1000 знаков о войне

47ой день блокады Сталинграда.
Разваленная бомбёжками этажка.
Гарь, копоть, стоны — все «прекрасы» войны. Сборная солянка боли. Два солдатика, совсем дети, ростом с винтовку сидят, закопавшись чуть в грязь, разговаривают.
— Ты знаешь, Дань, это всё, этот кризис мира, из-за меня
— Неправда, Коль, ты что, это фашизм.
— Правда. Садик, в который меня отдали родители, сгорел.
— Совпадение.
— Потом школа.
— Сгорела?
— Нет, треснуло старое здание, а новое так и не нашли…
— Точно, беда
— В 10 лет вёл бабушку в больницу.
— Машина сбила?
— Нет, умерла от сердечного приступа.
— Можешь ты, Коль, жути нагнать.
— 17 дней назад ходил проведать сестрёнку в госпиталь, — умерла во время свидания.
Даня молчал. Коля вытер покрасневшие от пыли, сухие глаза и начал подниматься.
— Стой, дурак. Куда?
— Оставь. Я знаю.
Мальчик поднялся и зашагал.
Он демонстративно отбросил винтовку в сторону. Это видели не только снайперы в свои прицелы, но и солдаты за прикрытиями. Никто не стрелял. В гнетущей тишине Коля упал на колени и глянул в небо. Начинался дождь, смочивший сухие глаза. И раздался крик
— Это всё из-за меня!
Выстрел.
И опять тишина.
Кто-то по ту сторону поля крикнул «Зер гут». Но исход битвы был ясен.