К Блоку

Теперь нам трудно оценить,
То время скорби и цинизма:
Как с  той поры тянулась нить,
Когда и Блок покинул сень лиризма.
Какой жестокий слог нашел,
Воспев восстание в России,
Как груб язык и слог тяжел
Был в те минуты роковые.
Он был лиричен и воспел
Когда-то просто незнакомку:
Какой он тонкий вкус имел,
Какой подход безмерно тонкий.
И верно древними поверьями
Делились с ним тогда шелка:
О даме с траурными перьями,
В перчатке женская рука…
Все так дышало жизнью, светом,
Во всем  была, конечно, мера.
И сам он сытым, и одетым,
Казался славным кавалером.
Но что за банда – все с оружием
«Двенадцать»- ветер рассекают.
Кружится снег. Какая стужа,
Какая истина простая:
Оружие у них в руках;
И нет на свете правосудья?!!!
Руководит один лишь страх
Безжалостность его оружье.
Зачем воспел ты это горе?
Здесь страсть и смерть одна.
Теперь твои потомки спорят
Где прав ты был, где лож сполна?
Конечно  же, не скифы мы!
Давно уж разобрались археологи
Поправлены заблудшие умы,
Остались лишь сомнения всполохи.
Ты, Саша, правильно предупреждал
По-прежнему здесь те же правят бал!