Кареглазый опарыш Семён

Кареглазый опарыш Семён
Был пуглив и немного беспечен.
Этой жизнью суровою он
Был не очень приветливо встречен.

Он мечтал о зелёных лугах,
Об озёрах кристально прозрачных,
О пустынях и жгучих песках,
О понтах алкогольно-табачных.

Недостойно помоечный быт
Был ответом на все пожеланья.
Он (Семён) был обычным на вид,
Но душа подвергалась страданьям.

Вместо плясок, трясущих танцпол –
Кожура от протухшей салями.
Кокаин, Ар`Эн`Би, Рок`н`Ролл –
Для него были просто словами.

Ни кроссовок, ни пепси со льдом,
Ни прогулок по спальным районам,
Ни пироженных «Наполеон»:
Не везло капитально Семёну.

А Семён так хотел в Голливуд!
Он мечтал покорить Уму Турман!
Ну хотя б краткосрочный замут,
Если будет с взаимностью трудно.

«То, что жизнь на подносе несёт,
Оптимизма волна не накроет, -
Я опарыш… опарыш и всё…» -
Напевал про себя он порою.

И печать безысходности на
Лицевом бугорке проявлялась:
«Отчего мне так Турман нужна?!
ПОЧЕМУ МНЕ ОНА НЕ ДОСТАЛАСЬ?!!!!!!»

Ну и вдоволь наплакавшись, спал
Он калачиком в банке консервной.
Сам Морфей его сны посещал -
Эфемерно и очень манерно.

То паштетом, то дыркой в носке
Сумасшедший Морфей появлялся,
То родимым пятном на виске,
То баптистом, что в церковь ворвался.

То секущимся волосом зла
На спине сатаны где-то слева,
То невнятной бородкой козла,
То венгерским хитом без припева.

То свирепым детёнышем льва,
То шпаргалкой на теле девичьем,
То мешком, где хранилась халва,
То штанами, что пахнут лесничим.

В общем, недальновидный Морфей
Только всё усложнял моментально:
Становилось Семёну больней,
Фигурально и фундаментально.


Так и умер бедняга один,
Не отведав ни ложечки счастья:
Се-ми-он  - кареглазый блондин…
Не с кем было ему попрощаться…

И не вспомнит о нём Голливуд!
Папа Римский не снимет корону!
Но мечты… ведь они не умрут?!...
Эй, мечтатели, нас миллионы!!?