из ада

ада нет, кроме того, что рядом.

букву за буквой выводит,
касается взглядом
солнечного луча, в нём пляшут пылинки.
как не вырастить розы в сыром суглинке,
так не исправишь то, что уже случилось.
пальцы судьбы крепко сжимают стило,
намертво на дощечке оставив знаки:
чёрную кошку, вой соседской собаки
на даче, куда вы с игорем на неделю
уехали, о ту пору не оскудели
летним теплом августовские иды,
красное око луны, будто трофей корриды,
выдернутое с мясом из бычьей глазницы,
стаями антрацитово-чёрные птицы,
пирующие в тени вечнозелёной омелы,
и, наконец, туман, ослепительно-белый,
призрачный, свитый в жгуты, таящий
угрозу.
прокручивает плёнку дальше,
а дальше всё получилось до ужаса просто:
сужение, поворот, на асфальте короста
инея, заморозки в такое время нередки.
он лежит, незрячий, сломанной ветке
подобен, и непонятно, хватит ли воли
у неё дописать пустые слова, у него ли
вернуться издалека, из безвременья комы.
царапая чистый лист почерком незнакомым,
ольга знает, что и вергилия тоже нету,
подброшена в воздух, упала глухо монета
и на ребре застыла. в преддверие лимба
мысленно входит, пока капает лимфа
и бьётся пока, пульсирует, но через силу.

“я с тобой – до последнего круга,
милый”.