Кассель Попандопулос. Был август

Был август.
Белый голубь умирал в красной луже.
Перо плыло в его собственной
Крови на черном асфальте.
Прохожие косились – мимо мимо –
Старуха перекрестилась – отошла.

Подошёл, взял в ладони, заляпавшись кровью.
Слово заветное тихо шепнул,
Выдохнул, приблизив лицо
И раскрыл ладони цветком
В голубое безбрежное небо –
И птица вспорхнула, белая,
Лёгкая унеслась в облака.
Улыбнулся и помахал рукой.
На ближайшем перекрёстке свалили с ног
И долго били прикладами.
Потом прислонили к стене
И мишень нацепили на грудь –
Детский воздушный шарик –
Рваный, нелетучий –
И отошли, посмеялись.
Один воткнул ему в зубы сигарету.
Выпала. Тот не стал поднимать.
Человек тихо сполз по стене.
С лица на грязную рубашку
Падали капли крови.
Из окон смотрели испуганные лица.
Никто не сказал ни слова.
Семья вернулась к своему утреннему
Чаепитию, включив погромче
Звук телевизора, где тосковал соловей
Над стеклянной ночной рекой
И нимфа пела в старом саду –
Но даже там выстрелы взметнули
В небо стаю чёрных птиц.
Звякнула ложечка в чашке чая.
Девочка заплакала.
Мать испуганно зажала ей рот.