Мой Пушкин

Мой Пушкин, друг, поэт, учитель,
Ответь, любезный, на вопрос:
Быть может жизнь и вправду шутка,
И разложила карты врозь?

Не в свой я век, не в свое время
На свет была я рождена,
Своей романтикой нетленной
Как громом молний сражена.

А может, просто путь душевный
Меня на землю вновь вернул.
Из праха ночи леденелой
Воскресла, только ты уснул.

Я знаю, были мы друзьями.
Не только другом ты мне был.
И ты с дикарскими глазами
Младую барыню сразил.

Быть может, под луною желтой
С тобой сидели мы в саду.
И ты читал стихи мне робко.
Про сладкий рай и боль в аду.

А после, на балу придворном
Кружились в вальсе, не спеша.
И под мазурку мы проворно
Ногами били сгоряча.

Про нас гласили: «Не подходят
Они друг другу, ну не в чем.
Она скромна и благородна,
А он повеса, хулиган.

Своею лирикой искусной
Он сгубит деву, дайте срок.
Не раз уж сердце бито словом
Его прекраснейших стихов»

И матушка, с укором строгим
Нравоученьями кипя,
Меня держала за забором.
Да только я уж – не дитя.

И строчки две: «Люблю, целую»
Лишь только дух переведя,
Тебе я слала, и вслепую,
Письмо читала от тебя.

И ты писал, нежнее песен,
Наверно, мир и не слыхал.
Твой слог, задирист был и весел
И болью сердца громыхал.

О тайне нашей во вселенной
Никто, пожалуй, и не знал.
Да только ржавую монету
Ты на весы любви поклаж.

Их было много, дев прекрасных,
Вскруживших голову тебе
Веселых, смелых, с сердцем страстным.
И с гордым чувством при себе.

А я, родне не прекословя,
Обручена уже была.
Мне было больно, эта доля
Была с рожденья мне дана.

Держа свечу пред аналоем
Я вспоминала о тебе,
Но рядом офицер, он с поля боя
Ворвался в орденах ко мне.

С отцом я спорить и не стала,
Не зная суженного имя,
Невесты платье примеряла.
Не представляла жизни с ним я.

И бала прелесть мне постыла.
Кружился свет в бесстрашном ритме.
Кольцо удавкою давило,
Потерян был уж жизни смысл.

А за спиною все шептали,
Надменны светские манеры
Все в сторону мою кивали.
И делалось еще больнее.

Их милость лестна и противна,
Лишь безразличие встречала.
В моих глазах, порой, невинных,
И все балы я лишь молчала.

Но вот я вижу тебя вновь,
Твой легкий стан и быстрый взгляд.
В глазах твоих горит любовь,
И видеть снова меня рад.

Летишь ты к саду, словно ветер,
Взглянув лишь только на меня.
Улыбкой мимолетной встретив,
Иду я вслед искать тебя.

По лабиринтам из дорожек.
Я пробираюсь к бурной речке.
И вот стоишь, милей, дороже
Стал для меня с последней встречи.

Стою - немеют руки, ноги.
Всего лишь шаг – но вечность словно.
Давно бы броситься в объятья,
А я стою вдали безмолвно.

«Поверь, (…), как рад я нашей встречи!
Как долго представлял я этот миг!
Метался по дому вчера весь вечер
Какой в душе все нарастает крик!

Скажи мне, милая, что муж твой?
Не обижает ли, любя?
Ты лишь скажи и я, дружок мой,
Убью его, чтоб защитить тебя».

«Ну что вы, Александр милый,
Мой муж – известный офицер,
Родителям он зять любимый,
А в свете всем и вся пример.

Вы лучше вот что мне скажите,
Как ваша жизнь, жесток ли гнет?
А вы все пишите? Пишите!
Ведь ваша лира словно мед.

Бывало, знаете, ночами
Я долго глаз сомкнуть не в силах,
Читаю… Пушкина, и вами
Я восхищаюсь, Саша милый».

Ты сжал своей большой ладонью
Мою уж ледяную руку.
И щеку лишь легонько тронул.
А взгляд так полон страшной муки.

«Моя (…), уже не юноша
Стоит сейчас перед тобой
И я пришел к тебе, к кому же.
Совет мне нужен очень твой

Уж тридцать лет – солидный возраст
Опора мне нужна, семья.
И право, друг мой милый, нежный,
Как пред тобой виновен я!

Прошу, прости, уж коли сможешь.
Что необдуманно вот так,
Тебя влюбил в себя, но хочешь
Уйду из жизни навсегда!»

«Ах, замолчите, грех на душу
Такой вам незачем взимать!
Мне будет легче, верьте, лучше.
Я научилась понимать.

Да коле так судьбе угодно,
То что же – я вам не указ.
Вы молоды, сильны, свободны.
Сердца вы били и не раз.

Дай Бог вам, Саша, жизни светлой
Неторопливой, тихой, мирной.
Любви до гроба крепкой-крепкой.
Прошу лишь, не прощайтесь с лирой.

И знайте, нет вины за вами,
То было глупостью наивной.
Но только дружбу между нами
Давайте сохраним красивой.

Теперь идите, Бог – судья вам.
То выбор ваш был. К сожаленью
Судьбою счастье не дано нам.
И тишина, в душе смятенье…

Ступайте. Я прошу, уйдите!
Позвольте мне побыть одной.
И, Саша милый, позовите,
Вы лучше мужа моего».

И ты ушел, ручьем горячим
Мне щеки слезы окропили.
А в сердце трепетно-девичье
Тоска когтями страшно впилась…


Шло время, жизнь текла в обычном русле.
В беспечном разговоре свет гудел.
Во все концы по землям русским
Холерный дух, звеня, летел.

И тишиной звонкоголосой
Житье мое покой укрыл.
И о тебе, мой друг, повеса,
Мой разум так почти забыл.

Ну, как забыл?! Бывало все же.
Порой немного задремав,
Звала я милый образ тот же,
Благословляя вас в стихах.

И в миг, когда тоской повеет,
Все чаще сидя у окна,
В глазах слезу прикроет веер,
Но не дрожащая рука.

Мой муж, души во мне не чаял:
Любой каприз – все делал в срок.
И боль мою заметив сразу,
Извлек из жизни злой урок.

Что девичья душа – загадка,
И сколько голову ты не ломай.
Ответ уж не найдешь порядком,
Но и монетой не меняй!

Увы, ему, младому офицеру,
По воле случая, женатому,
Сполна хватало этой меры,
Которой меряют богатые.

Но деньги, (да, их блеск прекрасен!)
Ключом не могут быть к вселенной.
Отмычка здесь любовь и ласка
Ну и, конечно же, терпенье!

И он терпел, увидев слезы,
Хоть тщательно я их скрывала,
Не смел упрек в глаза мне бросить.
И в благодарность я молчала.

Как все ж, жестока жизнь-хозяйка!
Ломает судьбы нам, влюбленным,
С кем быть хотим по праву парой
Становится так отдаленным.

Мне право, мужа было жалко.
Он так старался быть любимым!
И я лгала, улыбки счастья
По вечерам ему дарила.

Так время шло, и дни летели.
К концу спешила суровая зима.
И счастье строить уж было захотели,
Но вдруг мне весточка твоя пришла

Она в душе все вновь перевернула,
И закипели страсти с прежней силой.
К мольбам без сожаления вернула,
И снова сердце с болью голосило.

Конверт невзрачный был лентой перевязан
Косые строчки запестрили вновь
«Друг милый, как же я тебе обязан!
Я, наконец, нашел свою любовь!

Она мила, прекрасна, звать Наташа
Женою будет, слово мне дала.
И, право, скоро будет свадьба наша.
Поди, судачат о ней-то на балах.

Немного высока, зато душой прекрасна
Ее глаза пленили в ту ж минуту,
Как посмотрела на меня с опаской
А очи - моря два как будто.

Прелестней ангела, теперь уж не найти
Решенье принято, и рад ему воочию.
Прошу тебя, на свадьбу к нам приди.
Мне радость эту скрывать уж  нет и мочи».

Как скуп ты на словесы стал!
Мой Саша, друг любезный
Какие письма мне писал
Теперь, сказал – отрезал.

Да полно уж, слезам не место,
Измерить чувств им не дано.
Пусть я люблю, но есть невеста.
И я ведь замужем давно.

Взяла перо, рукой несмелой
Я стала строчки выводить.
А сердце глухо леденея,
Вдруг перестало томно ныть.

«Как рада, друг мой, за тебя
Благословен да будет брак твой».
Сжималось сердце у меня,
Пронзила вновь тупая боль.


И вот Москва пестрит, играя.
Все шум и гам, веселье смех.
И солнца луч, переливая,
Стирает с душ несчастных грех.

И золото церквей московских
Сверкает сотнями свечей,
Искусность мастеров заморских
Влечет все тысячи очей.

Морозный день, Москва сияет.
У церкви уж собрался люд.
Во рясе поп идет нарядной,
Священным словом брак куют.

Вошли в чертог Господня храма,
Тяжелый дух - все ладан дышит.
Идет священник, почетность сана.
Он заслужил в трудах, молитвах.

И словом божьим, данным правом,
Водой святой кропя, устало,
Он браком нежную Наталью
Скрепляет с милым Александром.

Стояла молча в стороне я,
И на иконы все глядела.
Они  ж своей безмолвной песней
Как будто душу вновь прогрели.

Глядят усталыми глазами
На этот бренный грешный мир,
Кричат неслышными гласами
Что вся любовь достойна лир.

«О, Матерь Божия, Святая.
За что тяжелый сей мне крест?
За что любовь мне столь большая?!
За что я слышу благовест?!

Он ведь гласит, что мой любимый
Что так мне дорог и любим,
Он мужем стал сей девы милой,
Теперь не будет он моим!

О, сколько я ночей бессонных
В бреду коварном проведя,
Молила о судьбе покорной!
От мук прошу, избавь меня!

Мне нет уж сил терпеть терзанья,
Что сердце разрывают мне
Глядеть на молодых лобзанья
И молча таять в темноте.

Прошу, пронзи кинжалом грудь мне,
Она горит, щемит в душе!
Я не могу, увы, но путь свой,
Пожалуй, выбрала уже…»

С сей мыслью страшной, одинокой,
Подобной ветру в феврале,
Я церковь покидаю тайно,
Идя наперекор судьбе.

Ничто теперь уже не важно!
Мне в жизни больше смысла нет!
Бегу вдоль улиц, грязный, влажный
Клубится под ногами снег.

В лицо мне хлещет ветер зимний,
Вдали вечерние звенят колокола.
Вот парк, и черной лентой длинной
Людьми протоптанная тянется тропа.

Не вижу я красот природы снежной.
Мне душу гложет обида и тоска.
Блистает рябь воды прибрежной.
Растаял лед, и ожила река.

Чугун перил во тьме зияет злобно,
Искусный мост сближает берега.
Под властью тайной силы словно
К перилам робко тянется рука.

И вот стою – всего  лишь шаг,
Он страшной смертью дышит.
Глаза затягивает томный мрак
И крикну я, меня здесь не услышат.

Над черной бездной ногу занеся,
С судьбою подлою, я думала, простилась,
Как вдруг мужская сильная рука
Меня на землю, в снег, вновь опустила.

Он тряс меня за плечи, сам рыдал,
Холодным снегом утирая слезы.
И с силой к сердцу вдруг прижал,
И слал проклятья, бури, грозы.

И тут вдруг поняла я, этот человек, 
Мне послан был самой Святою.
Супруг мой, суженный на век.
Не подлой дан ты был судьбою.

Как благодарна я, мой дорогой, тебе,
За жизнь, которую мне подарил вновь.
Привыкла думать лишь только о себе.
Но ты был рядом, дарил свою любовь…

«Ну что ты, милая, родная, дорогая.
Как ты могла меня покинуть так!
Я сам не свой, как жить теперь – не знаю.
Скажи в глаза, скажи, что я дурак!

Что я дурак, я сам, пожалуй, знаю.
Я не могу заставить полюбить себя!
Я ежечасно день тот проклинаю
Как понял, что люблю тебя!

Глупец, как я наивен был тогда,
Когда поверил в счастье в браке этом.
Ты мне лгала, я знал, ты мне лгала
Над алтарем злосчастным летом.

Как мог я силой взять тебя?
В любовь не верил?! Верил!
Ты не способна полюбить меня,
Я это знал, но все ж проверил…»

Та ночь была длинна как век,
И все ж к концу не близилась она.
И данный мне судьбою человек
Дал мне понять, я в мире не одна…

Луна светила, медленно плыла свеча
Сгорбившись, будто бы от горя.
Сидели мы, не в силах так молчать:
Нам было, что сказать, какое слово.

Муж рук моих никак не отпускал,
Боясь, что вновь все потеряет.
Не вынесет потери, мне сказал.
И что любить во век не перестанет.

Он жить меня просил не для него,
А чтобы, я была на свете.
Пусть не увидит счастья своего,
Способен он простить за это.

Поражена была его словами,
Что могут быть, так искренне они.
Я думала, смирился он с годами:
Хоть и супруги мы, но все ж одни.

Но молодость смиренью не подвластна,
Она бурлит, как синий океан,
Переливаясь радужными красками.
Не примет она подлость и обман.
Она не станет верить детским сказкам,
Устоям тем, придуманы что миром.
В ее душе есть мир куда прекрасней
Куда свободней, исполненный эфиром.

Ее способность парить над облаками,
Взлетать до самых звезд, и выше.
Лишь верно меркнет в нас с годами.
Настанет миг, и юность не услышим.

Она уйдет однажды тихой ночью,
Прощального конверта не оставив,
И убедимся мы тогда воочию
Что жизнь прошла, и точку пора ставить.

Мы молоды и юны, покуда сердце наше
Все чаще бьется при виде ярких звезд.
При созерцании красот заката, что краше
Из сада занесенных сотен алых роз.

Она уйдет, когда мечты покинут.
Надежда и Любовь – нам верных два крыла.
Мы упадем, если они погибнут!
А это больно: падать с высока.


И время снова устремилось
По той тропе, где вечность бродит.
И все былое позабылось.
Вся наша боль, она проходит.

Семейный быт, уклад старинный.
Меня вернули к жизни светлой.
Младенцев смех, такой невинный,
Теперь лился из нашей детской.

Все будни – хлопоты по дому,
От колыбели к колыбели,
И вновь у мужа молодого
Глаза как прежде заблестели.

Мы целым стали сердцем и душою.
Наш милый дом, очаг семьи
По вечерам нас звал с собою
В мир счастья, радости, любви…

Любви, любви, я лгать не стану.
В тот год все в жизни стало ясно,
Что есть любовь, подобна раю,
А есть, как ад, сильна и страстна.

Я мишурою жить хотела,
В сиянье блеска расцветать.
От страсти роковой сгорела,
Пришлось все заново играть.

И вот, что самое смешное!
Я вдруг открыла для себя,
Что я счастлива в этой жизни,
Да, да, счастлива – без тебя…

Умчало время в никуда обиды,
Сомненья, ложь и праздность суеты.
Теперь уж не слышны молитвы,
Они остались в глубине души.

В моей душе ты лишь остался,
Как слабый блеск искры ночной.
Порой мне снился, и казалось,
Ты звал меня глухой мольбой…

Но я не поддалась на это,
Я стала счастьем дорожить.
На все уж получив ответы,
Решила – буду дальше жить.


Но, как признаться, мир не изменился.
Все те же сплетни, склоки и тоска.
Свет на любовь поэта злился,
И мыслил, как сгубить певца.

Всего шесть лет счастливой жизни,
Которую, дружок, ты век искал.
За вольность и за славу мысли,
Себе и приговор уж подписал.

Ах, сколько было паутин и сплетен,
Что быстро оплетали твой очаг!
Жестокий мир, давно расставил сети,
Но ты не знал, где скрыт твой главный враг.

А он, коварный, затаился близко,
И ждал, когда же тот настанет час,
Чтоб оскорбить и поступить так низко,
Как может лишь до дел мерзостных ас.


Январь, последний день короткой жизни,
Но полной страсти, мятежности и грез,
Борьбы за правду и любви к отчизне,
Такой огромной, что не хватит слов.

Как много и как мало было,
И сколько быть еще могло,
Но сердце жаркое теперь остыло
И жизнь из глаз на вечно унесло.

А накануне, поздней ночью,
Когда весь город уже спал,
Ко мне пришел, печальный очень,
И в кресло тяжело упал.

С ромашкой чаю принесла я,
Вина покрепче попросил,
И пальцем проведя по краю,
Бокал ты дерзко осушил.

И замер, не сказав ни слова,
Я сжалась вся, в предчувствии беды,
И сердце бешено забилось снова,
Сдержать его я не нашла узды.

И горько за окном рыдала вьюга,
Вдруг холодом повеяло в душе
От невыносимо долгой сей минуты,
Но я не смела подойти к тебе.

Но вот, от тягостных раздумий,
Как будто убежав на миг,
Глазами, полными безумий
Взглянул на мой тревожный лик.

Не в силах позабыть я этот взгляд!
Он страшной черной силой манит,
Безумием своим он губит всех подряд,
И всем надежду на былое дарит!

И вот и я, поверив вновь в былое,
В порывы юности прекрасной,
В твоих глазах увидела родное,
Что близко так и так опасно.

«Ты хочешь знать, зачем пришел я?
Зачем я потревожил твой покой?
Я расскажу, поверь, но все же,
Позволь побыть сейчас с тобой.

Позволь немного насладиться
Твоей нетленной красотой,
И хоть на миг, на миг забыться,
От столь убогой жизни той.

Давай не будем лгать друг другу,
И станем вновь с тобой детьми.
Позволь мне взять тебя за руку,
Ведь мы с тобой сейчас одни.

А помнишь, как однажды ночью
Под дубом мы в любви клялись.
Мы так любили! Даже очень!
Прости, за все мои грехи.

Я знаю, ты меня простила,
Прощают все глаза твои.
Как мне судьба моя постыла,
Как мерзки эти дни мои…»


И ты исчез в ночи безлунной,
Опять забрав мечту с собой.
В душе с тоской своей безумной
Глядела вслед я за тобой.

И знала сердцем я, возможно,
В последний вижу тебя раз,
И оттого в душе тревожно:
Всю ночь я не сомкнула глаз.

Все думала о нашем мире,
Что был реален для двоих,
Где ты и я, да место лире
И место морю слез моих.

Нет, нет, я больше не грустила.
Я, правда, меру знать могла.
Ну и, конечно же, простила,
Твоим глазам я не лгала.

Хотя, за что просил прощенье?
За чувство светлое, любви.
В моей душе нет чувства мщенья,
Ведь ты надежду мне дарил…

Ты право дал мечтам и грезам,
И мне, признаться, скучно жить:
Когда нет страсти – словно розы
Без алых лепестков любить…

Как же вернуть  мне все сначала,
И заново всю жизнь сыграть?!
На сей вопрос ответ, пожалуй,
Так никогда и не сыскать…

Мы все жалеем о содеянном,
Боимся сделать выбор сложный
Живем чужими лишь идеями,
Но так вот жить, скажите, можно ли?!

Прошу Вас, милые, внемлите,
Тому, что сердце говорит.
И если любите, любите!
Ничто назад не воротить.

За счастье, за любовь боритесь,
Не слушая толпы убогой!
И за мечту свою молитесь,
Пусть будет светлой Вам дорога!


В кулак собрав свои все силы,
Пред смертью страх переборов,
Пришла к тебе я на могилу
С мечтою, что ты жив, здоров.

Как тихо и безмолвно, будто,
Уж и весна, но все ж молчанье,
У стен синеют незабудки
И все покрыто мрачной тайной.

Тебя уж нет, погасло солнце,
Развеяна любовь по ветру.
Ты был темнице, как оконце,
Дарил мечту к свободе, к свету.

Тебя уж нет, нужны ли песни,
Нужны ль слова, мольбы мои?!
И утешенье в мире лести
Нетленные стихи твои…

Над монастырскою землей,
У жизни, что тебя забрала,
С последнею своей мольбой
Я, что есть силы, зарыдала…

Вот вся история надежды,
И вся история любви,
Такой огромной и безбрежной,
Что мне однажды подарил.