в первую минуту даже подумал, что он ниндзя. Здравствуй, говорит, я буду свидетелем. Мы тебя «закроем».

Понимаете? На блатном языке - ему сделали «постановку», подставу то есть. Какие-то органы нарядили своего сотрудника или «доверенное лицо» в спортивный костюм под «братка» и стали ждать. Дождались, вывели свою машину и дальше - по сценарию. Да, видимо, не японские у нас законы…

Вот. Отвели в милицию карать, там он позвонил чемпиону ФСБ или там чего по каратэ, своему ученику, сейчас занимает какой-то очень высокий пост, его выпустили. Деньги, правда, забрали. Сержанту, сделавшему это, он сказал: «Тебя, старик, если что, извини, я не отпущу». Вернулся домой, мне по телефону звонит и говорит: «Не, Грантик, нет никакого кайфа в вождении машины, совсем никакого. Я не тащусь.»

Потом помолчал и добавил – «Наверное, возраст».