Наш тринадцатилетний июнь

НАШ ТРИНАДЦАТИЛЕТНИЙ ИЮНЬ

Город сияющий, ласковым солнцем умытый
Руки раскинул и нежится на берегу.
Тучи-бродяги, забытые радужной свитой
Вдоль горизонта седым караваном бредут.
Ветер мальчишкой задорным по крышам гоняет,
Старых сердитых ворон за хвосты теребя.
И голубиная лёгкая белая стая
Будит фантазии дерзких строптивых ребят.
Всё нипочём: скалы, джунгли и бурное море,
Злые пески и туманы коварных Бермуд.
Только бы бабушки с мамами дали им волю -
Ведь несвершённые подвиги манят и ждут.
Кони осёдланы. Воют на старте моторы.
Парус поставлен. По звёздам проложен маршрут.
Тёмные очи прекрасной севильской сеньоры
Храброго рыцаря властно в дорогу зовут.
Бьются сердца Крузенштернов, Гагариных, Куков.
Амундсен кормит дворняг. На пруду Хейердал
В старом корыте катает Кусто и Рубрука
У камышей, что Никитин на днях отыскал.
Спорят, дерутся, карабкаются на заборы,
Книжки глотают и целыми днями в кино.
Не дожидаясь, когда время вскроет запоры,
Предпочитают выскакивать через окно.
Вырастут мальчики - мир их ждёт звонкий, открытый -
Цену узнают и другу они, и врагу.
Город, лучами июньского солнца умытый,
Руки раскинул и нежится на берегу.