О новом в апреле, о старом в интригах

Первого апреля мир друзей везде, во всём означен шуточной игрой ... и это достояние Планеты нежит космос, словно малый свет. Однако нежность эта выше всей другой в науках Солнца. Так уж заведён небесный круг, а мы, в народе, рады этому, поскольку мыслить лучше стали и верить старым сказкам устали.

Именно лишь первого апреляволя наша максимальна, воля наша может много: может стать вином иль грогом - как кому угодно в смехе, в слове смелом и в помехе.

В этот праздник веру можно поменять - в невере общей: веру держат про запас, надеясь выгоду черпнуть, хоть чуть, хоть меньше всех, но в распрекрасный день меж ласк и вех ...

Поныне каждой Нине можно действовать умело, каждой Свете можно думать лишь о смете, а Мариям строгим мир покажется убогим ... Всё возможно в наше время: так, и в том, - доходно племя ...

Вот и смех в искусстве сопряжён с обманом, как кредит с карманом, как морские волны с брегом, как здоровье с бегом. Но истоки смеха видимо-невидимо увязаны со внутренним сознанием людей, увязаны с разумностью.

Поэтому поэты разделили смех на праведный-народный и на глуповатый-царский. Это повелось как только выдумали ось, как только надобность возникла в деле, а мурашки в теле.

Между тем, поп-ужасающее положение с верой выгодно немногим: более всех выгодно царькам-царям интриги, ложь-обман поставившим на трон высокий, где не можно правду сделать правдой, где не хватит сил сгубить всё зло, а время быстро истекает кровью алой, кровью чёрной, кровью прочей, - где улыбки лет становятся короче ...

Алчность более всего охватывает род людской в апреле: первого числа высказывает сказки; девятого числа осваивает дно во лжи ... уже потом строит дом и миф к нему ...

Так было много, много раз: среди обмана и зараз ... Так вера пошатнулась ... Нет прекрасной веры!

Есть расчёт в невере, есть невера умная, невера чистая ... и это пожелали люди, это честное в науке жизни будет жить!