Крылья предательства

Чёрные крылья предательства город накрыли.
Чистое детство раздулось до безобразных размеров.
И когда оно брызнуло в стороны, капельки гнили
в небе сложились в прозрачную песню Гомера.

Здесь мы в тумане бредём, и не видно, кто люди.
Город ворочается – нечистая совесть его
упорхнула на ****ки, её мы не будим, но будем,
потому что, как мальчику, ему хочется себя самого.

Гетто. Угрюмое пастбище. Гости случайны.
Ветхие вещи. Пыль, как пороша и голос,
словно коса заплетённый, проводит до майны.
Следа обратного нет – утолён чей-то голод.

Мушка безумия чешется в углышке глаза.
Глаз закипает, и убежавшее молоко
гарью становится – ток отворённого газа
в ноздри ударит, и так потеряться легко!

Пиво в клоаке тем слаще, чем злее зверинец
фиксой сверкает и пальцами перед лицом
как от ожога трясёт, оттопырив мизинец.
Небо волнуется раз и застынет кольцом

лунным. Пойдём притворимся слепыми.
Сделаем деньги на хлеб и на спирт, и пока
сон – это то же, что вновь из огня да в полымя,
русского тупо отпляшем в слюнях гопака.

А под стеклянным мостом пироги не иссякнут.
Пекарем – Грека, а греки стоят у ворот.
Птицы поодаль, те знают, как сладостно пахнут
вздутые вены и смешанный с копотью пот.

Белые пустоши. Бледные лица из воска.
На четвереньках, по снегу, в загадочный лес,
где в ожидании Дня развлекается войско
тем, что растит тараканьи усы до небес.