Что это? Из Повесть о любви... Разд 66. Proza. ru

…  Сказать, что мать Марины выглядела значительно лучше, значит, ничего не сказать. От всей её  грациозной фигуры исходил какой-то таинственный внутренний  свет женской сути. Большие темно-синие глаза  на томной бледности лица, казалось, очаровывали все пространство вокруг неё.

… Марина и её мать сидели в гостиной на диване и листали мою Библию.
- Серёж, послушай, - сказала Адель Моисеевна, - это интересно… псалом царя Давида.

… Захлопнув книгу и,  закрыв глаза, процитировала:  "Возвратись, душа моя, в покой твой, ибо Господь  облагодетельствовал  тебя. Ты избавил душу мою от смерти, очи мои от слез…".
Открыв во всю ширь глаза и, глядя на меня, с какой-то смущенной улыбкой и затаенной болью, задумчиво продолжила:
- " … и ноги мои от преткновения… "  Мдааа-с…

…Танцы начались с традиционного вальса…   Маринка была чудесной  партнершей,  она жила танцем.  Её стройная  фигурка в нарядной блузе и расклешенной юбке привлекала взоры многих.

… Потом состоялся импровизированный концерт. Читали стихи, пели под гитару песни великого барда. Но звездой этого концерта стала Марина, исполнив с большим искусством несколько его песен. Ей аккомпанировал  на гитаре Игорь.

Я, забежав за кулисы, набросал три четверостишия в манере любимого артиста.  Выйдя на  сцену  с гитарой,  подошел к Маринке и взял тихо несколько грустных аккордов.

Кто-то из зала крикнул:
- Ну, флот, давай!
И я, глядя  в зал,  запел:

Друзья мои, пою я вам в тоске и грусти,
увидев здесь её, как чудо из чудес…
Вы, знаете,  она вот в этом захолустье -
святой предивный  дар из глубины небес.

На конкурс красоты пошлет её Россия
и королевой мира  объявят там её.
Ах, что мне до того,  сама  Лорен  София
Лишь будет на втором месте от неё.

Я честно говорю, для правды вящей ради
Красивей нет вообще!  К тому, ж какой  талант!…
Ах, что мне до того, она  красивей Влади,
но я-то не Высоцкий, а  просто лейтенант…

Первой зааплодировала, стоящая в глубине  сцены, красивая,  длинноногая, раскрасневшаяся Марина.  Зал поддержал её.   Подошел к ней, поцеловал ей руку и, раскланиваясь перед залом, заметил стоящую у входной двери  Адель Моисеевну.

Танцы продолжились. Ведущий  вечера  объявил:
- Дамы приглашают кавалеров!
Ко мне подошла мать Маринки:
- Прошу Вас, кавалер…
Я поклонился:
- С удовольствием, сеньора…

Это было аргентинское танго…  Адель тонко чувствовала партнера. И через несколько мгновений мы были едины в легком полете танца. Публика расступилась, отдав нам почти весь зал.  Прекрасная страстная мелодия заставляла ею жить. Я был очарован партнершей, это было волшебно... Она прекрасно реагировала на  все предлагаемые мною "па".

Мелодия затихла.  Став на одно колено, поцеловав ей руку, прижал к своей щеке. Рука тонко затрепетала. Какой-то таинственный, дикий, доисторический зов Вселенной сошел с нее. Голая правда отношений Женщины и Мужчины, как основы жизни, свалившись на меня, взорвала все мое естество…  Я не мог отпустить эту руку…    Пауза становилась уже неприличной.  Что это?…

Кончики трепещущих пальцев, лаская, медленно прошлись по моей щеке…

… Болела рана,  тоскливо, безнадежно ныло сердце. Быстро собрался,  осмотрелся вокруг.   На столе лежали цветные карандаши,  в углу стоял рулон темно-синих обоев.  Оторвав от них значительный кусок, написал крупно размашистым почерком:
…  ну, а я, заболевши тобою, 
не поверив себе даже сам,
уйду молча своею тропою
грустный взгляд, обратив к небесам,

не суди меня строго…
с любовью,
где-то в тяжкой, житейской борьбе,
я пройду до конца с этой болью,
может быть, вопреки всей судьбе.

…лишь останется в сердце занозой
танца нашего страстный рассвет,
и боль раны, и  глаз надо мною,
и в ночи нашей  грустный сонет… 

…и положил под клапан сумки с красным крестом…

Самолет, описав левым разворотом дугу, шел над лётным полем на небольшой высоте.  Там, внизу, в белом  медицинском халате, прижимая обрывок темно-синих обоев  к своей груди, стояла Женщина…

Через много, много лет  мы с Ирэн седели за столиком в кафе, в котором впервые встретились.   К нам подошла красивая молодая женщина:
- Здравствуй,  Сережа…
- Мариша!… Здравствуй, здравствуй… Господи,  это ты…

Поднялся,… и мы расцеловались…

- Знакомься, моя жена…  Ирэн…
- Боже!… Какая красавица…- пожимая ей руку. - Ну, Лукьяненко,…  тебя всегда окружали красивые женщины,…   кроме меня, разумеется…
- Ну, не скажите, Мариночка…  Не наговаривайте на себя, - улыбаясь, парировала Ирэн.

Присели.
- Ну, Мари, колись по полной…
- А можно по полной-то?…
- Можно,  Мариночка,  он всё рассказал мне… - тихо сказала Ирэн.
- Вы уверены, что всё?… - и, слегка запнувшись, продолжила, -  … у  меня много, много деток,  как ты пророчествовал  тогда,  мальчиков и девочек…  После твоего  внезапного исчезновения мама вечером того же дня уехала из гарнизона. Они развелись. Папа женился на той  блондинке, надеюсь, ты помнишь её …  Сейчас мама живет за границей,  в прошлом году  мы были у неё.  Замуж не выходила,  хотя были неплохие партии…  В её спальне, в  рамке  стихи на какой-то плохой бумаге…    Думаю твои… Она не сказала чьи, а я не спрашивала.  Мы читали их вместе и плакали.

И после паузы:
- А ты совсем седой.
- Служба такая…
- Ты любил мою маму?
- Да…
- А меня?
- Ты же любила Игоря…
- Ошибаешься…  Я люблю только тебя.Но уже поздно. Не вернуть… Прощайте,ребята.Берегите   любовь.
 
… и она ушла.

Из "Повесть о любви и нелюбви".  Разд 66. Проза.Ру   http://www.proza.ru/2009/03/31/408