Колонка редактора - Расуль Ягудин

Колонка редактора. Ангажемент для террориста (Расуль Ягудин)


Лет триста назад они сожгли бы тебя на костре.
Сухо потрескивают волосы, толпа беснуется.
Их подлые души органически не выносят ничего прекрасного.
Генрих Белль.


Моего судимого соседа из 56-й квартиры Смагина ужасно огорчило, что на нашем этаже, на лестнице, что отдельным стояком, завёлся бомж – лежанку там себе соорудил, картонками обложился, газетку приспособил под столик, в общем, создал уют. По каковому вопросу сосед обратился ко мне как к старшему по дому. На что я, пожав плечами, объяснил, что проблема сия ни для кого не нова, не эксклюзивна и, в принципе, не разрешима – бомжу ведь деваться некуда, только на улицу умирать, а инстинкт самосохранения является доминирующим у любого биологического хоть вида, хоть подвида, он даже доминирует, страшно сказать, над инстинктом продолжения рода…
- Впрочем, - припомнил я, - мой друг, поэт и при этом (в свободное от поэзии время) блестящий адвокат, как-то защищал в суде кадра, который в схожей ситуации бомжа зарубил топором. Кардинальное решение проблемы.
Сосед Смагин пришёл в колоссальное возбуждение.
- И как? - спросил он, заблестев глазами, весь распушившись, как петух, седлающий курицу.
- Сидит, - ответствовал я, возможно, неправильно поняв вопрос.
Сосед сразу поник. Сидеть ему явно не улыбалось, а вот… зарубить бомжа топором показалось ему идеей стопроцентно здравой, продуктивной и общественно положительной.
Впрочем, через какое-то время мне постучались в дверь менты и спросили, не слышал ли я в такой-то час в такой-то день криков и т.п., т.к. бомжа, оказывается, нашли на его лежанке мёртвым.
Может, всё-таки зарубил?
Сипайлово, бля! Сто лет бы его не нюхать.
Заложенное на болоте у реки специально для человеческих отбросов в конце восьмидесятых, оно разбухло, как какашка в проруби, в процессе легендарной горбачёвской программы «Семья-2000»: неожиданно мощно, кстати, развивалась сия программа, зря мы над нобелевским комитетом смеялись – это ж обалдеть, сколько швали под ту программу дуриком квартиры наполучали, в основном, в Сипайлово, куда Уфа, в дальнейшем умыв руки и вздохнув с облегчением, в спешном порядке вывалила всё своё дерьмо, включая обожающую в полном составе горлопанить на перестроечных митингах Ново-Александровку, хотя и одного ново-александровца (а тем более ново-александровки) выше головы для того, чтобы просто самим фактом своего присутствия загадить любой район выше крыш.
А затем ползуче приползла перестройка, и… началось. Сипайлово утыкали базарами, борделями, пивнушками и рюмочными, а в разросшиеся, как плесень, от сырости, теперь уже не халявные дома тем временем изо всех щелей поналезли удачливые братки и барыги, весьма гармонично дополнив и развив уже сложившийся сипайловский менталитет, в результате всего чего все лифты и подъезды микрорайона с населением, уже превысившим население Стерлитамака (второго по величине города солнечного Башкортостана), в мгновение ока заросли радующими глаз кучами человеческих, собачьих и кошачьих фекалий (а также фекалий не известных науке видов и подвидов), лужами блевотины и натюрмортами из бутылок, осколков бутылок, шприцев и использованных презервативов, а постояльцы старших и средних групп сипайловских детских садов (не говоря уж о начальных, средних, старших и выпускных классах сипайловских школ) усвоили приятную привычку приветствовать прохожих, проходящих мимо этих самых детских садов, криками «эй, ты, козёл», «эй, ты, пидарас» и (или) «эй, ты, ***соска».
По поводу чего я, кстати, имел беседу с заместителем директора по учебно-воспитательной работе 130-й школы на предмет усиления учебно-воспитательной работы, на что она мне ответила в духе того, что каждый – и дети тоже –  имеет право на личную жизнь и что, вообще, все отъебитесь от неё на ***, пущай милиция пыхтит.
Ни у одного поэта, кроме меня, дури для переезда в Сипайлово не нашлось.
А уж столько выпить, вообще, ни одному поэту не по печени.
В результате чего и приходится наблюдать то, что приходится наблюдать: одинаковых, как болванчики с одного конвейера, пацанов с трусливо-вызывающим понтами шакалят; одинаковых, как сгустки протоплазмы, девиц с безглазыми пятнами физиономий; пьяных ментов с рылами пьяных уголовников; водителей маршруток с харями тюремных авторитетов; неопохмелившихся врачей с мордами неопохмелившихся алкоголиков; рыночных барыг с ухватками рыночных рэкитиров; рыночных рэкитиров с ухватками рыночных барыг; учительниц с замашками колхозных доярок; взрослых, солидных, прилично одетых матрон, матерей семейств, с ****скими выходками и выкриками обкурившихся приподъездных малолеток и обкурившихся приподъездных малолеток с привычками животноводческого поголовья…

Тяжело поэту среди быдла без нагана.
Да что наган? в нём же всего семь патронов.

Еду как-то своё поганое Сипайлово, уже темнеет, фары у всех включены, час пик, на перекрёстке, разумеется, пробка. Смотрю - впереди все машины, культурно включая поворотники, чего-то объезжают. Подъезжаю, а там трупик - так... аккуратно упакованный в чёрный целлофан, и ни ментов, ни "скорой", никого. Просто лежит упакованный, готовый к употреблёнию, трупик посреди перекрестка.
А ещё - иду домой не спеша, первые дни ощутимой весны, мирная погода, птички поют. Захожу во двор - у стеночки уютно притулился мусорской луноход почему-то с прицепом сзаду, мусорок за рулём скучает. Прицеп ничем не накрыт. В прицепе трупик. Позже выяснилось, что дедка в 3-й кв. нашли искромсанного ножом. А в ментовском заключении, как потом рассказывали, написали что-то вроде - "чистил старикан картошку, поскользнулся на кожуре, упал прямо на нож. И так - четырнадцать раз".
Хм, а вон через речку катерок шлёпает – это я уже возле речки раздеваюсь, жара, часа три, в связи с чем девяносто процентов присутствующих здесь видов и подвидов всех полов ползают среди собственных плевков, окурков и объедков в сиську пьяными – так вот, шлёпает катерок, а на капоте у ево небрежно валяется бывший пьяный – сиречь трупик… что-то я начал повторяться, как испорченный патефон, но тут всё-таки кое-какое отличие есть – на сей раз трупик, для разнообразия, не в целлофане, а, как Адам, совершенно гол.
А еду как-то в (тоже для разнообразия) троллейбусе, смотрю в левое окно, чтобы не смотреть на пассажиров, подъезжаем к крупнейшему перекрёстку Сипайлова, а там – не на проезжей части, где мешал бы движению, а культурненько и пристойненько*  на тротуаре прямо возле многолюдной остановки горит грузовик. Прямо вот… как в кино про взятие Берлина, пылает, объятый пламенем, чадя и коптя небо. И опять же: ни оцепления, ни ментов, ни «скорой», ни МЧС, ни каких-нибудь горлопанов с матюгальниками, орущих: «Отойди! Куда прёшь в огонь, жить надоело?! Всем за оцепление, щчас взорвётся!!!», ничего и никого, а простенько – горит грузовик на остановке, пассажиры с авоськами и детьми бродят мимо туда-сюда, заходят и выходят…
Просто к слову: сипайловская пожарка дислоцирована аккурат на соседней остановке, которую я только что проехал – метрах в трехстах. Любопытно, куда тамошние вперёдсмотрящие смотрят? Впрочем, и это не бином Ньютона – только вперёд, разумеется, это ещё Владимир Семёнович отмечал, а где у них перед, знают только они и сего не разглашают в полном соответствии с данной ими подпиской о неразглашении военной тайны, как и положено героям. Героям Гайдара, того, который был Аркадий!
Горящие грузовики, кстати, действительно имеют привычку взрываться.
Жаль, что не взорвалось – для нагана было бы поменьше работы.
Впрочем, ещё взорвётся что-нибудь, всё впереди, у нас же в Сипайлово то и дело – куда-нибудь идешь, туда-сюда глянешь: там или сям горит. То подъездное окно, то подъездная дверь, если деревянная, то ещё чего-нибудь. В любое время суток.
Всю жизнь на трассе. Объездил все сёла и деревни, не говоря уж о посёлках и городах, Башкирии, близлежащих районов Челябинской области и Татарстана. НИ РАЗУ НИГДЕ больше не видел горящих подъездов. Похоже, поджигать подъезды, в которых живут, эксклюзивно сипайловское развлечение, как и метод объяснения в любви: в нашем подъезде влюблённый юноша объекту своих чувств так свои чувства и выразил – спалил ей перегородку к едрёне фене.
Лямур!!! Испепеляющее чувство!
Впрочем, это всё полумеры – эх, нашёлся бы, кто решил бы проблему, вообще, в целом, исчерпывающе, в полном, так сказать, объёме – подорвал бы всё Сипайлово целиком: из конца в конец и из края в край – и где все эти чеченские, арабские, африканские, ирландские и разные прочие шведские террористы бродят?
Вечно их, как ГИБДД, когда нужны, не дозовёшься.

* Выражение слямзено у В.Высоцкого.