Глава пятая

Глава пятая

Ярко светило солнце.
Маленький человечек вышел от Вгаража и двинулся вдоль трамвайных путей. Он много раз ходил с Папой и Мамой к бабушке. А иногда – ездил на мотоцикле. Не сам, конечно, ездил, а его возил Папа. А маленький человечек сидел в коляске в каске брата и крепко держался за поручень. Маленький человечек шел по трамвайным путям мимо базара. Базар еще шумел. Много разных людей ходило по булыжной площади. Но зюток уже увезли, а в шалман уже стояла очередь. Шалманом Папа называл странный сарайчик, где всегда толпились и галдели мужики. В шалмане вкусно пахло рыбой и Папа всегда покупал маленькому человечку вкусное сахарное колечко «От зайчика». В другое время маленький человечек задержался бы посмотреть на базар. Но он торопился к бабушке.
Маленький человечек прошел мимо ворот на кладбище. Как всегда он полюбовался картинкой Бога над воротами в круглой рамке. Под картинкой горел красивый фонарик. Бабушка называла фонарик «лампадка». Крестилась и кланялась фонарику. Видно фонарик был очень важной штукой, раз бабушка так его уважала. Маленький человек повернул и пошел вдоль забора кладбища. Кладбище, как говорила ему Мама, называлось Крестительским. Там была похоронена Тетяоля. И туда ходили все вместе весной пить водку, есть вареные яички и зажигать свечку. Конечно, маленький человечек водку не пил, но ел яички и конфеты.
И тут маленький человечек вспомнил. Он даже остановился. Все было плохо. Хуже некуда. Вообще. Путь, по которому он ходил с Папой и Мамой был закрыт. Там жили цыганки. А дорога, по которой человечек ездил на мотоцикле к бабушке, была страшной – там ездили огромные машины. Брат их называл Мазы. Мазы – это большая страшная рычащая машина, которая ездит в облаках вонючего дыма и обязательно превратит человечка в лягушонка. Это говорил человечку Папа, а Папе он верил всегда. Человечку не хотелось быть лягушонком. Но цыганки были страшнее.
Маленький человечек был очень храбрым. И никогда не отступал. Он боялся только тех, кто живет в темноте, больших глаз и цыганок. И даже Мазы не боялся – просто опасался. И маленький человечек пошел по страшному пути – там, где ездили Мазы. Но не было цыганок. Мазы – большой и неповоротливый. Его видно и слышно издалека. А цыганки воруют детей. И пьют у них кровь – это человечек уже выяснил.
Идти было страшно – по дороге рядом ревели Мазы. Проносились небольшие Москвичи, неспешные Волги, и даже раза два проехал Металичец. Смешная машинка. Она называлась как-то по другому, но маленький человечек звал ее Металичец. Потому что машинка была очень похожа на это слово – крепенькая, круглая, с милыми глазками.
Но человечек шел не останавливаясь. Самое главное в жизни - он знал это всегда – не показать врагу, что боишься его. А иногда можно и самому испугать врага. Например, сказать страшной рыбе – «Хррр».
Добравшись до перекрестка, маленький человечек вздохнул с облегчением – он дошел до Полпути. Фонарик на перекрестке, висящий на проволоках и мигающий на все четыре стороны желтым огоньком Папа называл «Полпути». Почему так – не говорил, но много было разных названий в мире и маленький человечек просто запоминал названия. Иногда думал почему - так, а не иначе. Но не всегда догадывался.
Маленький человечек был отважным, но осторожным человечком. Он долго стоял у перекрестка Полпути за столбом и ждал, когда машины все проедут и не будет ни одного Мазы. Он устал ждать, солнце нещадно жгло его голову, хотелось пить, но человечек твердо решил дойти до бабушки и ничего его не могло испугать. И, наконец, когда через дорогу пошли веселые тети с бидонами и козой на веревке, маленький человечек неторопливо перешел перекресток по шляпкам больших гвоздей. Эти гвозди были очень большие. Наверное, больше Папиной ступни и уж конечно больше ступни маленького человечка. Их блестящие головы торчали из асфальта и по ним было интересно скакать. Но маленький человечек помнил свою цель и бодро пошел по улице вверх. До самых Слепых ему уже ничего не могло помешать. Улица была совершенно прямая до Молошного. А называлась она – Карлибкнехта. Человечек ее название помнил потому, что было еще одно – Сакванцети. На той улице жил Папин друг Лэо. А еще другой Лэо жил на Део, но тот Лэо был совершенно другой.
Маленький человечек шел вприскочку, напевая про себя песенку про «Бада, бада, кругом бада». Эту песенку пел мужчина на пластинке. Песня очень нравилась человечку, но не вся. А только припев. Когда пели – «Бада… Бада.. Кругом – бада..». Человечек точно знал, что «бада» - это не «беда». Что это светлое что-то и радостное. Ему это представлялось как счастье. И человечек с удовольствием напевал «бада-бада», пока шел по Карлибкнехта в сторону Молошного.
Так, совершенно незаметно, человечек добрался до дома бабушки Ксени. Но тут его ожидало разочарование – дом был закрыт. А калитка – на гарод, которая замыкалась хитрым способом вверху была слишком высока для человечка. Поэтому он поскучал у дома. Сходил поиграл к мильцанерову Горьку. Горек Мильцанеров – это еще один товарищ человечка. Не друг. Знакомый.
Солнце уже стало садиться и от стены слепых протянулись большие тени.