Зона памяти

ЗОНА  ПАМЯТИ

Ликвидаторам аварии на ЧАЭС
Всё лучшее – в прошлом. Всё было – прошло.
И так несравнимо – кем были и стали...
В свеченье травы и в кипении стали
Беда отточила своё ремесло.

Нам было отмерено, было дано
Вложить своё сердце в горящий реактор.
Мы приняли вместо таблеток от страха
Свою сопричастность: «Мы все заодно».

И тщетны сомненья, нелепо число,
Труды уточненья – нас много ли, мало,
Кто выстоять смог, а кого поломало
Чудовищной силой, рванувшей в разлом.

Отметки каскадов, бессонница вахт –
Неравной борьбы благородные вехи.
Безжизненность леса, вздымавшего ветви
В немом вопрошании: «Кто виноват?»

Молчал человек за дубовым столом,
И пилы визжали: «Долой очевидцев!»...
В пустых городах будет ветер резвиться:
«Что было –  то было! Быльём поросло!»

Мертва Атлантида, и Троя нема.
Пустынная Припять, как призрачный Китеж...
Блуждает душа – безымянный подкидыш –
Не в силах как данность беду принимать.

Не вычеркнет имя звенящий графит,
Не спишутся чёрные комбинезоны,
И память не станет запретною зоной,
Заросшей мутантами сорной травы...

Живёт человечество. Целится вдаль,
Забыв, кто на кровлю взошёл, как на плаху...
Поёт о любви неразумная птаха,
В неведомых сердцу далёких садах.
17 апреля 1996 года
 
НАВЕТ

Я – проклят. Умер дом,
В нём нет гостей.
На имени моём,
Как плесень – тень.

Не объявив войны,
Не подали мне рук.
В отсутствие вины,
Не верит  друг.

Покой себе блюдут,
Кто ко всему готов.
Уймитесь, я не жду
В защиту чести
Слов.

На жизнь свою плюя,
Я самоистреблюсь.
Возможно, в петлю я,
А может – застрелюсь.

Но этот шаг бессилья
Кому и что докажет? –
От камня на могиле
Ляжет тень.
Та  же.
1987 год

* * *
Издалека турчанка смуглая,
Трофей лихого казака,
Одна как перст, сиротка круглая.
Молчит, не зная языка.

Такая юная и нежная.
Лозинкой талия тонка.
Печать несчастья неизбежного –
В глазах  щемящая тоска.

Стоят соседки за заборами,
По росту, словно на парад,
И на твою походку гордую:
 «Чужая» – люди говорят.

Какое зло толпою бешенной
Они с тобою сотворят?
На красоту твою нездешнюю:
 «У-у-у, нехристь...» –  люди говорят.

И голова всё ниже клонится,
Всё реже ходишь со двора.
Засушлив год. Хлеба не родятся:
 «Колдунья» – люди говорят.

Казак вернётся с битвы яростной,
Блестя иконой от наград.
И, пряча взгляд, ответит староста:
«Забили... Ведьма, говорят...».
5 сентября 1993 года

ПРОЩАНИЕ

Песня вынужденного переселенца

Мы уедем отсюда. Мосты подожжём.
Уж не будем, от чувства шалея,
Допьяна целоваться под тёплым дождем,
В закоулках приморской аллеи,
И не быть для прохожих четой чудаков,
Не шататься по улицам сонным…
Этот город, отрезав во веки веков,
Будем мучиться болью фантомной.

Как в туман уходили его фонари,
Он покроется дымкой печали…
Вот и всё. Словно умерло что-то внутри.
Словно жить начинаем сначала.
Мы не знали, что станем узлы собирать,
Как изгои. Мы – переселенцы?
Я бросаю его, чтобы не потерять –
Город Солнца и Моря, и Детства.

Разлетятся друзья и, увы, кто – куда,
К землям новым уйдут пилигримы.
Слышишь, как непривычно-тоскливо гудят
Корабли, проходящие мимо?
На утёсах остались ещё имена,
Здесь учился я драться и плавать.
И достойно удары судьбы принимать,
И, терпя пораженье, не плакать.

…Молча слушая чаек, дать волю слезе:
Это больше, чем боль, это горе –
Ни с балкона квартиры, ни с кухонь друзей
Не увидеть привычного моря.
Отрекаясь, оставив, как бред или сон,
Как чужое, немилое, злое,
Мы однажды, в покое российских лесов,
Затоскуем по пыльному зною…

Тонет медленно Солнце в ленивой волне,
Мы вдохнём полуночную сырость,
Обернёмся на россыпь вечерних огней,
На окно опустевшей квартиры.
Всё. Пора. Пробежал холодок по спине.
Кинуть в пену прибоя монету,
Чтоб приехать сюда, хоть на несколько дней –
Жарких дней високосного лета.
18.10.92

РОССИЯ

Ты и свята, и воровата,
Моя ничейная земля.
Настырно сватали три свата,
То – Хлыст, да Пуля, да Петля.

Молк колокол. Звонили кружки.
Похмелье мучило и вошь.
Торжествовали три подружки –
Боязнь, да Ненависть, да Ложь.

Не сдюжили, не усмирили
Ни супостат, ни царь, ни льстец,
Но вечной славой одарили
Солдат, да Пахарь, да Купец.

Луна над путником убогим,
И лай полуночный собак.
И три судьбы, как три дороги –
Тюрьма, да Церковь, да Кабак.

И спишь медведем под снегами –
Легенда, памятник, урок...
Твой сон, как клад оберегают
И Бог, и Гений, и Пророк.

И ждут, дыханье затаили,
Не то друзья, не то враги,
Боясь твоей звериной силы,
Дремучей воли и тоски.
12 января 1993 года
* * *
Вадиму Алтухову
К друзьям, в досуг
Без стен ковровых,
В их щедрый, искренний уют.
В дебаты с хрипотой здоровой,
В которых истину куют,
Ворваться
В самый омут споров,
Нырнуть
В прокуренную муть,
Поверить в силу сдвинуть горы
И старый мир перевернуть.
Поковыряться в пианино,
И одолеть собачий вальс...
У всех сегодня именины,
Я верю вам! Люблю всех вас!

Забыть о времени, дороге,
Найти ещё с десяток тем,
Топтаться долго на пороге,
Почти оставшись насовсем.
Прощаться шумно, сильно, долго,
Крушить ночную тишину.
Орать:
 «Братва! До встречи в морге!»
Идя домой, идти ко дну...
1987 год