Над колыбелью для рассвета...

  Над колыбелью для рассвета
  В ночи трудилась тишина.
  Она предчувствовала это -
  Всю боль и смуту бытия.

  Она досадовалась этим.
  Поскольку только в тишине,
  И разобраться, и ответить -
  Возможно самому себе.

  Но не кладбищенским укладом
  Покоя света и огня, -
  А где-то там, за гранью взгляда,
  Вершится эта тишина.

  Одна, в разорванном пространстве
  Берёз и пламенных рябин,
  Она искала постоянства,
  Искала истины аршин.

  И все цвета перебирая,
  Пытала розовую масть:
  Пусть далеко, пусть не у края, -
  Но не сгореть! Но не пропасть....

  И как несбывшейся надежде
  Нам душу не позолотить -
  Все руки исколола прежде,
  Чем эту розовость забыть.

  В разгар берёзового бала,
  Под белый журавлиный клин,
  Она тревожась... тосковала
  В кострах обугленных рябин.

  И всё рядила - так и эдак....
  Но вдруг подумала о том,
  Что свет небесный - это предок,
  Продлённый солнечным лучом.

  Что в нём, собой не отражаясь,
  Объединились все цвета -
  Лишь для того, чтоб всё рождаясь,
  Крепило связи бытия.

  Так все ручьи, себя забывши,
  Хоть и могучи и звонки, -
  Творят, дерзают, любят, дышат
  Во чреве только у реки.


  Я так давно искал дорогу
  В той ночи к этой тишине,
  Чтоб разделить её тревогу,
  Отчасти взяв её себе.

  Я так давно хотел словами
  Заговорить её тоску....
  И забросать её цветами
  Настолько, как ещё могу.

  И так хотелось породниться
  Мне с этой хрупкой тишиной,
  И вечно с нею длиться... длиться -
  И по заре, и под луной.

  И так мечталось мне об этом,
  Так представлялось наяву,
  Что никаким ещё поэтам
  И не мерещилось в бреду.

  Под звёздами в ночи трескучей,
  Трудясь у колыбели дней,
  Молился я, чтоб этот случай
  Мне предоставился скорей.

  Чтоб вся тоска и вся тревога
  Неугомонной тишины
  Прошла, как пройдена дорога,
  Где видно не было ни зги.

  С иссиня-чёрной поволокой
  Её глаза простили чтоб -
  Мне близкий, памятью далёкой,
  Рябин берёзовый Восток.

  И чтоб нам вместе по дороге
  Идти до церкви только той,
  Где обретём себя мы в Боге -
  И потеряемся собой.


  Над колыбелью для рассвета
  В ночи трудилась тишина.
  И мне знакомо было это -
  Так трудится моя душа.

  Так трудятся другие души,
  Не забывая ни на миг, -
  России, в небесах грядущий,
  Божественный Вселенский лик.