Орден Золотого Коршуна

Орден Золотого Коршуна
Юрий Нестеренко

Славно быть победителем!
Четыре гребаных года
В море, на суше, в воздухе
Нас рвали за шквалом шквал...
Всем нам, конечно, дороги
Родина и свобода,
Но помирать не хочется,
За чтоб ты ни воевал.

Впрочем, о том, что хочется,
Никто не спросит солдата -
Ни вражеское орудие,
Ни собственный командир...
Многим ребятам выпала
Через черточку дата,
Нам повезло - мы выжили.
Мы заслужили мир.

В жизни все люди разные,
Но мертвых равняют славой;
Ничьею кровью не брезгуют
Ни море, ни небеса...
Но не был я сбит под Мидвэем,
Не вспыхнул над Окинавой,
Пишу домой из-под Токио -
Ну разве не чудеса?

Эта награда - лучшая,
Что рядом с ней медали?
Впрочем, они не лишние.
Я ими, без шуток, горд.
Но расскажу-ка лучше я,
Что мы вчера видали
Вечером, в увольнении,
Когда возвращались в порт.

Мы трех морпехов встретили
(Там наших гуляет много,
Из местных, напротив, редкие
Рискуют высунуть нос).
Подзаправлялась троица -
Каждый ел по хот-догу,
А снизу глядел на пиршество
Голодный японский пес.

Он смотрел умоляюще,
И на собачьей морде
Читалось, как ему нравятся
Сосиски и колбаса...
И знак Золотого Коршуна -
Высший военный орден
На грязной зеленой ленточке
Болтался на шее пса.

Левый морпех подумывал
Псу кусочек оставить
Или же просто тешился -
"Служи, япошка, смотри!"
Но мой ведущий Стивенсон
Резко сказал: "Отставить!"
И добавил спокойнее:
"Мы же не дикари.

Все мы дрались с японцами,
Глумились над их апломбом,
В ход пускали все методы -
На то она и война!
Вот и летчики Дулитла
Не зря прикрепляли к бомбам,
Сброшенным на Японию,
Такие вот ордена.

Но война уже кончена!
Им каждая их награда
Досталась не легче нашего,
Хотя их и ждал провал,
Ведь и японцам дороги
Родина и микадо,
А помирать не хочется,
За что б ты ни воевал.

Кровь чужую и мужество
Негоже поганить псами,
Имейте же уважение
К поверженному врагу!"
"Но сэр, мы это не делали!
Это японцы сами!
Мы видели это в городе,
Не только на берегу."

И растерялся Стивенсон,
Пробормотал: "Ну ладно..."
Мне было добавить нечего,
И мы зашагали в порт.
Солнце клонилось к западу,
Было слегка прохладно,
Лизало море Японское
Американский борт.

Вот как, значит... "Фанатики,
Гордые самураи,
Кодекс чести незыблемый"
И что там твердили нам...
Где же ваше достоинство?
Где же ваши банзаи?
Что ж в вас нет уважения
К собственным орденам?!

С вами дрался я в воздухе,
Часто вас ненавидел,
Но презрения - не было!
До этого ровно дня.
И противно мне сделалось
От того, что увидел,
Словно низость противника
Принизила и меня.

Чем враги непреклоннее,
Тем победа шикарней,
Но мысль всего неприятнее -
А если чаши весов
Иным бы склонились образом,
Неужто и наши парни
Медали Конгресса вешали б
На шеи бродячих псов?!

Верить в это не хочется,
Нам, свободнорожденным,
Мыслимо ль так унизиться?
Но мне неведом ответ.
Просто быть победителем,
Трудно быть побежденным.
Нехитрая эта истина
Известна тысячи лет.

Мы вернемся в Америку,
Там будут пышные встречи,
Нам славу на веки вечные
Политики посулят,
Но долго мне будут видеться
Сквозь все торжества и речи
Орден на грязной ленточке
И жалкий собачий взгляд.

2005