проза Неха

НЕХА

Витька Лесков был моим первым ухажером. Он носил мне огромные охапки ромашек, признавался в любви, выдавая стихи Саши Пушкина за свои, и все пытался поцеловать меня, а я стыдливо отмахивалась.
–Ты меня любишь? – говорил он, заглядывая мне в глаза.
– Не скажу! – говорила я капризно.
– А как мне узнать? – Витька глядел умоляюще.
– Лепестки у ромашек отрывай…
Короче, судьба Витькина была решена – он должен был принести мне черевички, какие носит сама ца-рица.
Однажды мы с ним пошли в лес. Стоял жаркий день, на нежные полевые колокольчики садились, треща хрустальными крыльями, стрекозы. Небо благосклонно смотрело вниз на двух топающих по тропинке детей, взявшихся за руки.
– Нёха, ты самая лучшая! – это было мое детское, ласковое прозвище, которым он звал меня, даря цве-ты.
Вот и сейчас протягивал мне Витька букет незабудок и горсть красноватой, теплой клубники.
– Еще ягод будешь? – спросил он, видя, как я с наслажденьем ем клубнику.
– Ага, – благодарно кивнула я, и, когда мальчишка убежал, оглянулась, – чем бы заняться? На голове моей был одет венок из одуванчиков, и мне вдруг захотелось опустить его в воду. Я пошла к реке, не глядя под ноги, и резко остановилась, когда что-то неприятно хрустнуло под сапогом. Оказалось, что я наступила на голову огромной гадюке. Она шипела, извиваясь, но движенья ее становились все медленнее, слабее. Вскоре она затихла на земле вялым, черным шнуром. Тут мне пришла идея. Я отыскала палку с раздвоен-ным концом, поддела полумертвую змею и села ждать Витьку.
Разрумянившийся мальчишка прибежал, неся в ладошках клубнику, улыбаясь, остановился в несколь-ких шагах от меня.
– Закрой глаза, у меня для тебя сюрприз! – повелительно сказала я.
Он повиновался, не задумываясь, не ожидая от меня подвоха. Я взмахнула палкой, с которой, чуть ше-велясь, свисала змея. Я хотела бросить гадюку ему под ноги, но вышло так, что она замоталась вокруг Вить-киной шеи.
– А-а-а! – мальчишка просыпал в траву ягоды, одним резким движеньем сбросил издыхающую гадину с шеи, побежал, сверкая пятками по тропинке.
Пару дней спустя, услышала я, как его мать рассказывала соседке:
– Витька мой прибежал, штаны все уделал, ревет, а что случилось, не говорит…
А год спустя я встретилась со своим первым ухажером, когда он уже изросся в красивого светловолосо-го парня. Он сразу узнал меня, изменился в лице, побледнел и с ненавистью бросил:
– Дура ты, Нёха!
Он отпустил в мой адрес еще несколько совсем не книжных выражений, а я искренне не понимала – за что он так на меня? Ведь гадюка же его не укусила…