Вы думаете, у Эвридики не было ножек...

Вы думаете, у Эвридики не было «ножек»
в пушкинском контексте?

Но когда произношу её имя,
меня не это тревожит.

Бетономешалка судьбы
не оставляет возможности липнуть в непромешанном тесте
засасываемых глазами линий,
несущих реальность засохших крошек
на губах, перестающих быть святыми.

Обманываясь миражами – гибнем в пустыне.

Бестелесность нетленного очарованья –
возвращённое
в затаённое
имя
междометие «Боже!».

Существующее ныне
завоёвывает во времени существованье,
когда из области достоянья
наделённой
приговорённым
осязанием
кожи
переходит в область возвращающегося расставанья,
без которого образ прекрасного –  невозможен!

Любовь – промешанность, пропечённость страданья,
хлеб которого недоступен тем, кто слеп духовно,
ибо только сегодня, только плотью может
касаться того, что растворением в нём огромно –

образ женщины, образ музыки, образ стихотворенья…

Любой антураж распадается
(решётка камина, берег моря)
складываясь в ином измеренье
силой общего горя,
силой зренья,
которое изначально нетленным прельщается.

Данное всем предаётся однажды
большинством: не хватает терпенья,

наше нетленное уничтожается
потребительской жаждой…

«Я вас любил…» и «Чудное мгновенье…» –
глубже «Евгения…»,
но это ощущает не каждый,

увы, не каждый.