Маме

Мы не заметили с тобой,
как стали
          старше,
по жизни, как по мостовой,
протопав маршем.
А я по-прежнему –
                твой сын.
Вот только
            выше…
Двурогий месяц прикорнул
на нашей крыше,
как я когда-то на твоих
руках
       уставших,
деливших в доме на троих
все беды
         наши,
все слезы,
           радости,
                мечты,
стихи и песни.
Мы, вроде врозь,
и все же мы,
как прежде,
            вместе.
Живу и трушу,
как пацан,
что ты однажды
уйдешь туда,
куда к отцам
уходит
        каждый.
Читаю в яви, и во сне
Твоё и только:
«Луна повисла на сосне
лимонной долькой…»
Как я хочу,
чтоб ты жила
              легко и вечно!
Ты с детства самого была
судьбой отмечена.
Тебя не взяли лет войска,
врачей пехота,
полки которых на тебя
вели охоту.
Ни клевета,
            ни лесть,
                ни ложь,
ни «те»,
          ни «эти»
тебя не взяли!
Ты живешь на белом свете!
Смеешься,
          землю вспять вертя,
врагов прощая,
в себе и старца, и дитя
легко вмещая.
Смотрю в окно,
               как ты идешь,
гоня разлуку.
Ты не умрешь,
а будешь жить
уже
     во внуках.
Метет осенний ветер дни,
как листья дворник.
Опять беру твоих стихов
затертый сборник.
И катятся по сентябрю,
слова,
       как гроши -
«Я этот мир тебе дарю
за все хорошее…»