Девушка из лепрозория

Когда повисли руки и силы нет идти,
Ты просто успокойся и в небо взгляд простри
Возьми заряд оттуда собою овладеть,
Не может рок несчастий век над тобой давлеть.

Не может жизнь тобою всё время помыкать,
Не может постоянно ломать и унижать.
Сейчас судьба бьёт сильно - швыряет по углам,
Подкинет и отпустит, рвёт душу по частям.

Истерзанное сердце кровоточит во всю ,
Что будет дальше - люди? – я больше не могу,
Нет больше сил подняться , я снова вся в грязи,
Ослепла и не вижу – куда, куда идти?

Дорогу потерял - исчезли все следы,
Назад? А сзади пропасть. Вперёд? А там кресты.
И темнота повсюду, просвета нет нигде,
И птицы не чирикают в оставленном гнезде.

И голые деревья – куда попала я?
Запутанные тропы куда ведут меня?
Здесь видно гавань смерти, именье мрака – тьма,
Запущенный домишко, полным-полно хламья.

По рассыпались стены , потрескалась земля,
Скрипят от ветра ставни, злорадствует чума,
Повсюду искажённые хохочут зеркала…
И снова в этом мраке осталась я одна.

Поднялся взор мой к небу, но и оно черно
Свинцовыми всё тучами его заволокло,
И грозно так нависло , что вот-вот упадёт,
Мою фигурку хрупкую о землю разобьёт.

И это продолжается ни день, ни два , ни три,
А голос тихо шепчет : ещё чуть-чуть терпи,
И нет мне облегченья ни капельки совсем.
Вопрос один лишь в голове – зачем, зачем, зачем?

Долина смертной тени, пустыня, мрак … иду,
Я в лабиринте смерти упала и ползу,
Цепляюсь я зубами , чтоб не сорваться вниз,
За ноги кто-то тянет и не пускает ввысь…..

…..Порвалась вся одежда, испачкана в крови,
Царапины по телу и раны все в пыли,
Обломанные ногти, не волосы – клочки,
Наружу светят кости, объели их волкИ.

Шарахаются люди - проказа на лицо,
Вслед тыкают все пальцами, не подойдёт никто,
Лишь шёпот с уст сорвётся и злоба жжёт в глазах:
«Смотрите , оборванка-прокажённая пошла!»

Опущены ресницы, все руки в синяках,
Ботинки поистёрлись, мозоли на ногах,
А вслед летят ей камни, комочки грязи, смех,
Кто-то подставил ножку, упала, снова смех.

И нет издёвкам этим начала и конца,
Никто ей не поможет, она всю жизнь одна.
Лежит - плевки на голову летят со всех сторон,
Дыханье затаила, лежит, вырвался стон.

Всё что от рук осталось скрестила на груди,
Как дикий зверь забилась, никто не защитит.
Толпа ревёт и мечет, вдруг… смолкли голоса,
Рожок трубит: «Дорогу - пропустите короля!»

Толпа вся вмиг растаяла, но нет прохода им,
Заржали кони в страхе … «А ну-ка , дай пройти!»
И свита королевская спустилась посмотреть,
Только король остался в своём седле сидеть.

И сверху наблюдая, что же произойдёт,
Услышал удивлённо , что эта грязь поёт,
Осипший голос рвётся куда-то далеко –
Голубка в клетке бьётся вот так ей нелегко.

Из свиты королевской к ней подошёл лишь князь,
Он пнул её ногою: «С дороги - сволочь, мразь!»
От этого поступка король вдруг побледнел,
В одну секунду с лошади так быстро он слетел.

Он что-то там увидел в перепуганных глазах,
Беспомощную девочку всю в шрамах , синяках.
«Ваше величество, послушайте, не подходите к ней –
Заразна прокажённая, вот нож, лови, убей!»

Но от ножа отпрянул испуганный король,
К ней подошёл поближе – в глазах застыла боль,
Достал платочек чистый и руку протянул,
Во взгляде её диком мгновенно утонул…

Та девушка привыкла к издёвкам и плевкам,
Всю жизнь в грязи и доброго никто ей не сказал.
Перед глазами чистая рука, а в ней платок –
Нет, ей не надо жалости, уж лучше пусть умрёт!

И девушка зубами ухватилась за ладонь,
Во рту вкус ощутила – солёный, это кровь,
Заметила как сразу весь белый стал король,
Теперь в его глазах застыла остро боль.

Вся свита удивилась дерзости её
И в предвкушеньи гнева смотрела на него,
Король не рассердился и не был удивлён,
Он выпрямился, крикнув: «Беру её с собой!»

Весёленькие искорки зажглись в его глазах,
А прокажённая от страха съёжилась вмиг вся.
Ну нет, она отсюда не встанет , не уйдёт,
Вон нож лежит, пусть лучше он сейчас её убьёт.

Такой комочек злости плюётся и рычит,
И вновь его пытается за руку укусить.
Толпа вокруг смеётся: «Ну хватит, всё , долой,
Немного по играл с ней и поехали домой!»

От боли униженья прокажённая дрожит,
Ну а король упрямый стоит и говорит:
«В этом комочке злости, поверьте, что-то есть
И в жёны взять комочек почту себе за честь!»

А друг его присвистнул: «Ты что с ума сошёл,
И что ты скажешь матушке, кого ты в дом привёл,
Ты посмотри внимательней, кому она нужна,
Бросай её поехали, за честь почту , жена,

Вокруг такие вертятся – одна краше другой,
А ты упёрся за своё – возьму её с собой,
Дружище, а готов ты такое бремя взять,
Ох долго же придётся всю грязь с неё смывать».

И сразу помрачнел король, он вспомнил во дворце
Красавица невеста ждёт с охоты, на крыльце,
Ухоженные волосы , походка от бедра,
Не то - что эта дурочка. Куда смотрят глаза?

И бросил прокажённую лежать в своей грязи.
«По коням все, эй друг, скорей в рожок труби,
Похоже я забылся на секунду, друг, прости
Там ждёт меня любимая с далёкого пути!»

И свита королевская умчалась сразу прочь,
А наша прокажённая ступила снова в ночь.
Надежда улетучилась, так смерть была близка,
Такой позор и эта грязь с ней будет до конца.

Вернулась в лепрозорий, здесь такие как она,
Ей так хотелось света, но вновь объяла тьма,
Зачем отсюда вышла, кто есть она забыла,
Ей света захотелось, что за муха укусила?!

И потекли упрямо одинаковые дни:
На койке в лепрозории лежит она в грязи,
Король такой весь чистый не выходит с головы,
Ей не забыть вкус крови укушенной руки,

Не может вырвать с сердца участливый тот взгляд,
Как только его вспомнит , сразу щёки загорят,
Никто ещё ни разу на неё так не смотрел,
«Пиночек» его друга, как он с коня слетел…

А может ей приснилось всё, а может это бред,
А может это выдумка и света вовсе нет?!
Ну а внутри за пазухой платочек тот зажат,
Он с кровью, как реликвию, руки платок хранят…

А во дворце король со свитою пирует,
И с виду кроме музыки ничто их не волнует,
Но если присмотреться к короля глазам,
Увидите – грусть не понятная засела прочно там.

Не может грязь забыть ту с хриплым голоском,
Как только вспоминает - в горле сразу стынет ком,
Тот маленький комочек, что брыкался и шипел,
Что голосом гортанным о смерти песню пел.

Никто понять не может, что случилось с королём,
Покой найти не может ни ночью он, ни днём,
Пирует всё и музыкой заглушает боль,
Но мысли возвращаются к грязнуле этой вновь.

Вот отпечаток на руке – шрам от её зубов,
Понял он что связан с ней несчастным тем платком,
И что его так дёрнуло слететь тогда с коня,
Жил себе спокойно, нет попалась же она!

И ни одна красавица грязнулю не затмит,
Он понял что не сможет без той девчонки жить,
Что делать, все смеются над прокажённой той,
Ну как же изловчится – привести её домой.

Он долго рассуждал о том что, что-то здесь не так,
Он ночью одевается бежит её искать,
И тёмного встречает в дороге старика,
Взгляд пропитан злобою: «Не трож она моя

С детства была продана рабыней быть в аду
Не вмешивайся , долго её я смерти жду,
Ты всё равно не сможешь те чары победить,
Она на то поставлена, чтоб вечность мне служить,

Брось эту ты затею – зачем она тебе?
Смотри , красавиц сколько в твоём большом дворце,
Выбери любую ,и, счастлив будь вдвойне,
А эту прокажённую оставь ты лучше мне».

В глазах всё закружилось, он понял, что она
Злым роком ещё с детства была осуждена,
Сердце защемило и захотелось вдруг
С любовью всей коснуться её разбитых губ.

Обнять её, утешить, поднять её - умыть,
И раны от проказы поцелуями лечить,
Но гордость не пускала, чистокровный он король,
Кто бы позаботился его лечить-то боль?

И он вернулся в замок - по-прежнему зажил,
Позвал гуслиста с гуслями и песню сочинил,
И вся земля узнала музыканта-короля,
А девочка вся в ранах в лепрозории жила…

И вот на пике славы со свитой ехал он,
Вдруг вдалеке увидел обросший дом плющом,
Запущенный домишко – полным-полно хламья,
Здесь видно гавань смерти, именье мрака – тьма,

По рассыпались стены, потрескалась земля,
Скрипят от ветра ставни, злорадствует чума,
Повсюду искажённые хохочут зеркала,
И в этом жутком мраке стоит девчонка та.

Конечно в тех лохмотьях, испачканных в крови,
Царапины по телу и раны все в пыли,
Обломанные ногти , не волосы клочки,
Наружу светят кости, объели их волкИ.

Но что же там белеет в грязных её руках,
Такое что-то чистое, что аж рябит в глазах?
Подъехали поближе, так это же платок,
И снова он почувствовал в горле стоит комок.

Вернулось вмиг желание к ней подойти, обнять,
Утешить словом ласковым, с ней близко постоять,
Набрать воды в ладони и лицо её омыть,
И раны от проказы поцелуями лечить.

Но на него посыпался как град двойной напор,
Со стороны одной - князь тот, что пнул ногой,
Ну а с другой старик, что встретил ночью он,
Который искать девушку отбил желанье в нём.

Исчезла сразу девушка, оставила платок,
Он бросился ей вслед , но а найти не мог,
Смеётся друг, а с ним старик,
Теперь он понял, что погиб…
***
…..Он понял , что её любил всю жизнь с той самой встречи,
Её лишь образ он хранил на берегу у речки,
Никто ему не заменил глаза с усталой болью,
Он понял , что её любил, может ещё не поздно?
Она вернулась в лепрозорий, на койку снова ту легла,
И от душевной дикой боли чуть было там не умерла,
Но тут ворвался вихрем буйным, король, и на ноги поднял:
«Послушай, ты моя малышка, и я всю жизнь тебя искал,

Прости, что очень долго думал, тебе надежды не давал,
Прости!» - в разбитые он губы её так нежно целовал,
И вдруг исчезли все лохмотья, в момент проказа вся сошла,
И девочка с глазами ночи вмиг от любви той ожила,

Оттаяло от счастья сердце, и искрами зажглись глаза,
И появилась на деревьях совсем зелёная листва,
И домик тот преобразился и царством света засиял,
Ну а старик и друг пропали, куда он так и не узнал…..

***
Когда повисли руки , и силы нет идти,
Ты просто успокойся и в небо взгляд простри,
Возьми заряд оттуда собою овладеть,
Не может рок несчастий век над тобой давлеть.

Не может жизнь тобою всё время помыкать,
Не может постоянно ломать и унижать,
Всю жизнь не будет плохо - ты только лишь поверь,
И Бог тебе откроет в твою же сказку дверь!!!

20.10.2003г.