Венок любви, судьбе, дороге - венок сонетов

                1

Что в имени твоём мне, если я
Люблю тебя безумно, нежно, страстно?
В нём - небо, солнце, море и земля,
И всё, что вдохновенно и прекрасно.

Что в имени твоём мне? Свет огня,
С которым и в ненастье сердцу ясно,
С которым, подводя итоги дня,
Осознаёшь, что прожил не напрасно.

Что в имнени твоём мне? Звонкий смех.
Начало и конец моим тревогам,
И как звезда сгоревшая, успех,
И покаянье, словно перед Богом.

Что в имени твоём мне? Высота.
И тихая земная красота.

                2

И тихая земная красота,
И пенье птиц в саду перед рассветом,
И рос, к траве припавших, чистота,
Обвенчаны строкой души поэта.

Но рушит мир восторгов суета,
Теряя яркость красок знойным летом,
И гибнет обескровленной мечта,
Рекой забвенья становясь при этом.

Уходит время жизни без следа,
И мучит душу прямота вопросов:
"Что в имени моём тебе? Звезда
Иль ночь и страх перед стеной заносов?"

А там, за ними, - тайна бытия
И боль, и радость светлая твоя.

                3

И боль, и радость светлая твоя,
То распрямляя, то сгибая плечи,
Приходит в храм к иконам алтаря
И зажигает перед ними свечи.

Об исцеленьи всех святых моля,
Боль покаяньем душу свою лечит,
А радость просит, чтоб была заря
Над миром в час благословенной встречи.

Но догорели свечи у икон,
Исчезло всё, лишь дым лампады вьётся,
А храм глядит глазницами окон
На мир, который плачет и смеётся.

А мы, коль нас окружит пустота,
Забудем, что такое доброта.

                4

Забудем, что такое доброта,
И мы умрём, убитые друг другом,
И станет миром править нищета
Души слепой с коварством и испугом.

А серая гранитная плита
Нас разлучит с цветочным летним лугом,
С дорогой, что дождями облита
И с радужным поющим полукругом.

Погаснут звёзды. Не взойдёт луна,
В кустах сирени смолкнут птичьи трели.
Не засверкает, не вздохнёт волна,
Услышав голос утренней свирели.

И от восхода до заката дня
Нас будет жечь гнев судного огня.

                5

Нас будет жечь гнев судного огня,
Коль растеряем на дорогах веру,
И запродав безверию себя,
Мы превратимся в страшную химеру.

Коль станем, как гремучая змея,
Шипеть и звать немилосердья эру,
И всё, что в муках вырастит земля,
Начнём топтать, подобно изуверу.

Тогда тот миг, что жизнью мы зовём,
Сказав: "Прости!" - как и закат потухнет,
А мы уйдём. Без почестей уйдём,
И только филин вслед печально ухнет.

Когда ж сомкнёт объятья темнота,
Нас поглотит забвенья пустота.

                6

Нас поглотит забвенья пустота,
Ни огонька, ни призрака, ни звука.
Раскроет рот безмолвный пустота,
Сказать пытаясь, как горька разлука.

Как тягостна для сердца слепота
Того, кому бесчестие порука,
Как сковывает разум духота
Свободы той, где в каждом слове мука.

Что уж ничто нас грешных не спасёт,
Не вырвет из магического круга,
И что на нас сугробы нанесёт
Словесная, простуженная вьюга.

А в час, когда в дверь постучит заря,
Захлопнется за нами западня.

                7

Захлопнется за нами западня,
В которую войдём мы добровольно,
И скажешь ты мне на исходе дня:
"Судьбой своей, мой милый, я довольна".

А я люблю и верую в тебя.
И без тебя душе бывает больно.
Ведь на земле, где плещутся моря,
Мы - чайки белокрылые и волны.

И мчимся мы в неведомый простор,
К вершинам снежным и далёким звёздам,
А вслед несётся вечности укор
О том, что счастье повстречали поздно.

Когда же нас покинет суета,
И мы поймём, что счастье - сирота.

                8

И мы поймём, что счастье - сирота
Лишь у того, кто в облаках витает,
Кто день и ночь ( О, что за темнота )
Свой гороскоп с надеждою листает.

Кого не греет взгляда теплота,
Кто от улыбки солнечной не тает,
Кому по нраву тишь и глухота,
Кого дыханье близости пугает.

А мы с тобой о счастье говорим,
Стуча по деревяшке против сглаза,
И если синим пламенем горим,
Так это Гименея, знать, проказа.

Но отступает и проходит дым
Перед тобой и именем твоим.

                9

Перед тобой и именем твоим,
Придя из странствий, встану на колени,
И в честь тебя построю Новый Рим,
И выведу на свет тебя из тени.

Пусть видят все, что нам дано двоим -
Не отблеск затухающих мгновений,
А мир, который мы благодарим
За торжество и взлётов и падений.

Для нас с тобой та радуга цветов,
Что создают восходы и закаты,
И мерный звон серебряных подков,
И полночи призывные набаты.

Но так как скачки времени лихи,
Виню себя за все свои грехи.

                10

Виню себя за все свои грехи.
За голос многозвучного дурмана
И наношу на белый лист штрихи,
Пытаясь образ вырвать из тумана.

Но слышу - удаляются шаги.
На сердце грусти и печали рана.
О, вы, мои беззлобные враги!
О, ты, моя подлунная поляна!

Скажите мне, в чём истины зерно
Любви земной с цветами и шипами?
Иль этой тайны знать мне не дано,
Пока живу - хожу под небесами?

Но этот путь к огню боготворим.
На то ты ведь, судьба, и пилигрим.

                11

На то ты ведь, судьба, и пилигрим.
Чтоб разгадать себя в самом начале,
Войдёшь в костёр, в котором мы сгорим,
И в ночь, чтоб нас созвездия качали.

И, заклиная именем своим,
Захочешь знать, кто виноват в печали.
О ком грустит и плачет Серафим
Холодными осенними ночами.

И почему скрывая тайну тайн,
Я повторяю словно заклинанье,
Что быть хочу в одной из птичьих стай,
Чтоб прилететь к любимой на свиданье.

И подарить серёжки из ольхи
И о тебе все лучшие стихи.

                12

И о тебе все лучшие стихи,
И для тебя цветы весны и лета,
И травы шелковистые и мхи,
И свежее дыхание рассвета,

И пращуров далёких очаги,
И заповеди Ветхого Завета,
И вихри серебристые пурги,
И песню, что ветрами не допета.

Всё для тебя! Всем сердцем отдаю!
Бери, бери! Ничто не пожалею!
У бездны ли, у счастья ль на краю
Я пью тебя, я от тебя хмелею.

И не на час то зарево огня,
А сколько жить на свете буду я.

                13

А сколько жить на свете буду я?
Хочу я знать, но кто об этом скажет,
Ведь время скупо - Бог тому судья,
Да и узор иной дорога вяжет.

И где тот парус, где же та ладья,
Что в дрейф у берегов бессмертья ляжет,
Куда сойду и отыщу тебя,
Где нам звезда путь к истине укажет?

Всё, что найдём и всё, что создадим,
Оставим тем, кто встанет на дорогу,
Кто нас поймёт, как трудно быть одним,
Во многих лицах уподобясь Богу.

А потому, молю, прошу тебя:
"Не осуждай и не брани меня!"

                14

Не осуждай и не брани меня
За вспышки гнева и безумства ласки.
Дай мне испить всю боль свою, шутя,
И размешать по мраку ночи краски.

Дай мне узнать о нежности дитя,
Как хороши твои ночные сказки.
И дай войти, войти, тебя любя,
В твой чудный мир без страха и огласки.

Ведь у любви, не наша в том вина,
Всегда сладки и быстротечны ночи,
И горек мёд прощального вина,
И от разлук бывает больно очень,

И гложет мысль, как языки огня:
"Что в имени твоём мне, если я..."

                15

Что в имени твоём мне, если я
И тихая земная красота,
И боль, и радость светлая твоя,
Забудем, что такое доброта?

Нас будет жечь гнев судного огня,
Нас поглотит забвенья пустота.
Захлопнется за нами западня,
И мы поймём, что счастье - сирота.

Перед тобой и именем твоим
Виню себя за все свои грехи.
На то ты ведь, судьба и пилигрим,
И о тебе все лучшие стихи.

А сколько жить на свете буду я,
Не осуждай и не брани меня.