Первая конная

    
Шашки наголо, в степи душа,
Завтра бой, а пока, чуть сонная,
Продвигается в ночь, не спеша,
Красной армии первая конная.

Под гармони в ночном бивуаке
Пляской тешится от безделья,
Предвкушает багровые драки
Полупьяная мать – кавалерия.

Лесом полем костры горят,
Не земля, но зола под копытами.
Бей набат, строят пасынки ряд,
Смертью сытыми будут битые.

Греет хмель булавная зарница,
Сокол в поле несёт злые вести.
Словно праведник гордая птица
Кликнет Бога в безбожном месте.

Новой веры кривая химера
Притаилась на знамени всадников,
Златом шитой звездой Люцифера
Надругалась над прахом праведников.

Красно – белых идей заступники
Встали ратью с крутыми укорами,
Руси дервиши конные путники
Косят взоры по обе стороны.

Задымил пред усами «будёными»
Папиросы смолистый угар,
Отработают корпусы конные
Командарма золотой портсигар.

Ревсовета карманный стратег
Обласкал облака взмахом сабельным,
Процедил слова коммуникабельные,
Прикарманил двадцатый век.

С Куликовым сравнил свою сечу,
Поминал древнерусский сказ,
А пред сечей, сжигая свечи,
Дьяк молился, целуя спас.

Пули мили отливом насвистывают,
Вёрсты мерят, вбивают крестики.
Дудка ноту поёт неистовую,
Рвут когорты копытами цветики.

То ли конь под седлом гнедой
Оградит седока, в битве вынесет.
То ли смерть за спиной окликнет,
Песнь споёт и душа долой.

Кровью сплюнул хрипящий от боли,
Прорывает гортань дикий мат,
Как последний глоток новой воли
Раной рубленной дышит солдат.

Укрепляется псарней охота,
Колесницы кольцо замыкают,
Тает снежною степью пехота,
Белоглавый кордон отступает.

Бьётся, тешится мать кавалерия,
Трижды пьяная, да полуконная,
Детям сечи в стране суеверия
Первый снег стелит саван суконный.

В битве сей, как пред Богом равные,
Чести брат и спесивый подонок.
Сталь утешится, да обезглавленные,
Символ зла, как убитый ребёнок.

Что ж ты, пьяная мать – кавалерия
По славянским просторам шаришь.
Словно ведьма в костре ре безверия
Кабелят своих в омуты манишь.

И пошла по неровным строкам
Пища алая, сердцу взаимная,
Грифу древнему мяса куском,
Онемевшее слово «истина».

Трубы грянут, да конные спешатся,
Приберут булавную зарницу.
Свиснет в поле, да ветром потешится
Командарм в наградной плащанице.

Стихнул шум в колыбели смрада,
Чрево холит воинственный Марс.
Сын отца убивал, брат брата,
Превращая историю в фарс.

Шашки в ножны, прощайте погоны,
Сечь неистовая, брань беспризорная,
Квартируются в спальни вагонные
Тени корпусов Первой конной.

Дымом, рожью поросшим туманом
Изнывает и молкнет время.
Отправляется в даль караваном
Русской братии верное племя.

Словно скованы цепью блаженных
Окольцованные фантасмагории,
Непробудные сны убиенных,
Ныне где они – пыль истории.

Эта битва давно отпущена,
Это солнце тревожит тоска,
Сказ иным в назиданье пущеный
Для блуждающего броска.

Тише, тише плакучие ивы,
Сонный шёпот свинцом перепаянный,
Мысли терпкие, горькие мифы
Покаянные да окаянные.

Новых глав поседеют строки,
Обновятся болотной свежестью,
Обмакнут в кровь перо пророки,
Обвенчают блаженство с ненавистьтю.

Вновь, что прежде, очнутся рати,
Выйдут в поле почить рассветы.
Взвоют, взмолятся новые матери,
Веря только в дурные приметы.

Вот и эта, другая эпоха
Раскаляется и краснеет,
Скалит голову грузная кроха,
Ухмыляется и хмелеет.
                Ухмыляется и хмелеет…