Ближе к полуночи

* * *
По вельможной Москве
разгуляться, пройтись ураганом,
Набирать наизусть
телефоны своих земляков -
Город приступом взять,
и, Мамаем хмельным балаганя,
Ненадолго избавить
от цепких рутинных оков.

Сколько лет! Сколько зим!
Сколько времени прожито порознь?
Сколько сыграно пьес,
рождено, между делом, детей?
Раскрутила столица,
врубила предельную скорость,
Заключила в объятья,
в размер девяти четвертей.

Я приехал на пару деньков,
и у вас выходные.
Соберемся, ребята,
негоже сидеть по углам!
Мы когда-то клялись что навеки
друг другу родные,
И печали, и радость
мы станем делить пополам.

Там, где вас уже нет,
устаревшая несколько мода,
Больше солнца, тепла и ветров,
ритм жизни иной,
Не копают метро               
и на улицах меньше народа.
И находится время
на песни, любовь и вино.

Так напомним забывшим
напевы неспешных застолий,
И прекрасные клятвы,
и тех, кто остался вдали.
Ностальгию навеет
из прошлого пара историй,
Посидим до утра…
Ах, напрасно вы так напряглись:

Это шутка. Забыли? -
я славный шутник от природы.
За окошком темно,
мегаполис в вечернем дожде,
И пора на вокзал.
В направленье, откуда мы родом,

Трое суток катить
в окружении смуглых людей…

Вас туда не вернуть.
Там смешные в театре актёры.
И поэты нелепы
и местный бомонд недалек.
Но вестей ожидает о вас               
этот город, в котором
Ваша самая первая нота,
строка, монолог…

То ли руки дрожат,
то ли спички прикончила сырость,
А просить огонька не дает
в горле горечи ком.
Окна старых друзей
превращаются в черные дыры
И гудит тепловоз,
возвещая Мамая разгром.

01.04.08
 
 
* * *
Куда бежать,  коль горе от ума? –
На выбор: водка, блуд или тюрьма.
Одни  спасать себя идут в собор,
Других, как омут, тянет монитор.

Куда ушла из мира доброта? –
Одни роняют камни изо рта,
Другие прячут шило в рукаве
И что-то очень злое – в голове.
 
Шагнёшь в подъезд, на лестницу, во двор –
Там гость памирский, да тифлисский вор –
Один  скрывает порошок в кишке,
Другой – отмычку с фомкою в мешке…

Я не хочу участвовать в игре,
Сидеть на нарах или на игле.
И наблюдать  остатками ума
Процесс братанья грязи и дерьма…

Исправить всё, что чёрт перекосил,
Боюсь, не хватит времени и сил.
Я накануне паспорт закопал
И пешим ходом  двинулся в Непал –

Сидеть молчком на каменной горе,
Невозмутимо растворясь в добре.
От всех подальше и повыше всех
И телом плавить  гималайский снег,
Который век – не знать.

Который, кстати, век?
09.04.05
 
 
* * *
Вокзалы. Вокзалы. Вокзалы.
Врата из мирской суеты.
Не всё мы себе рассказали,
Так будем, попутчик, на «ты».

Дороги. Дороги. Дороги.
В какую тут даль ни кати -
Ты ближе и к сердцу, и к Богу,
Чем дольше твой поезд в пути.

Граница. Граница. Граница.
Нигде так не стынет живот -
Архангелов строгие лица
Так смотрят у Божьих ворот.

Границы, дороги, вокзалы –
Души одиночный режим.
И если мы в нём оказались,
Мы важное что-то решим.
18.11.03
 
 
* * *   
Покидая Москву, от Казанского еду вокзала,
Поглощая глазами сырой заоконный пейзаж.
То ли я Вас любил, то ли мне это только казалось.
Еле тащит вагон расставания тяжкий багаж.

За окном всё быстрее мелькают кварталы окраин.
Вот и станция «Выхино» –
                долго здесь гостем я жил.
Мне не поздно сойти.
      Рядом красная ручка стоп-крана…
Прочь, иллюзии, прочь.
           Слишком правильный я пассажир.

…Поезд катит к Рязани и полки застелены серым.
Перевалим за полночь –
       к рассвету должно полегчать.
Угощаясь взаимно, попутчики  тянут вечерю.
Собеседников много, но хочется только молчать

и смотреть за стекло
безучастной тропической рыбой,
растворясь в темноте –
    вечной спутнице страхов и краж, –
в перестуке колес, бормотании, храпе и хрипах,
и досматривать память,  таможней копая багаж.

Я приеду домой,
  оглушённый своим возвращеньем.
Между двух берегов
  надо с выбором как-то кончать
и смиряться, как все.
       Но, внимая своим ощущеньям,
я, похоже, любил Вас. Но буду об этом молчать.
18.10.04
 
 
* * *
-1-
Мы однажды увидимся снова -
Обещает на небе звезда,
Я даю тебе слово -
Но не знаю, где и когда,
Расставанье есть повод.

-2-
Если верить усталым чертам,
Мы не виделись вечность.
С небосвода исчезла звезда,
С безымянного пальца - колечко.
Ты не помнишь, где и когда…               
22.11.03
 
 
* * *
Словно тучи сгустились -
Мы с подмостков спустились
Москвы.
Расстаются герои -
Ни истерик, ни крови -
На «Вы».

Небеса во спасенье
Занавесили сцену
Пургой.
Уезжаю спецрейсом -
Репетировать пьесу
С другой.

Плач, объятья, поклоны -
Прицепили вагоны -
Пора.
Репетиции, роли,
Переезды, гастроли.
Игра…               
02.10.03.

* * *
Мы встречаемся редко, на час –
Но моралью положено порознь.
Посему наш единственный козырь –
Быть счастливыми здесь и сейчас.

Посиделки на Чистых прудах,
Переглядки у общих знакомых,
Где не будет незанятых комнат
По закону «Таким – никогда»:

Ты – при муже, почти за стеной,
Я – женат и не очень-то молод.
Но сердечный испытывать голод
Только мёртвым одним не дано…

Есть другие законы: весна,
Отступают морозы и вьюги.
Летом жители тянутся к югу,
Доверяя свои адреса,

И любимых домашних зверей,
И свою драгоценную флору…
Хорошо, что на юге есть море,
Что на свете немало морей…

По закону «Когда-нибудь – Да!» -
Терпеливым должна быть награда –
Мы однажды окажемся рядом
Как ещё никогда. И тогда…

Будет пара безумных недель –
Совпадем ли сердечным настроем,
Или вновь безыскусно откроем
Лишь закон совпадения тел?

От людского скрываясь суда,
И оставив пустые гаданья,
Я тебе назначаю свиданье.
Как обычно, на Чистых прудах.
2001-2007 гг.

* * *
Тысячелетья смену, века, года
Столица отгуляла, как смогла.
Не дотянув  обидно до восхода,
Компания нежданно полегла.
А мне – ну хоть меня убей ты –
Хочу – и мне положено – поэт! –
Вдохнуть глоток один тысячелетья,
В снегу его оставить первым  след…

За мною, лязгнув, дверь закрылась с кодом –
Я вышел в космос тихих белых звёзд,
Лицом к лицу оставшись с Новым годом
Среди дворовых елей и берез.
И падал снег в похмельную нирвану…
Метро закрыто.  Улицы пусты.
А мне – через Москву, до «Океана»
На Вешняковской… Понял – не дойти…

Обратно не попасть, не попроситься.
Но кто сказал, что в мире нет чудес? –
Машина одинокого таксиста
Позолотила фарами подъезд.
Уже не поздно, а, скорее, рано.
И серый на востоке горизонт.
- Куда тебе, поэт?
- До «Океана»…
- До океана? Значит, довезём.

В блаженной неге, дрёме переменной,
Под звук мотора, дворников и шин,
Я мчал по новорожденной вселенной,
В которой, кроме снега, ни души.
Когда ему спасибо говорил я,
Смеясь, желал ни пуха, ни пера,
Заметил – мельком – сложенные крылья
Белее снега, чище серебра.

И хмель прошёл необъяснимо, разом,
Когда в ответ он руку мне пожал,
Сказал: «Не кисни, если что - на связи».
И, набирая скорость, уезжал.
И он исчез в снегу, за поворотом.
Он знал меня, похоже, от и до…
Пречистый кто-то, белокрылый кто-то.
Мне кажется, я догадался, кто.
2001-2004 гг.
 
 
* * *
На Вешняковской, у твоих родных,
Живу уже, считай, побольше года,
И стать успел для них статьей расхода.
Нехорошо - взглянув со стороны.

На Вешняковской всё бы ничего,
Да всё в гостях, хотя, почти навечно…
И потому я снами не беспечен.
И так хочу к тебе на Новый год.
Декабрь 2001года
 
 
* * *
     Сыну Валерию

В доме выдохлись детские ссоры.
Так похоже на глупых щенков,
Косолапо стоит в коридоре
Пара стоптанных вдрызг башмаков.

Светит свеженаб`итою шишкой,
Что поставила старшая дочь,
Мой упрямый, лобастый мальчишка
Спит, внимательно слушая ночь.

Нынче было событий немало:
Ишь, как брови насупил… На п`ол
Сбито мощным пинком одеяло –
Был, наверное, классный футбол;

Поиск древнего клада на свалке -
Медных трубок, коробок, гвоздей.
И конечно – большая рыбалка
С примененьем подручных снастей.

По царапинам, ссадинам свежим,
Неспокойным во сне кулакам,
Я скажу – оборону мы держим,
Отвечая достойно врагам.

На коленке пятном изумрудным
Настоящей аварии след –
Ты объездил, как ни было трудно,
Зверя дикого - велосипед…

Засопел, потревоженный светом,
Выдал фразу о чём-то своём.
Воскресенье. Кончается лето.
Гонит свежесть оконный проём.

Спи, сынок. За тебя я спокоен:
Не воруешь, не трусишь, не врёшь.
Мой наследник, мой преданный воин,
Ты мужчиной достойным растёшь.
Завтра утром пройдёмся по рынку,
Парой важных, серьёзных персон.
Купим пару добротных ботинок,
Поменяем размер и фасон.

Пострижём непокорные пряди,
Купим свежее пиво и квас,
Сложим в ранец букварь и тетради…
Послезавтра тебе в первый класс.
1996-07.02.07
 
* * *
-I-
Ночи апреля отпели капелями,
Воздух черёмухой густ.
Я ожидаю прогноза с метелями,
Молодость – выброса чувств.

Весточки нежные, точно подснежники,
Девочка-феечка шлёт.
Где-то на станции Левобережная
Верит, надеется, ждёт…

Радостью светится, солнца наместница,
К счастью идёт по-прямой.
Как объяснить ей, что лучше не встретиться
Лету с холодной зимой?

Милая деточка, нежная веточка! –
Чем я тебя заслужил? –
Лето своё раскурочил на мелочи,
Главного не совершил.

ДевочКА, МИЛАя, прошлое гиблое
Сбросить бы, спрятать, забыть –
Сердце остылое, пенье унылое –
Чтобы тебя не сгубить.

-II-
Письма-подснежники тронули нежностью,
Поезд мой точен и скор.
Близится станция Левобережная,
Века длинней разговор,

Искренность девичья, чёлочка беличья,
Кухонька тесная, чай.
Чтобы собрались в единое мелочи,
Ты на платформе встречай.

Сердце откроется и успокоится
Птицей, согретой в горсти….
Но пролетает платформа на скорости,
Не позволяя сойти:
Две траектории чётко проторены,
Пересечения нет…
А за окном перемешаны поровну
Снег и черёмухи цвет.

Снежному кружеву скоро быть лужами  –
Краток весенний Покров!
Юная фея и стужею суженый –
Детища разных миров.
-III-
Если отчаяться – сказка кончается.
Что там с пейзажем в окне? –
Мне показалось, состав возвращается.
Занавес! Слово Весне…
2004-05.02.07
 
 
***
Хозяюшка, прими погорячей,
Я стану песни петь за чай и ласку.
Пока я здесь, ты будешь словно в сказке,
Но лишь одну из тысячи ночей.

Не провожай с заплаканным лицом:
Не дай Господь тебе такого мужа –
Моя подруга, ветреная Муза,
Меня по свету катит колесом.

И значит, снова «зайцем» в поезда, -
Пока я жив, покой мне только снится, -
Ты не гони бродягу, проводница.
И ты гори, гори, моя звезда.

На золотую цепь не посадить,
Не приручить ни калачом, ни плетью.
Ты знаешь – птицы умирают в клетках,
Ты отпусти, родная, отпусти.

Живу я неприкаянным певцом,
То там, то здесь готов я петь за ужин.
Не дай Господь тебе такого мужа.
Не провожай с заплаканным лицом.               
09.08.03
 
САН-ТЕХНО-БЛЮЗ

(впечатления по возвращении домой)   

-1-
Город встретил жарой и плохим коньяком,
протекающим кухонным стояком
и в ванной капающим потолком,
отчего в квартире разит толчком.
На смежных стенах - плесень, в углах - труха,
счета пугают цифрами с потолка,
второй потоп скорее грянет, чем ЖКХ
чинить возьмётся железные потроха.
В такой среде скот бы терял удой,
но ходят музы в этот бедлам ордой -
клянусь усами, пивом и прочей бздой -
так Достоевский ладил роман крутой.

-2-
Вторник. Август. Одиннадцатое число.
Шесть лет, как дышим чужим дрислом.
Смотри, родная, сколько грибниц взросло
в углу на кухне.
                А мышке не повезло -
жалей норушку - в доме её беда,
когда по норке вонь и течёт вода;
для теплокровных сырость - не та среда.
А нам, двуногим,
                если бежать - куда?..
опять неладно в нашей семье с казной.
Для связи с миром необходим связной,
начальству ЖЭКа - специалист глазной.
Под сорок. Полдень. Пыльная буря. Зной.

-3-
Трубы три четверти дюйма - сан-техно-вальс.
Пиши, поэт - разруха рождает страсть.
Теки по лёгким, тухлый подвальный газ.
Смелей, чахотка, ангел великих фраз! -
дышите глубже, гости мои из США! -
се - дух богемы, сиречь - её душа.
Пейте коньяк фальшивый,  смакуя и не спеша,
пишите после: выгнивший быт круша,
польются строки. Но большинству - накласть.
Время такое - крысить, шустрить да красть.
ЖЭКа начальник нынче - большая власть.
Благослови, Всевышний, апокалиптик-джаз…

-4-
…От кашля зайдясь, ночью, в районе двух,
сажусь за вирши - здесь достоевский дух.
На свет слетелись стайки подвальных мух,
капель из ванной  нежно ласкает слух -
судя по тону - четверти три ведра,
минут через двадцать опорожнить пора.
Поставлю чайник, стану писать в тетрадь
что-то большое - отсюда и до утра -
что учащает вдвое усталый пульс;
что обращает минус настроя в плюс;
что будит желание крикнуть «Я не сдаюсь!» -
песню надежды, мой Предрассветный Блюз.               
16.08.03
 
***
-I-
В доме сладко пахнет книгами сырыми.
Осень на исходе. Отопленье
Не включили до сих пор. В одежде зябнешь,
Согреваясь только чаем и движеньем,
Для которого здесь места маловато –
В тесноте стандартной кельи холостяцкой,
Где шкафов, коробок, ящиков да папок 
Что в музейных закромах - не разбежишься…
Посему на кухне газ не выключаю,
От того на кухне финская парная.
Запотели окна, стены запотели –
Вот тебе круговорот воды в природе.
На закате бурной эры Водолея,
На окраине Земли, у края моря,
На Империи ветшающих задворках.
Этот город неказист, но всё дороже -
Не для сердца вовсе – для существованья.
Говорят, здесь будет форменный Лас-Вегас.
Почему-то рады больше голодранцы…
Жду по-прежнему, когда дадут бумагу,
Разрешающую жить вполне легально.
Жду у моря подходящего прогноза,
Да пишу. А что ещё я делать в силах?
Да, мой друг, здесь скоро будет не до жиру:
Наш язык теперь чужой. Туземский в силе,
И на оном нынче пишутся бумаги.
Это значит, что опять я не при деле.
Что там изыски в великом и могучем? –
Он в опале. Ощущаю отчуждённость.
Одиночество способствует унынью,
А унынье – тяжкий грех. Грешу безбожно.
И тоскою перехватывает горло,
Даже в петлю если – разницы немного.
Если там моих увидишь – передай им,
От меня поклон, и то, что я скучаю…

Ходят слухи, что к зиме тепло подключат,
Дом, похоже, к той поре уж станет склепом.
Мне бы книги просушить, свои архивы.
Здесь так часто стала заводиться плесень.

-II-
Вот и вечер. Сыро, пасмурно и ветер
Беззастенчиво колышет занавески.
Это пытка – засыпать в сырой постели,
В нищете и в одиночестве, в ознобе.
Утеплить жилище руки не доходят
И оконный переплёт заделать ватой:
В этом возрасте тепло важней лекарства,
И особенно – тепло другого тела.
Помнишь? – Дача, ночь, костёр, вино, гитара,
Танцы, искры, недовольные соседи,
Наши девочки, которых ветром сдуло
Вместе с летними короткими ночами…
Слушай, как там, в вышних сферах,
с женским полом?
Говорят, что сплошь бесполые созданья…
У меня подруги нет – не получилось.
Только муза. Да и та непостоянна.

Постоянны только бездарей затеи –
Нынче время кустарей и дилетантов –
Нет страшнее дурака, когда он в чине,
Не поверишь – правят. То бишь – поправляют.
В нашем городе уездном нет пророков,
Здесь поэтов – точно листьев под ногами…
Если хочешь говорить, то лучше с Богом,
Он, по крайней мере, смысл не передёрнет,
И услышит, и поймёт, и пожалеет,
Не оставит, понапрасну не осудит…
Но всё чаще у меня в душе сомненье -
То ли этот край земли Господь покинул,
То ли речь мою уже не понимает
И молчанье предпочтительней молитвы…
Или, может, Он оглох, - так часто просят,
Тормошат по пустякам, бесстыдно ропщут,
Поминают всуе, глупо докучают?
Вот и вывод, что вначале было ТИХО.
На беду себе Господь придумал Слово,
И словесная пурга метёт по свету…

День закончился. Угомонился ветер.
Тишь такая, будто в мире кто-то умер.
За окошком, разбавляя белым полночь,
Снег идёт. Пришла зима. Тепла не дали.

-III-
Я проснулся нынче раньше, чем обычно –
Что-то мыши не на шутку разыгрались,
Что-то сердце расшалилось в ожиданье
То ли чуда, то ли нитроглицерина.
Снилось лето – полдень, зной, завеса пыли,
Ослепительное, жгучее светило,
Тень убившее, ошпаренная кожа
И беспомощность измученного тела.
Снилось тёплое пол`уночное море,
Запах тины и акаций – призрак детства,
Лунный мостик между небом и бульваром,
Лёгкой качкой убаюканные яхты.
Оказалось, я неплохо помню юность,
Зуд бессонницы, ожоги искрой божьей,
Безусловное предчувствие открытий.
Что пропало. Что ушло необратимо.

Снился поезд, суета и чемоданы.
Говорят, дороги снятся к переменам.
Поворотам в жизни. Значит, наступило
Время выбора. Я выбираю Север –
Камни, сосны – суть Подножие Престола.
Там сподручней в небеса, там ближе к Богу.
Что до холода – я к холоду привычен:
Быт мой – в точности суровая Валгалла…
Курс на Север. Рвать швартовы, жилы, якорь,
Обрубать напрасно пущенные корни,
Не сквозняк по занавескам – ветер в парус!
(На моем ковчеге тварей – я и мыши.)
Закачается в снегах моя хибара,
Оставляя за собой мои печали,
Нищету, сомненья, суетную тщету…
Расставаться не придётся, если не с кем.
Одиночество – моё второе имя.
Бросив всё, я ничего не потеряю,
Кроме страхов ни о чём, гнилого быта,
И бумаги отсыревшего архива.
(Если бросить за борт книги и тетради,
Сантименты – письма, снимки, диски, папки,
Допотопную печатную машинку –
При попутном ветре выйдет путь короче…)
Если сгину по пути – беды не будет,
Только свидимся скорее в высшем свете.
Как там, друг мой, прежде живший, принимают,
Тех, кто не были при жизни безупречны?..

…Что-то чайник слишком долго закипает,
Что-то сердце в горле, словно канарейка.
За окошком ледяным Поэта строчка:
«Нынче ветрено и волны с перехлёстом…».
11.01.06
 
АНГЕЛ С  ПОБЕРЕЖЬЯ

-1-
Город, где сырость морская да клубы пыли,
Где ветер  обычно в лицо, куда бы ни шёл ты –
Жили мы, надеялись мы, любили –
Нынче долги взимает и сводит счеты.

Помнишь, как мы мечтали, листая атлас –
Тогда хотелось поездок дальних и путешествий –
И вот, свершилось. Меняя обратный адрес,
Свои дороги глажу пока по шерсти.

Пишу тебе. Пишу издаля. Наверное,
То, что прочтёшь, объявишь новой моей причудой:
Я не желаю давить на жалость, играть на нервах,
То тех, то этих записывая в иуды;

Теперь, прощаясь, не стану дверьми я хлопать;
Паля по целям - намеренно жмурю  очи;
Подставят палец – не откушу по локоть.
И постараюсь любить наш город, что было м`очи,

На память чёркать
          в тетради – ручкой, пером ли, кистью,
Вздымать, как жупел –
в жарких спорах на тему дома,
Семьи, причала, пенатов, родных и близких –
Свои творенья – эту жалкую тень фантома…

-2-
Сойду на перрон –
           согласно графику – где-то в полночь.
Никто не встретит из тех,
что некогда провожали.
- Вернулся? – Спросят,
                подумав втихую: - «Сволочь…».
- Ага, вернулся. – Отвечу честно, смеясь:               
                - Не ждали?
Открою двери своим ключом из латуни тусклой,
Из долгих странствий который вынес,               
                как будто знамя.
Шагая в двери, подобно рекам, что ищут русло,
Распутав странствий пути, вернувшись,
                я сдал экзамен…
Пройдусь по улицам –
                тотчас трезвою станет радость.
Зайду к знакомым давним  –
                вежливо слишком примут,
Напомнят спешно –другие нынче главой парада,
И даже ветер – подумай только! –
толкает в спину;

Гласят таблички о том, что правила изменились,
И что вершины, увы, за теми,
кто пуст, но прыток,
Кто смог поклонами выклянчить жизни милость;
Что я вернулся,
            но для таких здесь не будет скидок…

Но нет желанья 
           давить на жалость, играть на нервах,
Давным-давно нет во мне и страха, и веры в чудо.
Поверь на слово –
             не стану бить, и сдаваться первым,
И никогда, и нигде я вторым не буду…
2001-2005 гг.