Камский кекс

 Минпищепром неожиданно вспомнил о Каме
 и ввел в прейскурант название - "Камский кекс".
 Причина? - воспоминание о пароходной буфетчице Клаве,
 вызвавшее у Сидорова слюнный рефлекс.
 Клава, Кама, пароход "Красный камень"...
 Впрочем, стоп! - так назывался мускат.
 О причудливый мир пищевых названий,
 где обретают судьбы окорок и салат!
 Но вернемся к Каме. Класс первый.
 Каюта с видом на шестьдесят второй.
 Утро туманное. У плеча - эта стерва,
 а у ног - две простыни белой горой.
 Голова не болит. Скоро в отпуск.
 А пока - в столицу пяти морей.
 Управляющего отстояли, теперь он свой в доску.
 Зам у него стоящий, - жаль, что еврей.
 А Кама качнулась, и вздрогнула Клава,
 (Господи, никогда не думал, что можно вот так...)
 На столе коробка с шоколадным набором "Слава"
 подползла к бутылке с этикеткой "Коньяк".
 А в полдень, когда вышел на палубу,
 увидел хлопца у пристани на косе
 с корявым удилищем и поплавком, жалобно
 болтающимся на тонкой лесе.
 Сверху было видно, как огромные рыбы
 то выходили на отмель, то возвращались вглубь,
 и сияли сквозь камские водные глыбы
 чешуи, - каждая , как металлический рубль.
 А хлопец хлестал по омуту леской,
 и был натюрморт на песке невесом:
 бутылка "Крем-соды" на правде местной
 и кекс, надкушенный щербатым ртом.
 Все отодвинулось. Шире стал мир названий.
 И к Сидорову прибавили приставку "экс".
 И он, в свою очередь, на прощанье,
 родил это самое - "Камский кекс".

                1990.