Он легендарным был поэтом

Он легендарным был поэтом,
Весьма посредственным при этом
И прожил, славы не узнав.
(Возможно, сказано сурово:
Посредственность – плохое слово,
И допускаю, что не прав).

Рождён у века на исходе,
Одет по разночинной моде,
Являл способности свои –
И в гимназическом журнале
Его стихи публиковали
К великой радости семьи.

Ему твердили, что негоже
Дружить с Есениным Серёжей,
Но он советам не внимал,
И боль изведал в полной мере,
Когда позднее, в «Англетере»,
Его из петли вынимал.

Неоднократно в день воскресный
Со сверстницей Ларисой Рейснер
Гулял под питерским дождём,
Но в страхе, при режиме новом,
Он не обмолвился ни словом,
Что был с девицею знаком.

Уже  поздней, когда завесу
Приотворят, напишут пьесу,
Он громогласно скажет «да».
Простим его за трусость эту:
Ведь не легко жилось поэту
В те невесёлые года.

Но как простить его, однако,
За то, что письма Пастернака
Он сжёг почти до одного
(Одно глаза мои читали,
и губы у меня дрожали,
когда в руках держал его).

Он за союз с большевиками
Голосовал двумя руками,
Остался цел и невредим.
И в этом времени жестоком
Накоротке сошёлся с Блоком,
С печальным гением самим,

Кому кричали вслед «предатель!»
За то, что был он председатель
Союза пишущих коллег.
Полушутя могу сказать я,
Что с ним одно рукопожатье
Нас разделяет через век -

Рукопожатие с поэтом,
До старости не обогретым,
Кому пришлось свой крест нести:
Журнала раб, семьи кормилец.
Другой – его однофамилец –
Гораздо больше был в чести,

Срывал со славы дивиденды.
Но расставляются акценты,
Всё ставит Время на места.
И вот в порыве благодарном
Вдруг о поэте легендарном
Мои обмолвились уста…