Так тяжёл твой взгляд, как разлука...

От кого: Тамара
Кому: Алла Гозун
Дата: 20 Сен 2007 23:56:20
Тема: Исцеление пустотой.
 

Нет, дорогая, золотая, милая Алла!
Впереди у нас самая главная, окончательная и неотвратимая
разлука. И видя в конце анфилады ту последнюю дверь, которая
пропускает только в одну сторону, запрещаешь себе расставаться
и даже в разлуке предпочитаешь видеть начало,встречу.
Это преимущество молодости - бесстрашно смотреть в глаза
финалу, ведь до него ещё так далеко, что как будто и нету.
А теперь на каждом сантиметре оставшегося надеешься увидеть
новое, ВСТРЕТИТЬ, чтобы уже не потерять до конца
            
Пусть голова закружится от звёздного хоровода,
пусть обезумеешь и забудешь о том, что будут они -
последние двери, нет,- есть только сверкающее небо!
            
На земле так мало осталось притягивающего, что САМО
бы ухватилось за тебя и держало в любовных объятьях, -
разве что репейники.Наоборот приходится самой удерживать
ускользаюшие объекты, пытаться ещё нести ношу, которая
с каждым шагом становится тяжелее.
Ну и ладно! - Оставляешь изношенное в кладовке со
старьём, жалко выбросить - в нём ещё осталось тепло
прожитого, но нежелание доживать жизнь среди старья
побуждает всё-таки выносить из дома даже память.
Освободившееся место просит заполнения, и оно происходит.
              Я даже подумала, что творчество - это преодоление
              отсутствия, самое главное понять,- чего нет.
              Жизнь это такая огромная пустота,
              которую люди лихорадочно набивают чем попало, потому что
              времени для заполнения слишком мало, некогда
              разбираться, что нужно и ценно, а что гадость.
              И вот начинаешь понимать, что то, что снову и смолоду
              казалось привлекательным и милым, испортилось,
              пора его выбросить, хотя бы уж затем, что знаешь, ЧТО
              выбрасываешь, а не так безразлично, как это сделают
              чужие руки.В результате чистки анфилада оказывается
              пустой, и теперь самое время снова наполнять эти комнаты
              тем  сущностями, которые не успеют состариться.

            Я часто езжу на плотину, к морю.
            Стою там, как Ваша Одинокая Цапля, которую я
            очень уважаю. - Она стоит и думает.
            Несколько лет назад сразу возле плотины появилась новая
            церковь. Ну, появилась и появилась, их много сейчас
            строят. Но вот я решила сходить туда.
            Оказалось, что это мужской монастырь.
            И там, по-видимому, спасается талантливый садовник -
            такое обилие цветов и, самое главное, такие роскошные
            розы - и красные, и белые, и жёлтые, и большие, и
            маленькие, ухоженные, с тёмно-зелёными блестящими листьями!
            Уж я их все перенюхала, налюбовалась.
            У меня теперь "роман" с Левым берегом.
            Я долго иду по набережной, потом она кончается, и я иду
            просто по берегу,от мыса к мысу, море всегда разное,
            особенно оно похоже на море в ветреную погоду,
            когда белые барашки гуляют по всему его простору,
            и похоже на иллюстрацию к сказке о
            рыбаке и рыбке, когда рыбка рассердилась.
            Чайки, небо, солнце, тучи-облака.
            И забываешь, что находишься посреди
            Азии, среди равнины ровныя, а кажется, что на
            краю земли, и море безбрежно.
            Я смолоду любила "разговаривать" с морем
            и быть с ним наедине. И вот теперь меня тянет
            туда каждый день, приду домой и думаю,
            что завтра опять поеду.
               
             Я люблю ходить туда одна - переезд через плотину, как
             переезд через границу - всё остаётся далеко позади и -
             даже исчезает.

            Происходит вот это "заполнение отсутствия",
            простор как будто требует моего существования,
            как будто я должна дать ему смысл. И себе.            

                Мечтаю съездить туда звёздной ночью, потому что там
                открыт ВЕСЬ небосвод.

              Да, Алла, я хочу, чтобы у разлуки был светлый взгляд         
             
                Оглянись, поэт - тих и светел -
                Обожди этих верных двух:
                Абиссинии знойный ветер,
                Леопарда могучий дух.

                Над тобой в алмазном убранстве
                Звездный трепетный небосвод,
                И плывёт в мировом пространстве,
                И кружит планет хоровод.

                " Не укоряю, что прошла,
                Благодарю, что проходила!"

                Т.

От кого: Тамара
Кому: Алла Гозун
Дата: 22 Сен 2007 12:27:10
Тема: "Условия человеческого существования"
 
                Обычно я стараюсь не перечитывать своих писем, а тут,
                помня, что память у меня становится всё хуже,
                решила посмотреть последние письма к Вам.
                И испугалась сама себя - как я огорчилась бы, если бы
                мне приходили такие письма.
                Но я надеюсь, что Вы меня уже достаточно хорошо
                узнали, чтобы не ошибиться в интерпретации.
                По крайней мере, последнее моё письмо, как Вы
                правильно поняли - это только реакция на Ваш стих
                "Так тяжёл твой взгляд..."

                Совершенно невыносимы строчки:

                "Открывает двери без стука
                Дом твой вечный сыра земля".

                Вот чем вы, поэты, нас поражаете  - смелостью.
                Берёте мысль или чувство, которое простые смертные
                даже помыслить не могут, и предъявляете нам, чтобы
                мы помучились вместе с вами.
                Я и раньше всё пыталась представить себе, как
                Николай Гумилёв смотрел на расстрельщиков,
                думаю, что с презрением и со стыдом потому что
                не в честном бою , потому что не хищники,
                не львы-пантеры, а трусливые поганые
                шакалы. Мне больно  именно это последнее его
                поэтическое переживание - Не в бою.

                Сырость, холод и ветер не пускают меня из дому, но
                и дома холодно, не топят. Обложусь книжками и сижу
                под одеялом.
                Мне кажется, что и весь мир тайно ждёт
                чего-то, испуган своей переполненностью.
                Господи Боже, что делает Цапля на берегу моря?
                Ведь она не может поймать рыбу.
                Неужели прилетела только чтобы потосковать?
               
                Нет, не выходят из-под моего пера светлые
                строчки. Но я с Вами, хоть и по ту сторону
                океана.
                Т.

И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь узкой щели,
Утонувшей в густом плюще.
         Николай Гумилев.

Разлука, ты разлука,
Чужая сторона,
Никто нас не разлучит
Лишь мать, сыра земля.
       народная песня

Алла Гозун

   Так тяжел твой взгляд...
      
Так тяжел твой взгляд, как разлука,
Когда нет дороги назад...
О, Орфей! Под музыку Глюка
Навсегда спускаешься в ад.

Оглянись, поэт - тих и светел -
Обожди этих верных двух:
Абиссинии знойный ветер,
Леопарда могучий дух.

Над тобой в алмазном убранстве
Звездный трепетный небосвод,
И плывёт в мировом пространстве,
И кружит планет хоровод.

Звуки выстрелов, как литавры,
Что ударили прямо в грудь,
И терновый венец - не лавры -
На тебя надевают в путь.

Сторона чужая Разлука...
- Да уймись ты! Не вой ты зря! -
Открывает двери без стука
Дом твой вечный - сыра земля.
1997


От кого: Алла Гозун
Кому: Тамара
Дата: 22 Сен 2007  19:14:12
Тема: Невыносимые условия человеческого существования

24 августа 1921 года опубликовано Постановление Петроградской Губчека
о расстреле участников "Таганцевского заговора". В числе 61 растрелянных
был выдающийся поэт "серебряного" века Николай Гумилёв.
Дата расстрела пока неизвестна.

1 сентября "Петроградская правда" в статье "О раскрытом в Петрограде заговоре
против Советской власти..." публикует сообщение о самом заговоре и степени
виновности его участников.
О Гумилёве: "Гумилёв Николай Степанович, 33 л, б[ывший] дворянин, филолог,
поэт, член коллегии "Изд-во Всемирной литературы", беспартийный, б[ывший]
офицер. Участник петроградской Б[оевой] O[рганизации], активно содействовал
составлению прокламаций к[онтр]револ[юционного] содержания, обещал связать
с организацией в момент восстания группу интеллигентов, которая активно
примет участие в восстании, получал от организации деньги на технические
надобности".
На основании этих "обвинений" поэт был приговорен к расстрелу. Хотя,
по свидетельству юриста Г. А. Терехова ("Новый мир", 1987,№12), в деле
"содержатся лишь документы, подтверждающие недонесение им о существовании контрреволюционной организации, в которую он не вступил".