МУЗА

         
      Часть первой Музы.

   На недоостров сыпется снег. Муза собирает чемоданы. Сижу, равнодушием слушаю треск по швам старого чемоданища - неисчислимая гора вещей, бедный, будто от несварения, стонет. А Она выворачивает шкаф, безжалостно набивает изношенное чемоданное брюхо. Кто из нас сейчас жальче смотрится? Глаза закатываются под стол. Еще пару кофточек и точно свалит. Начинаю ковырять карандашом в ухе. Когда Она вернется? Может пока найти работу? Нашла глаза, смотрю. Вот, схватила его за ручку -  точно, валит. Все предметы письма постепенно становятся бесполезней меня. Хлопнула дверью, посыпалась штукатурка. Из открытой форточки доносится стук каблуков и треск по швам.
 
                *****

   Он сходит с ума. Взрослеет. Решил жениться. Как-то пили в подъезде, давно. Плакали и жаловались. Я говорю,
     - жить легче, чем умереть.
Плачем. Еще выпили. Курим часто. Тогда он еще совсем зеленый был. Говорит,
     - я бы тебя в жены взял.
Стали смеяться.
Друг от друга мы никогда не зависели. Иногда нуждались, но не зависели. Слишком уж хорошо мы друг друга не знаем.
Он выбрил свою голову. Теперь ему плевать, что это противоречит его положению в его обществе. Нездоровый румянец и слишком печальный взгляд никто не замечает.            
               
      Дура.

   Никто не знает, во сколько подъем, но все уверенны, что слишком рано.
     - А ну, все быстро  встали! Давайте, шевелитесь...
Зачем так рано, если до завтрака так долго? Идем курить в мужской туалет, там нас точно искать не станут. Ужасные сигареты, лучшее там. Все на стреме. Кто-то стоит у двери.
   Дальше идем к умывальникам. Со стороны туалетов слышится крик, медсестра истерично интересуется, кто там курил. Нам не попало.
После завтрака нас выгуливали. Атмосфера специфическая. Сестрички не умеют успокаивать, тогда старшая медсестра начинала применять силу. Ее боялись. Как только понимала, что все под ее контролем, она оскаливалась и, с профессиональным сарказмом, сквозь зубищи говорила,
     - Что это вы тут дурдом устроили?! и опять скалилась. 
Мне часто это снится. Много чего еще.


                *****
      Женщины.
               
               
      " Что для таких господ -
        Закат или рассвет?
        Глотатели пустот,
        Читатели газет! "            
      
      
   Гений. Это отрывок из "Читатели газет" Марины Цветаевой. Все женщины в моей жизни наполнены мыслями. В разное время, разные мысли, а женщины всегда те же. Держат меня над пропастью, кто за уши, кто за ноги, кто за руку... Но все глубоко во мне. Мои любимые женщины. Иногда не слышат меня, делают по-своему, на то они и женщины, мои любимые, мои по-разному любимые.
                *****

      Соль заканчивается внезапно.

   Муза вчера звонила. Когда вернется, не знает.
Слишком много думаю. Впадаю в мысленную кататонию, и кассету жует.  Сигареты улетают незаметно. Никак не могу отследить, кажется, что в одну затяжку.
   Обещали снег. Одна мечтала иметь пишущую машинку, чтоб, забравшись на крышу многоэтажки, строчить словами по людским головам... А может ей нужен «АКМ» какой-нибудь?
   Сигнал где-то теряется, а соль заканчивается внезапно.
      
                *****

      Кто может выложить сокровенное на бумагу? Я. За окном дождь, шею кутают провода, а ей было плохо, сейчас спит. Now it's most important. Даже при отсутствии денег сигареты не заканчиваются. Чувствую, как дым в легких скручивает спазмом. Выдыхаю. Мне говорили, что дышать я так и не научилась. Я уверенна, что они так и не научились говорить. Говорить могу. Часами говорила вполне жизнеутверждающие слова. Я плохо помню суть всего сказанного, я точно помню, что умею говорить. Убеждая человека жить, понимаешь, как сильно хочешь  убить себя.
Закономерность - самое непредсказуемое.

                *****

        Часть второй сто первой Музы.


   Ходит по комнате, суетливая, ищет что-то. Сижу тихо в углу... Не замечает. Может меня ищет? Свет включи, дура! Она располнела. Время - слишком калорийная штука, как большой кремовый торт... Она времени не теряла... Приходит, оставляет мне какие-то бумажные свертки, пользуясь моей увлеченностью, опустошает холодильник, допивает мой бесценный алкоголь и курит в комнате. Даже мне это не позволено... Дрянь изменчивая.
               
                *****

      Троллейбус. Старая мащинища угрожающе трещит на поворотах и без. Хотя, если бы выпало пару окон, дышать слало бы полегче - затхлость скопившейся грязи на поручнях разъедала ноздри. Мимо плыл со скоростью троллейбуса город "N".
      Город почти  весь пятиэтажный. Провинциальный вкус воздуха, хоть воздух и столичный. В моменты таких мыслей лицо рефлекторно выражает умиление.              Приступ детской  радости помог вспомнить о наличии бутылочки с коньячком в сумочке, (прошу простить меня за столько уменьшительно-ласкательного)  стало еще светлее. Отпив немного, я невольно отвлеклась на легкий рвотный позыв, но коньяк, нашев во мне место, успокоился и успокоил меня.
      Глаза закрыты и поэтому все картинки так разборчивы.
      Сегодня я почти проснулась.

                *****

      Зачем с вами пьяными говорить. Зачем я с таким рвением пытаюсь вам нести слова? Смысл не теряется, чтоб потеряться по пути, он должен быть изначально, но тут его нет. Шрамы ноют к дождю. Раскаты ваших слов пробили в моей голове дыру с кулак. Зачем я вас слушаю? Сегодня опять говорю то, что не нужно никому, кроме меня.
      Зачем вы меня изводите?
      
                *****