Глава девятая

БЛИЗ  ГОРОДА  КИРОВОГРАДА

Часть первая

По бездорожью и чащобам
К селенью двигался отряд.
В глазах ни радости, ни злобы –
Уставший безучастный взгляд.

Сверх всяких сил и сверх терпенья,
Перенеся сражений жуть,
До тошноты, изнеможенья
Преодолён был долгий путь.

Мала-Водяна, ночь и школа,
И двести грамм за Новый Год.
Игнат писал в дневник глаголом –
«Война покоя не даёт».

Сон уносил печаль, тревоги,
Качая счастья колыбель,
А по растерзанным дорогам
Мела январская метель.

И утром для жилья в сарае
Из бочки печь соорудив,
Вдохнули вы глоточек рая,
Свою одежду просушив.

Быть неприступною твердыней,
Дивизии честь защищать,
Гвардейскую ты Клятву принял –
Твоя и выправка, и стать.

Вершина-Каменка, селенье,
Старик и четверо детей,
И суеты хитросплетенья –
Игнат квартировал пять дней.

Хозяин в осторожность верил,
Боясь и взрывов, и огня.
Он на ночь прятался в пещере –
Его надёжная броня.
И над «отшельником» смеялись.
Нет, он не выжил из ума…
Хозяйка самогон меняла –
Хлеб не давался задарма.

Конину жарили с картошкой –
Витал над домом серафим.
В селе соседнем шла бомбёжка,
И вы на помощь шли  своим.

Был пятой Армии приказом
Двадцатый корпус подчинён.
Ударной  танковой,  в рассказах,
Сам Ротмистров держал заслон.

Близ города Кировограда
На станции враг сокрушён.
Плацдарм взят важный, как награда,
И с танками взят эшелон.

Из Знаменки и в Красносилку
Помылись, сбросив грязь войны.
Сосредоточив к бою силы,
Шли, одержимости полны.

Вооружаясь смертаносьем –
Сломить врага стояла цель.
Прорваться в тыл молниеносно
И разнести их цитадель.

Соединившись с украфронтом,
Зажать противника войска.
Дым, снег, не видно горизонта
И смерть свистела у виска.

Четыре дня, четыре ночи
Держали связь под артогнём.
О помощи просили  срочно,
Передавая код ключом.

Снаряд взорвался возле хаты.
Звенело, падая, стекло.
Задел бризантный замкомбата –
Игнату чудом повезло.

Успел он камнем пасть в мгновенье
И врос, как мокрое пятно,
В пол земляной, и с облегченьем
Вздохнул – «Знать, долго жить мне суждено».

От взрыва в дом влетели рамы –
Нежданный фронтовой визит.
Был писарь Софин в спину ранен,
А фельдшер и боец убит.

Январь. Снег сыпал непрестанно.
Скончался Цыбин М. в бреду.
Похоронили капитана
При том же домике в саду.

Громить фашистов беспощадно
Торжественно вы поклялись,
И выстрелами троекратно
Взвился огонь бессмертья ввысь.
 
Часть вторая

Комбатальёна В. Медведев
Созвал всех командиров рот –
«Любой ценой придти к Победе,
Нет времени встречать восход.

Снять валенки, надеть ботинки,
Хоть нет дороги никакой».
Порхают в воздухе снежинки.
Час ночи. Полк уходит в бой.

К утру рассеялись сомненья.
Январь, последнее число.
Победоносное мгновенье
Запомнило Буртки село.

Через болото переправа –
Шёл в наступленье батальон.
В селенье Оситняжка, справа
Был путь пехоте отсечён.

Летели позывные снова,
Игнат со штабом связь держал.
Который раз на полуслове
От взрыва замирал сигнал.

Держалась вражья сердцевина,
А на пути проклятый дзот,
И затаившись по лощинам,
Вы ждали техники подход.

В обход, в тумане по низовью
Спешили в дальний край села.
Платили за Победу кровью.
К защите Родина звала.

Летя по вехам круговерти
Нечистой силе напролом.
Бросались в жерло дикой смерти
За каждый шаг, за каждый дом.

Бой наступательный, особый.
Не жизнь, минута дорога.
Вы в рукопашную, со злобой
Теснили лютого врага.

Избави Бог, штыка промашка
В жестокой схватке визави.
До поздней ночи в Оситняжке
Шли непрерывные бои.

Победа силы придавала,
Безвестность пряталась вдали.
Без сна и отдыха, порталом
К селенью Писаревка шли.

За боем бой, он длился сутки.
По улицам убитых тьма.
Не по себе Игнату, жутко –
Душа бессильна и нема.

Ценой больших потерь для немцев
Пришлось им всё же отступить.
Игнат писал – « задали перцу,
Не всё им нашей крови пить».

Исчез, по зимнему, лиловый
И предрассветный полумрак.
На завтрак бил правофланговый
Из пулемёта вражий танк.

Приказ, вперёд, без остановки!
Строчил нещадно самодур.
Была на завтрак заготовка,
Но бросили ведро и кур.

Ведь станция ж.д. в осаде
Близ Капитоновки села.
Седьмая гвардии бригада,
Её атаками взяла.

Штаб размещён, а с оперчастью
Всю ночь связаться не могли.
Окрест леса во вражьей власти
И тени жертву стерегли.

Вином заполненная бочка
Стояла в погребе жилья.
Сливянкой баловались ночку,
Как говориться, до нуля.

Сред ночи лязг и скрежет танка –
Полз без разбора мракобес.
Влетела от него болванка.
Окну шабаш и танку крест.

На утро, в девять, фронтовая
Дорога в Журовку  вела.
Здесь враг неистовство метая,
Творил недобрые дела.

С имуществом оставив  склады,
Он спешно покидал село.
Советских танков шла армада –
Позёмкой февраля мело.

Полуторки, подводы в сборе
И всё загружено добром.
Немецких безделушек море.
Казалась явь каким-то сном.

Пахнул, а может, показалось
Одеколона аромат.
По запаху я догадалась,
Чего не записал  Игнат.

Впитали дневника страницы
Все запахи военных лет:
То порох – голова кружится,
То табака незримый след,
То вдруг сырой землёй повеет,
То гарью обдаёт слегка,
То палью солнца душу греет,
То разгребает снег рука,
То вдруг резины удушенье,
То потом ратного труда
Нечеловеческих сражений –
Огня, металла череда…

С тех пор прошло уже немало,
Но не поблекли письмена.
Дневник, тяжёлых дней зерцало –
Отечественная война.