Движение 63 Кинотеатр Киргизия

Я на шоссе в ад.
Не пытайся остановить меня!
И я проеду, проеду весь путь до конца.
Я на шоссе в ад.

песни AC/DC

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

...Батум рассказал, перед освобождением он увидел сон. Наш земной шар в космосе. Голубую планету. Сам он стоял, видимо, на темной стороне Луны. Света не было, и Земля была так близко! Он был в той самой одежде, в которой его приняли. Дышать мог спокойно без всякого скафандра. На самом деле на Луне тот же кислород и довольно тепло.

- Здравствуйте, товарищи сержанты! - сказал Студент. - Как сами?

- Вашими молитвами, - сказал мент, вылезая из машины. АКМ он перевернул вниз дулом. Вслед за ним вылез и второй. С лица они были одинаковы. Второй только держал автомат обратным хватом, положив на плечо. Прямо сомалийский пират! «Нисего личного, только бизнес!» - А вы как?

- Я  Нормалёк, чего мне будет, - сказал Студент.

Когда-то один его друг, нет его больше с нами уже как лет двадцать, подарил ему пистолет, малокалиберный и самодельный. Сделан отлично и рукоятка наборная. На рукоятке зоновский череп как в ЧВК «Вагнер».

Красивый и большой был пистолет! С подпружиненным стволом и газовым тормозом. Настоящая вещь! Патроны подарил тоже. И лазерный целеуказатель. Управление расположено симметрично с обеих сторон так, что пользоваться можно с любой руки.

С такого хоть в Кеннеди стреляй, хоть в Обаму. Без проблем! Покруче любого «глока» будет. Потом Студент на Арбате у чёрных следопытов прикупил «люгер». Потом на Вернисаже у измайловских купили «вальтер». Тоже старый, но рабочий. Потом купили наган. Наган был как в книге «Кортик. Бронзовая птица. Выстрел.» Кортик у нас тоже был настоящий адмиральский. Мы его потом проебали. Ещё Манерный проеб японский дипломат, там было триста тысяч.

В тот день Студент решил перевезти все наше оружие с дачи на квартиру Далабяна на Кутузовском на зиму на всякий случай, мало ли! Он положил в сумку свой официальный итальянский помповый «Бенелли», дорогой дробовик за полторы тысячи американских, отдай, не греши по старым ценам, сейчас, наверное, уже дороже, «правильно» зарегистрированный нож, большой, с кровотоком по охотничьему билету, и этот самодел. Так, «пукалка». А статья за него не мелкая. Ни один адвокат не отмажет! Двести шестнадцатая. Есть оружие, значит, бандит. Хотя Студент закончил ИСАА МГУ, улица его не то что воспитала, вырастила!

С дачи он приехал на Кузьминки, оттуда, шифруясь мимо сосланных в метро постовых, поездом до родной станции. Вышел он из метро «Новогиреево», где его забрал такой же, как и он сам, его друг из Движения, а по совместительству детства из соседнего подъезда Андрей Молодой. Сейчас этот Молодой совсем седой.

Молодой ездил на красной зспортивной «BMW M5», а не на чем-нибудь. Ездил, летал! По шоссе она давала 240, но «Дрозду» проигрывала. Гонять с Безумным по трассе было бесполезно.

- Почему я первый к финишу приходу, - объяснял Алексей. - У меня два колеса, у Молодого четыре. Я еду раз-два, раз-два, а он раз-два-три-четыре, ораз-два-три-четыре! Конечно я в два раза быстрей!

«БМВ» все равно летала! Даже не летала, а прыгала между застывшими большими и маленькими средствами автотранспорта по всем проспектам столицы и Садовому кольцу как лягушка. Играла в шашки. Подберет кого хочешь и ровно за пять минут доставит в другое место. Как доктор прописал! Эту «Эм Пятую» в лицо знала вся криминальная Москва. Ну или почти вся. Во всяком случае все, кому надо, знали.

Студент взвалил на спину сумку, они с Молодым пошли к машине и остановились. Пздец, по противоположной от выхода метро «Новогиреево» стороне улицы в этот теплый ясный летний вечер медленно и ласково появилась бело-синяя «ПГ», милицейский патруль. В «уазике» было двое, какой-то пожилой сержант и водитель, тоже сержант, они неторопливо на них смотрели. Спокойно и уверенно, без фанатизма и ажиотажа, то есть. Они катили с противоположной стороны дороги у станции метро, смотрели пацанам глаза в глаза. Бывает! Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии.

У кинотеатра «Киргизия» Молодой только что отнял у каких-то детей блок белых сигарет «Давидом». Студент сказал:

- Нельзя у детей сигареты отнимать! Дети наше будущее. Все лучшее детям.

- Так говорил великий Ленин, - съязвил бы Манерный.

Бита бы добавил:

- Наш великий и пресловутый фюрер!

Увидев их, Студент положил сумку с оружием на землю, сделал вид, что любуемся панорамой новостроек, ровными рядами расположившихся в конце давно забытом и Богом, и людьми Зеленого проспекта. Молодой содрал целлофан с блока, который юные фарцовщики собрались втюхать кому-то у метро, мы, бандиты, не дали им впарить, реквизировали, открыл пачку, предложил Студенту.

- Че, не надо? - надменно сказал Студент. - Я верующий! И между прочим, держу посты.

Посты у Бати в бригаде и правда держали. Особенно зимние! Под конец в нашей ОПГ большинство в стало серьезно верующими. Кроме исповеди все соблюдали. Ибо исповедь против понятий воровских. Батюшка может цинкануть ментам или ещё кому. Например, не нашим бродягам.

Надо сказать, что работники милиции никогда нашими врагами не были, ты ловишь, мы воруем. Поймал значит переиграл. Пдорами мы их никогда не называли, Батя не разрешал. У них своя работа, умная своя. Так же как с фарцовщиками, ты фарцуешь, мы грабим. Правы как дважды два! Не думаю, чтобы Глеб на Жеглова потом обиделся в «Месте встречи». Хотя им всем намазали лоб зелёнкой по объебону как пить дать. «Объебон» значит приговор. Поэтому запел Промокашка. Понял, в этот раз конец:

- На чёрной скамье, на скамье подсудимых!

Ребята стояли, Молодой курил, а «ПГ» проехала чуть вперед и, резко развернулась через осевую и поехала прямо к ним на их сторону. Это если стать спиной к кинотеатру «Киргизия», или, по-нашему, к «Кишлаку», лицом к улице славных героев-революционеров братьев Молостовых. До сих пор не знаю, что они в из Движении делали. Взрывали что-то, по-моему? Хуже этого разворота мог только быть  поход поздно вечером в кафе «Лукоморье» без приглашения старших. Оттуда вообще можно было не вернуться.

Студент стоял и смотрел вдаль. А кореш его Андрей, в асфальт. Его «бумер» всегда было видно за версту, как слона в посудной лавке, тогда в Москве было всего три такие машины. На «Черкизовском» потом взорвалась одна «М5я» в другие годы в новом кузове, у нас был старый.

- Я бью не больно, но кувыркаться заебешься, - сказал второй сержант, тот что неправильно держал автомат. Вместо «здравствуйте».

- Если мне за тебя срок дадут, я его на одной ноге отстою, - парировал Молодой. Дерзкий!

Всем все уже все было понятно, казаки, разбойники. «ПГ» остановилась, чуть не наехав на них колёсами. Сумка «РибОк», где у них так красиво все было сложено, хорошо смотрится на плече у киногерой в американском боевике про Мексику как гитара у какого-нибудь Антонио. А когда лежит на асфальте перед милицией это горбоносая мошонка, мешок.

- Внутри что? - спросил первый. Лирика про одну ногу его не интересовала.

- В «Титаник» ездил? - сказал Молодой. Он хотел перехватить инициативу, отвлечь внимание. Так перед тем, как ударить, спрашивают, что у тебя с ухом. Смотришь, что, получаешь в нос. Или кепку натянут на уши закрыть глаза. - Вот текилу там дают, сразу торкает!

Скинуть сумку было невозможно. Сейчас примут. В сумке был пистолет, помповое, нож, патроны для мелкашки, немного денег. Забудут, как звали лет нА пять.
 
Свою менты закрыли, двери, перешли прямо к делу. Студент с Молодым стояли и смотрели то на сумку, то на ментов. Смотрели и теперь видели, хана.

- Слушайте, - поддержал Молодого Студент. А что делать? - Там блины от штанги и гантели. Везём в качалку, скоро соревнования. Может, договоримся?

- Пойдём друг другу на встречу? - уточнил Молодой.

Вдруг со стороны Перовского рынка на бешеной скорости появилась  красная «альфа-ромео».

- Андрей рулит, - сказал Молодой. - Манерный.
 
Патрульные уже почти дошли до сумки, решили открыть ее, Манерный их увидел! «Альфа» затормозила, проехала метров на десять дальше и резко дала по тормозам. Братан не выходил из машины, не глушит мотор. Габариты зажег.

Патрульные на секунду отвлеклись на визг шин. Запахло жженым. Этого хватило! Студент схватил сумку, они впрыгнули в «М5ю», Молодой влетел на водительское сиденье стартанули с места не хуже, чем затормозил Манерный! Молодой тронулся со второй, на «М5й» ручное управление. «Бэха» прыгнула как кузнечик, следы от протекторов появились метра через два. И понеслась в строну Терлецких прудов. Манерный заложил вираж влево через осевую у «Киргизии» вслед за ними. Краем глаза Студент увидел бегущих к «бобику» сержантов, на бегу один рвал из кармана рацию. 91й, лето, какие мобильные! Студент вжало при старте «бэхи» как космонавта.

А район-то свой! Загнали во дворы у 98го дома между проходом к 905й школе и котельной. Будешь мимо идти, не заметишь! Сумку Кияну кинули в окно первого этажа напротив, его брат был дома. Окно съело оружие.

- Мы уж почти «на измене» были, сердце опустилось, - сказал Манерному Студент. Он вышел из машины и курил у котельной. Несмотря на то, что был готов, при торможении рассадил себе лоб. Скарфейс.

- Терь смотрит патрульным прямо в глаза будет смеяться вся мусарня! - весело юморил Манерный.

- Культуристов упустили! - Молодой тоже тянул прикол. Погони за ними не было. Скоро начнётся рейд МВД Перовского района против качков. Особенно с сумками. Он продолжится две недели.

- Мысль «может, пронесет» у нас не появлялась, - честно сказал Студент. - Благодарю!

- Он думал, он попал! - зубоскалил Молодой.

- А ты нет, - сказал Студент.

Надо ж было, чтоб вот как пронесло! Красавец Манерный.

- А ты как тут оказался? - спросил Студент. - Каким боком? Пролетал мимо?

- Чего? - переспросил Манерный. Он ещё не отошёл. С них теперь причиталось.

- А, - понял он, - я ехал из бара от «Туза», - «Тузом» мы, ждановские и люберецкие называли кинотеатр «Энтузиаст» на Вешняковской, там был бар и автомагазин, держал Коля Бес, таганские. Часто там бывал Ринат Татаринов. Бывал, кстати, и сам Мансур. Но тот больше зависал в «Перовчанке». Потом его на Петрах убил спецназ в собственной квартире, не помог папа адмирал. Завадский, Коротаев, Мансур, все не дожили до старости. Разбогатели они на компьютерах. Автор лично их не знал.

Страх у братвы прошел, но только наполовину, не представляясь, кем являются,  менты могли за сумку пацанов просто завалить с нарушением всех инструкций, такое бывало. Тот улыбающийся пожилой сержант был лицом русского Дона Корлеоне и такой же толстый, как Марлон Брандо, был актер такой в Голливуде. Когда они пошли к сумке, Студент почувствовал, что тот сразу заходит к нему за спину, одновременно ловко и как-то неожиданно. Они бы быстро присвоили себе тот тяжелый сумарь. А их в расход! А  второй водительбыл маленький такой, в все время просто целится Студенту из глаз точно в сердце. Смотрел ему на грудь. Все это молча! Второй раз родились.

Манерный рассказал, что решил доехать до измайловских через Свободный, этот проспект переходит в Южное Измайлово, ехал, слушал музыку, проехал мимо кинотеатра «Киргизия» и увидел все это, нашу сцену в зеркало заднего отражения, взгрел двигатель, готовый за секунду прыгнуть, на большие обороты и дал со всей дури по тормозам. Вечер, выходные, машин нет. Дым пошёл от покрышек. Это была правда, мы почувствовали запах жженой резины. И все повернули головы. Пожилой сержант не обратил бы на любую машину никакого внимания, начал бы шмонать сумку. Помог только опыт и решительность Манерного! Не растерялся. Конечно, побудешь пару лет с такими Людьми как Роспись, изменишься. Молодой тоже молодец, неожиданно легко, одной рукой, закинул сумку на теплый капот «М5й», оттуда в салон.

- Сморю, Студент на ходу дергает молнию, - Молодой покачал головой, - как шериф из фильма «Рембо», достаёт «бенелли», начал заряжать. Думаю, ща отстреливаться будем. Х...уяк, сзади ты с габаритами пролетел, больше никого.

- Сержант снял кепку, когда выходил, выбрит под «ноль», - заметил Студент. - Чистый вампир. С таким как?

- Мама, не горюй, - сказал Манерный.

Потом все разъехались. Осторожно, но уверенно Манерный нажал пару раз на тормоза проверить, не сорвал ничего. Мигнул два раза стоп-сигналами.

«Красный цвет сейчас кстати,  - подумал Студент. - Час назад у кинотеатра могло произойти такое, после чего долго нельзя было бы нам жить ни в одном большом городе. Это если сильно повезет. Расстреляли бы целый патруль милиции!»

Конечно, пацаны приготовились биться, хватать из сумки стволы, нож, отнимать у них автоматы и прочее. Не поднимать же руки кверху на статью? Пусть хоть потрудятся за свою зарплату.

Потом к дому, где жил Молодой подъехала старая милицейская «копейка», бело-синяя и «убитая» так, что непонятно, как она вообще была живая. Оттуда вышел младший лейтенант-мальчик молодой, такой «ментёнок», а не мент, одноклассник Студента и Манерного. К машине никто не подошёл, он помигал фарами в окно Молодому и уехал.

Через два дня джип Бати остановился у входа на станцию метро «Новогиреево» и начинает ждать кого-то.

Водитель заглушил мотор. К нему из метро вышел мент, открыл дверь, сел в джип.

- Сейчас шансов нет, - сказал он, - вас ищут. Сдали фарцовщики. Примут, мертво стоите на своём, блины от штанги и всё. Почему поехали? Испугались. Они не представились, думали, бандиты! Могут бить. Бить будут, вы молчите, и всё.

Мент видео даже через чёрные очки Скифа две яркие точки, его глаза, как у настоящего волка. Настоящего, не чеченского.

- Сержант сразу бы нашел пистолеты, - сказал Скиф. Мент ответил:

- И почему-то не отдал бы водителю.

Скиф продолжал целиться в кого-то через очки, держа глаза на спусковом крючке.

- Они где? - спросил мент,

- Чего? - переспросил Скиф. - А, они в Новогиреево! - Такие как Скиф никогда взгляд на предохранитель не ставят. Не та закваска!

- Дон Корлеоне это кто? - спросил Скиф. Студент описал ему старого упыря в погонах.

Бандитский связной из МВД ответил,:не торопясь, но и не мешкая, спокойно.

- Потом.

Скиф взял сидящего рядом с ним на сиденьи за руку, не больно, а как-то даже сочувственно.

- Почему за ними не поехали? - Мент ответил:

- Две машины. Не знали, сколько во второй!

- То есть, испугались! - Скиф улыбнулся. Одним движением может свернуть предателю шею. Двумя пальцами гнёт пятак. - Это плохо, а может получиться совсем плохо, - сказал он. Он легонько вытолкнул мента вперед из кабины, тот вышел и пошёл в приемный пункт отделения милиции ровно в десяти метрах от метро.

Скиф включил движок, а потом, мгновенно, за долю секунды, его вырубил. «Уже в любом случае не нужно, - подумал он, - пацаны летят в Турцию. Мент посмотрел на номер джипа, когда вышел, запомнил. Ладно.»

- Манерный разворачивается как Айртон Сенна на «Формуле-1», - частил товарищам на базе вечером того дня Леший. Он включил через динамики шансон почти на полную катушку, приходилось напрягаться. - Молодой прыг в машину и рвет со второй. Резина красит вечер черным! А мусор теперь стоит, как тот, кто сейчас идет к своей судьбе, епты, и делает вид, что изучает Зеленый проспект!

- Хахаха, - гоготала братва, особенно Гном, - новостройки! И его туда закапывать!

- На деловом языке вся эта ситуация называется «ёкарный стос», - внёс свою лепту Ровшан. Как всегда хотел показаться самым умным. - Большое попадалово. - Фразу-то какую выучил по-русски! Зачёт.

За все время кроме Бати по делу в бане никто не произнес ни слова, даже Андрей Манерный, даже про себя. Он парился. Баня была в Завидово у пруда. В воздухе стоял тополиный пух. Лето. Батя увидел раннюю седину на висках Манерного, примерно его ровесник, тоже потрепала жизнь человека. Но они все же пока все еще не вошли в десятку самых сильных в Москве. Ничего, войдут потом!

Из подлинного уважения к профессионализму Манерного и отсутствия у последнего даже на стрелках чувства агрессии, не перебивай старших, только и говорил он, а вовсе не «порву на британский флаг!», Манерный всегда сначала думал. Думает, думает, потом  вдруг скажет:

- Пацаны! А может, как-то решим на месте, не будем доводить до кипения?

Это были его обычные на встречах слова. Или думает, думает, а потом достаточно резко объявляет и улыбается, точно, как Аль Пачино:

- Директор! Мы сделали вам предложение, от которого нельзя отказаться!

Если коммерсант. Постепенно Манерный, разумеется, остался не удел. Услуг рекета стало «нэ трэба». С нулевых все в Москве решают адвокаты.

Связной Бати вернулся в свое отделении милиции. Дежурный в это время через стекло смотрит не на него, а на иногороднюю девочку в мини-юбке напротив двери следователя. Она пила холодную фанту. Дверь открылась, вышел следователь, позвал в кабинет девочку. Его лицо очень по-доброму говорило:

- Не будем доводить, да? На месте решим? Деньги принесла?

В то лето Бита на время исчез в нашей бригаде из вида в никуда. Он вообще был фантом. Но он из Москвы никуда не уехал, был где-то неподалеку, это точно! Это ж Бита! Для него Афганистан был в Москве. И кличка у него была соответствующая, «Солдат». Так как он за себя всегда отвечал. Иногда за всех.

Голубые глаза Бати наводили на коммерсантов жуть. Однажды он одной рукой взял какого-то супербанкира за отворот дорогого смокинга, а второй полез к нему в боковой карман и достал оттуда перетянутый резинкой рулон в десять косарей зеленых, которые дал тому директор фирмы, с которой мы получали, за рекламу по выходным дням на первом и втором каналах ЦТ. ЦТ объяснять не надо? Центральное телевидение.

- Сегодня вечером эти деньги должны быть отданы посреднику, - сказал он. - Завира реклама должна выйти. - Бизнесмен посмотрел на него и сказал:

- Это трудно! - Такой холёный.

- Трудно? - зло спросил Батя, - а кому сейчас легко?!

Потом как Бельмондо в фильме «Профессионал» улыбнулся ему той самой улыбкой, - не пустишь, - Батя имел в виду рекламу, - будешь медленно уходить в сторону ларьков. - Все офисе, в котором происходило дело, вдруг стало тепло, тихо и празднично. Никакого окрика нет, выстрела тоже, и вообще ни звука. Как будто и не было ничего.

- Дойдёшь до ларьков, - сказал Батя, - идёт, не оборачиваясь, дальше, к остановкам! Шахматную доску разбивай, иди работать в такси! - Батя имел в виду клеточки. - Чтоб я вас больше не видел в большом бизнесе!

Охранник главного директора дернулся к нему, Скиф обнял его, оторвал его от пола, перехватил. Когда надо Скиф мог двигаться очень быстро.

- Не пыли, - спокойно сказал Скиф.

А Кастрюля отогнал свою «хаммер» на сервис. Он дошёл до дороги от сервиса, который был в частном секторе в Реутово, посмотрел налево и заметил, что подходит автобус. Он вошёл, сел спиной к окну и закрыл глаза. Только в общественном транспорте он рисковал сесть спиной к окну. На душе  вол странно весело, как после песен Шуфутинского.

- Будет день, и будет пища, жить не торопись, иногда богаче нищий, тот, кто не успел скопить!

«Точно, - подумал Кастрюля. Поставив коня на сервис, он как-будто сразу очистился от всего и на пол жизни помолодел, это он примерно, поместил друга в хорошее отделение реанимации, жизнь ему стала казаться такой же чистой, как у революционера-народовольца. Царя замочить хотели без всяких извините! Как будто он лотос в пруду, и вокруг болотная тина, а на нем ее нет. На душе пели птицы.

Не доехав одной остановки до дома, он выпрыгнул из автобуса и перебежал через клумбу с цветами в Терлецкий парк. Добежал там до турников на полянку, это было его место, там начал бой с тенью, выгнать из себя пот. «Человечество должно быть принуждаемо к добродетели, - подумал он. - Это Анатоль Франс сказал! Такой писатель. Пусть читают.» Потом совершенно спокойно отправился домой.

Когда вошёл в квартиру, зазвонил телефон. Он снял зеленую пластиковую трубку.

- Это я, - сказал голос, - ты где? Снаружи или внутри? - Кастрюля сказал:

- Я дома!

- Я тут уже устал дежурить между гаражей, все жду, пока тебя повезут на «Матроску», - захохотал голос в трубку. Кастрюля понял, откинулся Батум. Батум спалил его у сервиса, все время ехал с выключенными фарами за автобусом, а потом стоял на парковке у подъезда перед домом Кастрюли и ждал, пока он добежит в квартиру, Кастрюля по этажам всегда бегал, аэробная нагрузка. Потом пошёл в автомат, позвонил. Батум тоже был профессионал. Почти как Жослен Бомон. Только сидел не в африканской тюрьме, а в советской.

Кастрюля выбежал из подъезда, Батум сидел на корточкак, по арестантски прятал в кулак сигарету. Они обнялись по-пацански, сели на лавочку. Кастрюля рассказал ему про Манерного. Отвлёк внимание милиции, помог пацанам уехать.

- Красавец, - сказал Батум. - Мы когда воровали машины, его пускали первым на постах. Он на честной машине впереди, сзади мы на угнанной. Сразу останавливался, начинал с ними базарить. Или учудит что, окурок им в стакан кинет. Пока кипеж, то да се, мы уже в отстойнике. - Кастрюля согласился.

- С детства двигался, это у него в крови. Поэтому его на тюрьме подтянули Люди. - От Батума ещё пахло тюрьмой. Он был такой худой, через живот помню было нащупать позвоночник.

- Так он по-любому должен был остановиться, - Кастрюля покачал головой. - Мы его уже увидели. Как он дальше бы поехал? Товарищей бросил! Предъява это. - Сам Кастрюля, наверное, тоже попытался бы договориться. Дать денег. Хотите, берите сумку, зато не в тюрьму. Кастрюля был мирный парень. Ненавидел только гомосексуалистов.

- Предъява, - сказал Батум. Потом добавил: - Хорошо, что мы не в Ташкенте, там за это двадцать лет дают. - Он был в СИЗО за угон, разбирался в автомобилях во всем, кроме проводки. Один за ночь мог поменять на «крайслере» ходовую. Мастер! Сейчас у них свой автосервис и автомобильный салон на выезде из Москвы. Попал под санкции. - Катька где, не знаешь? - спросил он, - не могу найти.

- Сто лет не видел, - пожал плечами Кастрюля. Хотя он знал, Катька стала жить с Котёнком. Сам потом узнает, если что.

- Ты все ещё в бригаде Бати? - спросил Батум. - Кастрюля снова пожал плечами, а где? Пойдёшь в другую, снова придётся доказывать авторитет, уже не мальчик.

- Понятно, - сказал Батум. - Слышал, вы поднялись.

- На бумаге, - сказал Кастрюля. Он щелчком выбросил окурок, Батум тоже.

- Будь с Батей осторожен, - на минуту перед Кастрюлей появился другой Батум. Проницательный и мудрый. - Он некоторым совсем не Батя.

Все мы прятали в Движении своё второе «я».

- Огорчиться, сиськи мять не любит, - Батум снова надел маску. Рас****яй Мамай-Покровский. В криминальном мире со словами надо быть осторожным. В конце 90-х во Владикавказском СИЗО один white collar, интеллигент пытался арестантам в хате объяснить, как произошло одно хорошее русское слово:

- Многие солдаты Наполеона попали в плен после войны и когда хотели пойти по нужде, спрашивали конвоиров по-французски «можно мне выйти», пью же сорти?
Ему чуть не дали погоняло Сортир!

- Да хорош, че ты, - сказал Кастрюля. - Нормальный пацан. - Батум недоуменно поднял брови. - В смысле, Вор. Поехали в «Лукоморье»? Надо тя встретить! Братский подгон.

Белые березки
под моим окном,
был пацан он жёсткий,
стал потом Вором!

- Смотрю, ты определился, - сказал Батум, - лавэ есть, поехали! - Как много знающих как жить, как мало счастливо живущих. В «Лукоморье» так в «Лукоморье».

- Такси, - Кастрюля поднял руку, сразу остановилось несколько частников. Они сели в машину. По пути Батум рассказывал за Матроску:

- Передознулся один грузин, а под кайфом вся хата.  В решили жмура этого реанимировать, ничего лучше не придумали, как между ног ему приспособить! Железный электрический чайник! По мере выкипания добавляя туда воды. Щоб он проснулся от болевого шока. Короче, кипятили! Всю ночь, весь день. С десяти до двух проверка редко заходит. На утро заходят прапора, у нас в хате густой чад, запах мяса и мертвый наркоман с прожаренными ногами! До костей! Говрим мусорам, объявился Кощей Бессмертный.

- Гыгыгы, - гоготал Кастрюля, он и сам любил погнать. Водитель вжал голову в плечи.

- Один в хате убираться не хотел в СИЗО, мы по очереди убирали, из Тбилиси, говорим, нет проблем, будь спок, тогда мы тебе татуировку сделаем? Вместо! Немецкий китель. От запястий под горло до пояса и со спины с крестами, с погонами. Чёрный. Будешь автоматчик! Кричит: «Я буду убираться!» Мы на лоб ему налили чай с лимоном!

- Ааааа, - угорал Кастрюля, - ааааа... - Бог есть, не зря встретил.

Эх, вернуться в наш район! When the bullet hits the bone.


продолжение следует

на фото сын Батума 2003й Кутаиси