Глаза в глаза

         1
Глаза в глаза…
Диалог?
Монолог?
Тревожную мысль
прочтёшь между строк?

Сердце в огне.
В грязи душА –
Хочется дУша.
Слушаешь?
Слушай!

Знаешь, как хочется
светлого, чистого?
Знаешь, как хочется
искренне, истово?  –
Рвётся из горла пронзительный
крик.
Хотел заорать –
прикусил язык.

Играю молчанку.
Мелодия – тишь.
Ты тоже со мною дуэтом
молчишь.
Порой
тишина выразительней речи!

Холодно;
курткою обняты плечи.

Крепче обнять?
Словно гений идею,
шею
дыханием
хочешь согрею?

В сторону рамки и мерки,
сейчас
мерить хочу
глубину этих глаз!

Глаза в глаза…
Пролог?
Эпилог?
Страстная дрожь
или страшный рок?

Реакция – ноль.
Твёрдый, мягкий ли знак?
С места в карьер,
или кара за шаг?

Я созерцал.
Созревая – ёрзал,
позы менял,
подбирая слова.

Ты поднялась и сказала:
«Поздно…»
Поздно –
изнанка слова «пора».

Уходишь опять.
На неделю?
На год?
Условности – к чёрту!
Полный вперёд!

Назад!

Всё испортишь,
руки прочь!..

Прочно
накрыла порочная ночь.
По нервам бежит,
как по проводу ток,
вопрос без ответа:
пролог?
Эпилог?

         2
Сна – ни в глазу.
Зубами снова
Глодаю, как голую кость,
любовь.
Я голоден.
Голод – инстинкт, основа
и ось, на которой
вращается новь.

Явь тороплю,
проклиная время,
и бременем строчек нагруженный
лист
хрипит, понукаемый
ритмом-стременем:
«Хватит!
Не выдержу!
Остановись!»

Где там!
Диким мечусь по комнате
зверем,
попавшимся людям в лапы.

Где Она?
Что Она?
Как Она?

Полноте.
Полночь.
Она – в своей кровати.

А мне
в темноте ухмыляется месяц,
звёзды мигают
из чёрных глазниц.
Визгом фальцета
по комнате тесной,
песня бессонницы:
скрип половиц.

Эк угораздило!
Сходу,
с размаху,
сделалось плохо,
что впору на плаху.
Ноги слабеют, а руки  –
с тоски  –
до боли
тисками сдавили виски.

Мозг атакуют
тире и точки,
грудь полыхает –
чертям тошно.
Сердце
батрачит на грани возможного,
спешно
стучат клапанов молоточки.

Дальше – больше.
Быстрее, сильнее…
Баста!
Взорвусь –
на пределе давление.

Ух, горячо!
Что за ребячество –
кто там у топки?
Хватит дурачиться.

Страсть –
разошедшийся кочегар –
сбавь темп работы,
устроишь пожар!

Страх
пробежался по коже зыбью,
мускулы съёжил,
да волосы вздыбил.

Дым…
Откуда?
Неужто горю?
Вздор;
это дымка венчает зарю.

Выдумки блекнут
в красках рассвета.
Слепо
уставился глаз пистолета –
ближе и ближе,
зрачок в зрачок…

Может быть,
стоит нажать на курок?

Жму на перо.
Слова – пули.
Фраз пулемётные очереди
строчат
и рвут календарные дни,
вместе с ночами –
в клочья.

Вымучив рифмы –
образы скручиваю,
втиснуть пытаюсь вольное
в клеть;
волчье плачет,
лакая сучье –
скудную плату
за рабство и цепь.

Жалости нет.
Обезумевший деспот
тщусь
мечту посадить в острог,
и заключить
свободную песню
в камеру смысла
с решётками строк.

Срок разлуки по дням
вычёркивая,
медленно двигаюсь
к новой главе.
Черновиков-вариантов –
до чёрта,
кучею свалено на столе.

Грустное с нежным
в единое сложено,
факты с мечтами
смешаны грубо.
В хаосе мыслей
завяз безнадёжно я,
сам не выберусь –
дай мне руку!

Хрупкое чувство
ищет опору,
робко протягивает
пятерню –
хочет наружу,
рвётся на волю…

Ну же,
скорее тяни –
тону!

      3
Рука в руке…
Реальность?
Сон?
Разные струны звучат
в унисон!

Прочь
опасений и страхов сонм –
это случилось реально!
Спасён!

Рухнула псевдопреграда,
исчезла
глупая робость,
смущение ложное.
Словно
по взмаху волшебного жезла,
накрепко
две половинки сложены.

Разом
сомнений разорваны узы.
Разум ликует,
в сердце музыка!
Миг  – бесконечен,
минута – божественна!

Вот она,
высшая точка блаженства!