Дед

Вадим Репин


Глухая зАимка в забвенном черном лЕсе,
Где влажный мох, к ногам ложится, словно плед.
Где непролазное болото лижет плесень,
И где собой, деревьев кроны, застят свет.
В сторожке старой, что вросла по окна в землю,
С проклятием черным, тем, что длится много лет,
Завету древнему, наложенному внемля,
Живет отшельником, седой, косматый дед.

В далеком прошлом, был тот дед силен и молод,
ЗвалИсь такие на Руси - богатыри.
Мечом, бесстрашным, не один был враг заколот,
Но только молодца терзала изнутри
Густая ЗАВИСТЬ,
      что клубком, в груди скрутилась,
Испепеляя ядом пламенное сердце,
Клешнями намертво в сознание вцепилась,
Рвала его и посыпала раны перцем.
Звала она его - своим "назвАнным братом".
И в целом свете, крепче не бывало  братства,
Что застилало ясный взор, сиянием злата,
И заполняло душу, жаждою богатства.
Вот на гулянке шумной, где вино рекою,
В смятение полном и в упадке силы  духа,
Сидел тот молодец, сжигаемый тоскою.
К нему за стол подсела дряхлая старуха.
Она, шипя шептала в ухо исполину,
И взгляд пустой ее колол его иголкой, 
-Продай мне душу и жены своей, и сына!
-Исполню все, о чем мечтал ты слишком долго...
Вино с соблазном  в чару мерно пополнялось,
Оно тянуло в омут...
                Просмотрели боги,
Когда душа живая к злату приравнялась,
Да "по рукам", когда, ударили в итоге.
Уснул он нищим, в утро встал уже богатым,
Но разорвало сердце мрачною тоскою,
Когда по ярким и напыщенным палатам,
Играл свирепый ветер с жухлою листвою.
Он протрезвел и тут, к нему, пришло похмелье,
И больше  нет тепла, чтоб выгнать с сердца стужу.
Куда-то, с шеи, подевался крест нательный,
Не защитить теперь отравленную душу.
Он на колени пал, вздымая руки к  небу:
-Как я был слеп!
      -Я это не приемлю!

-Не рад я сытости,
       -Не рад я больше хлебу!

-Возьми меня, ГОСПОДЬ!
       -Верни любовь на землю! ...

Глухая зАимка
                в забвенном
                черном лЕсе...

02.04.09