Волшебная Книга. Оценки

Привет, друзья!
Пришло время выбрать трёх участников, которые откроют для нас с вами Одиннадцатый Звёздный Лабиринт!

Напоминаем:
«Судьями во втором туре являются:
Участники второго тура с правом выставления оценок от 1 до 25 баллов и без права выставления оценки самому себе.
Оценки должны сопровождаться определением самых ярких достижений каждого волшебника. В противном случае - оценки не принимаются и, соответственно, не учитываются при подсчёте баллов.
В судействе имеют право принять участие Ведущий и Мастера Лабиринта, даже если они не участвуют в текущей игре.
у Ведущего (а если ведущих несколько, то у каждого из них) есть возможность отдать одному из участников от 1 до 25 баллов.
В отличие от Ведущего, Мастера Игры имеют право выставлять оценки ВСЕМ участникам до 25 баллов.»

Голосование продлится до рассвета 3 апреля.

Будем внимательны друг к другу!





1. Владимир Алексеев Псков


РЕКОНСТРУКЦИЯ ПРОФЕССОРА ПАГАНЕЛЯ

Австралия? Новая ли Зеландия?
Опять неувязка! Одни обрывки…
Опять о рассеянности заладили…
О да, я рассеян!
Яркие блики
Волн – слепят и в очках, и зажмуренный
Глаз… «...смерти нет, и Вечность – вместо
времени...» - видно, писал обкуренный
Абориген, и – тому лет двести…
Вот и ещё доказательство бренное, -
Жалкий обрывок, слезой обпейся! -
« Тайна, обогнувшая Вселенную...» -
Тут уже литеры европейца…
Что же подумать? Читаем далее!
Кто здесь писатель – копий и луков
Меткий метатель? Иль гордый идальго?
«...приходит к старцам в лике внуков...»
Нечто, приличное Ватикану…
Далее… «...я стара...» - хм! - «... [не???] врёт мне…» -
Донья какая-то, как ни странно!
Или корреспондент негроидный
Жутко безграмотен… Что там ниже?
Далее… «…зеркало…» - и – «…кривое!...»
Цивилизация! Ясно вижу!
Комната смеха – ничто иное!
Тот кто умеет смеяться, даже
И над собой – велик, безусловно!
Жалко! Утраты текста – пропажи
Видимо, очень мудрого слова!
Что там? - « ...река течёт, утекло реки
сто тысяч волн, сто десятый литр
ушёл в песок...» - и – « ...ушли пески...»
Гибель Цивилизации, либо…
«...два раза ты не войдёшь в реку...
нет нигде реки...» - пустыня, должно быть!
Вижу: у русла сухого на берегу -
Гордый вождь, Ястребиный Коготь!
Он возглашает! Что? - «...плыви, моё разбитое корыто...»
Хм! Опять над собою насмешка…
«…есть течь... а дальше?.. дальше океан открытый…»
Откуда вода? Или бреда спешка?
Стремление достигнуть мирАжа?
Ищем старательно доказательства…
Вот – подходящее! Более даже,
Чем флаг британский – к колониям Запада!
«…а там?.. ... а там - закат горяч и ал ...»
И далее – по тексту строго идите! –
«... через тысячи лет вдруг...» - тут он на бархан упал…
И прошептал: « ...слезами огня... разбудите...»…

Вошёл, попыхивая трубкой, майор Мак-Наббс,
За ним, потрясая книгой, лорд Гленарван.
Он был возмущён! Так немец, глотая шнапс,
Становится неукротимым, словно нарвал!
Читал Паганель: «...их звали: "Как" и "Почему",
"Кто", "Что", "Когда" и "Где"..» - последнюю запись Вождя.
Он отложил перо. Прикрыл глаза… «Не пойму!!!»…
И сказал бесстрастно Мак-Наббс погодя:
Профессор! Напрасны щедрые ваши труды!
То на обрывках книги, купленной в «Детском Мире»
Карандашом химическим – туды-т-твою, растуды! -
Олбинет философствовал, сидя в сортире!





2. Вероника Маврикиевна


Из бортового журнал субмарины, захваченной сомалийскими пиратами (восстановлено благодаря расшифровке чёрного ящика террористов)

Ворвались, чуждые уму,
С капустой в бороде.
Их звали: "Как" и "Почему",
"Кто", "Что", "Когда" и "Где"

Есть течь! (проткнули вилкой дно!)
А там? В штурвал – копыто!
И всё-таки, плыви, моё
Разбитое корыто!

Старпом схватился за штурвал,
И крутанул по рожам!
А там - закат горяч и ал,
Вендетта чернокожим!

А дальше?.. Дальше океан,
Открытый, не «элитный»,
Он принял всех, кто штурмовал
Разбитое корыто!

Главарь их крикнул: «Смерти нет!
И Вечность - вместо време…»
Ни звука не издал в ответ
В руке товарищ Ленин

(Он бюстом бронзовым стоял,
Чай, с брежневской эпохи,
И им наш кок салютовал
По кумполу пройдохе).

Так через тысячи лет (вдруг!)
Очнулся бес пиратства,
Но всё ж не взяли на испуг
Советских лохов братство!

Со шконки слез амиго, ня!
Вот Кастро, бите-дритте!
Продрых! «Когда убьют меня,
Тогда и разбудите!»

Мы рассказали кубашу,
Как распустили грибы,
Рассыпав в спешке анашу,
Воскресшие «Карибы».

Так было! Я стара... Не врёт
Мне зеркало кривое!
И я не вру, наоборот! –
Правдивей с перепою…

Комментарий репортёра, бравшего интервью у старой морячки:

Тайна, обогнувшая Вселенную...
Нет предела для земных сенсаций!
Наше ремесло благословенное
Бередит сознанье - обоссаться!

Эк я ляпнул! Это, Гриша, вырежи!
Лучше, так: «Фонтан цветов и звуков –
Мир вокруг! Фантом пиратства вымерший
Вновь приходит к старцам в лике внуков!

Дальше помистичней, по-египетски,
Пару строк в «историю болезни»,
Потому как мистика для вывески
В наши времена весьма полезна!...

«…река течёт, утекло реки сто тысяч волн, сто десятый литр ушёл в песок...»
Блин, какая река, когда дело было в океане?...
Опять ты на сдачу купил берёзовый сок!
Я же просил пивка! А не этой дряни!

«...ушли пески... ...два раза ты не войдёшь в рекУ... нет нигде реки...»
Или в рЕку? Блин, опять неувязка!
И кто виноват? Как обычно - большевики?
Или, теперь, - Абрамович и Дерипаска?





3. Бонегрета Гар

МАХМЕНЭ БАНУ ИЛИ ЛЕГЕНДА О ВОДЕ

Любимого здесь нет, померкло солнце,
Вот /тайна/, что галактики коснётся,
Всю /обогнув Вселенную, /вернётся,
Всосёт слова, как чёрная дыра.
Величию ненужный, чуждый славе,
Так чёрный ястреб небо пробуравит,
Так зеркало в серебряной оправ,
Лицо отобразит в последний раз.
Где есть вода, /там смерти нет/ и страха,
Там /вечность вне времён/ подобна магам
В /реку/ сливала капли, только влага
/Ушла в песок/, и пуст теперь арык.
/„ЧТО, ПОЧЕМУ, КОГДА?“/- одни вопросы,
Мой строен стан, черны как змеи косы.
Слуга скорей пусть/ зеркало/ уносит,
Прямое, что страшнее всех /кривых/.
О чём просить, заламывая руки?
Мне двадцать лет, но в нём лицо старухи
Явилось мне. Смеются/ лики внуков/
Из вечности, в которой воздух/ ал,
Горяч закат,/ оттенок фиолетов
/В слезах огня /и в испареньях лета,
И сыплется песок /тысячелетий/
За край вселенной. Мелок /океан,
Открытый/ всем ветрам на небосклоне,
Но/ тайна/ в нём моя, как лодка тонет.
Кувшинку мне в горсти принёс художник.
Ферхат, мой милый. Это было?/Где?/
/Сто тысяч/ раз, не чаще и не реже…
Я/ в рЕку не войду опять/, я брежу
/Волнами или литрами/. Надежда –
/Разбитое корыто/, и воде
Нет места в нём, хотя всему есть место,
Но чаша судеб треснула. Невеста
Ему – сестра моя. Сие не лестно
и неподвластно трезвому уму.
Ширин, я жизнь тебе спасла однажды,
Сестра, но мы вдвоём умрём от жажды.
/Как/ вымерла вода в утробах скважин?
/Кто/ знает, но не скажет почему?




4. Братислава

Старый Хранитель.

Немощным крыльям уже не поднять небожителя,
Выцвело небо слезящихся старческих глаз...
Пусть не Архангел,.. но он был надежным Хранителем -
Ангел, чьё время застыло, чья вечность зажглась.
*
Смерти у ангелов нет. Вечность, тлея, коверкает
Алый горячий закат огневою слезой
И огибает Вселенную ангелов - зеркалом,
Старым Хранителям выбор даруя кривой:
В зеркало дважды войди - отразишься вновь ангелом -
Юным, как утро, не помнящим прошлый полёт;
Зеркало можно разбить - звон корыта зеркального -
И через трещины время вовне утечёт!
В сто тысяч волн меж ушедших песков межреальности
Сущность Хранителя время уносит с собой,
Чтоб возродить человеческой впредь, а не ангельской,
Светлыми силами вечно хранимой душой.
*
Рано иль поздно - уходят... Но наш - исключительный!
(Зеркало вечности старца - под пылью веков)
Тысячелетиям памяти стал он Хранителем,
И поколениям (пра)внуков-учеников
Он отвечает на все Почему? Где? Что? Трудно ли?
Как? Кто? Зачем?... провожает их в первый полёт...
И, в Фолиант, тайны вечности вновь чертит рунами




5. Занзибар

Древние люди лепили из глины
Странных табличек тмотёмные сотни
И наносили рогатые клинья
Острыми палками режа охотно.
В полном экстазе, смеясь и танцуя
Дикие знаки чертили, давили.
Кто прочитал их - навеки рискует
Душу свою превратить в горстку пыли.
Мне довелось видеть несколько строчек.
И до сих пор сердце кашляет кровью.
Слава богам, что я выжил! А хочешь
Я расскажу тебе пару историй?

В царстве кровавого бога Ашшура
Смерть растворилась в течениях боли -
Пишет нам древняя литература.
Вечность - как время, зацикленный ролик.

Старые люди и старые лица.
Дряхлость не скроют цветные одежды.
Зеркало врёт поначалу лет тридцать,
Ну а потом разбивает надежды.

Волны Евфрата безропотно примут
Тело с потухшим, безжизненным взглядом.
Эта река помогает лишь сгинуть.
Хочешь ожить? Но её нету рядом...

И на разбитом корыте мечтаний
Вынесут волны, шумя, к океану
Чистую душу. Закатное пламя
Тело сожжёт, словно гнойную рану.

Там, далеко, может снова прибьётся
Эта посудина к берегу судеб.
Или Харибда внезапно проснётся
В пасть Сатаны, в бездну душу закрутит.
Спросишь меня: почему так бывает?
Где и когда мы закончим движенье?
- Не прочитал всех табличек, не знаю.
Не раскопали ещё продолженья)




6. Олег Васильчук

ДЕТЕКТИВ В АНГИЙСКОМ СТИЛЕ

Как доктор, (из врачей английских,
наверное, известный самый),
фигурок джигу (из записки),
оплошно, посчитал забавой.
Так я, прилежно поначалу,
и так и сяк крутил страницы.
Но толку мне недоставало
и указующей десницы.

На счастье, детектив знакомый,
под стоны полоумной скрипки
своей дедукцией ведомый,
из трубки дым пуская, зыбкий,
губу кривя улыбкой колкой,
он, монотонно и гундосо,
по соответствующим полкам,
блестяще разложил вопросы:

«/Кто? или "Что?/ - элементарно...
/...приходит к старцам в лике внуков/,
…для вас, конечно же, не тайна
фольклор, изысканный, Зузуков,
/Отмщенье за детей обиды /,
начало мудрости известной».

Согласно я кивал, для виду,
мне заблужденье было лестно…

«Дальнейшее, легко и просто:
поисковик найдет, привычно,
в сети по этому запросу
исходный текст…, но как обычно,
везёт вам. Эти фолианты
зачёл, практически, до дыр я,
ища в Ботсване бриллианты,
похищенные у «Де Бир»-ов

Вот вам, по памяти, к примеру:
***
/ Когда и Где/, что /..я стара/ уж,
слыхали Вы?, и как на веру
принять могли, что поздно замуж?
Иль / врет мне зеркало кривое/,
что совпадает масть пасьянса?
Нет! Мой бубновый, мы с тобою
не составляем мезальянса...

Еще припомню, мудрых, пару строк,
вот:
***_
/ Сто десятый литр ушел в песок/
/ушли пески/ из почек…
навсегда
/слезьми огня/ струился ручеёк,
/горяч и ал/ стал кончик…
вот беда…
***_
Всё /дальше, дальше в океан/,
неси его / разбитое корыто/,
мы с рыбкой, станем жить открыто
старик не выплывет, он слишком пьян…»

«Но /почему? и как /? Скажи мне!
Могли в ошметки превратиться,
стихов исполненные, дивных,
Зузуков древние страницы?»
- его спросил, высок и светел,
словно пожар аэростата
ответ был.. Вот, что Блюмс ответил:
(так детектива звали, кстати)

«Изгиб бумаги характерный,
иероглифы на обороте,
подсказывают вывод верный,
и вы другого не найдете:

лишь в ситуации безвыходной, критической,
приняв с «Виагрой» пополам «Пурген»
мог вдохновенною строкою поэтической,
английский подтереться джентльмен!!!»