Тихие творения

         
Мой век


Хранит  природа  тайный  код,
Архангел  мечется  прелестный,
Стекает  время  в  ковш  небесный,
Век  делает  в  пространстве  ход.

Гнёт  смело  циферблат  рука,
При  родах  вечности – художник,
К  коленкам  сбитым – подорожник,
Стучит,  словно  грозит,  клюка.

И  бьёт  челом  несчастный  час
Всех  прозябающих  под  солнцем,–
Почтён  калиф  царём  исконным –
Бельмо  не  сходит  с  тёмных  глаз.

В  срок  тьма  выходит  на  порог –
Мир  вывернутый  наизнанку;
Беззубый  рот  глотает  манку
И  сладким  мясом  сыт  порок.

Бог  ловит  ангела  сачком,
Да  тот  не  попадает  в  сети,
Ведь  с  бунтарём  согласен  ветер
И  слёзы  в  сговоре  с  платком.


Мысли о жизни и смерти


Разрыв  с  собою – тягостнее  смерти.
Преграды  жизни  застилают  мне  глаза.
И  шахматные  пешки, в  мерной  круговерти,
Рвут  слой  земной  и  движутся  в  века.

Сон  спутал  всю   реальность  сновиденьем, –
Свет  с  тенью  разыграют  смысл судьбы:
Квадраты  чёрные  сливаются  в  творенья
И  белые  похожими  становятся  на  сны.

И  сущность  бытия  скользит  по  вертикали
И  горизонта  линия  неуловима  и  близка –
Фигуры  ходят  взад,  вперёд  и  в  дали,
Разлука  с  вечностью  короткая  всегда.


***


Словно мне открылся случайно   
судьбам их отпущенный срок.
Я искатель глаз и слов тайных –
мне их нужен скаредный рок.

Я – борей покрывающий кожей
гусиной приподнявшийся дух,
я – вода ледяная, я - погожий
бальзам для натруженных душ.
    
Словно царь преходящей тоски,
я, как-будто во власти сознанья,
лишь младенец, сосущий соски
в этом царстве земного желанья.

Я – под солнцем белая кость,
я – излишек добычи шакала,
а удача: « непрошеный гость,
что не так, извини»,– мне шептала.


Танец


Две половинки бытия – круговорот,
Слияние в смертельном вихре танца.
И кто-то музыку играет в стиле рок,
Невидим он под мантией багрянца.

Не разобрать: так чья же это власть –
То сила тёмная иль свет неуловимый,
На сцене этой вечно пляшет страсть –
Огонь тот жизни тьмой неугасимый.

Гремит ещё аккорд ещё, что за напасть!
Кто сочинил всё это самовластье,
И воля одинокая танцует всласть,
И нет конца немыслимому счастью.

А музыкант по струнам бьёт сильней –
Под натиском – всё, всё от них бушует,
И клавиши, из чёрно-белых дней,
Чеканный ритм судьбы волнуют.

               
***


Народ увидеть можно, исходив "базар".
Там жизнь собой торгует, сведущая вдрызг.
На солнце получает кожа бледная загар.
Вокруг всё клеится от живчиковых брызг.

Туда-сюда таврёные волнуются тела.
Подвешенный язык снуёт – сплошная неудобь.
Сыр-бор карга-нужда в худой лоток смела –
Лихой метлы с излишком сыплет дробь.

Нахально тёртые кругляшки смотрят в рот,
Со мною пряный запах бродит наценённый,
Нос дразнит – вкусно, обоняние не врёт
Всем чувствам остальным на этом заострённым.

В одежде пёстрой нагло возлежит фрукт-овощ,
Для покупателя голодного - расстравка аппетита,
Сычёный мёд снесла бесстыжая трутовка,
Лубочный мир стоит заморского престижа.

Настырный гомон шепчет в уши наговор.
Все вещи обретают здесь единый запах.
Как циркулем ногами я провёл свой кругозор:
К востоку древнему, да через дикий запад. 


Добро и зло


Два  полушария  в  морщинах  древних  вед –
Наследие  давно  ушедших  поколений,
Из  темноты  веков  чудовища  на  свет
Являются:  меня  поставить  на  колени.

Добро  глядит  в  зеркальное  стекло,
Следов  не  видит  от  пришедших  бед,
Из  зеркала  выглядывает  миленькое  зло
И  в  гости  к  вечности  уходит  на  обед.

Два  полушария  –  противоречия  клубок;
Спасительная  Ариадны  рвётся  нить,
А  в  лабиринте  я  сбиваюсь  с  ног
И  душу  Минотавру  пробую  излить.


Колода карт


О дамы, рядом с ними тузы, короли
И шестёрки в услугах у них и вальты.
Не играю я в вас, вы с ума не свели.
Мне ответ: «я себе забираю, коль ты…»

Бубен, червь и пика с унылым крестом –
Атрибуты владыки, красно-чёрные масти.
Одного за другим, тем же самым путём,
Отправляет рука неустанно к напастям.

И она выбирает, кому быть в козырях:
Восседать над этим страждущим миром
Остальных обратившихся в низменный прах
В этом мире оставив прерванной лиру. 

И тасуют колоду те же руки без сна,
Добывая от тренья искру злую азарта,
И смеётся князь мира сего – сатана –
Бьёт туза червей мелкая карта.


Кастор к Поллукс
         

Твоя весна с моим на перепутье летом,
Два одиноких странника набредшие в пути,
Две яркие звезды, играющие светом,
В созвездье Близнецов нам суждено сойтись.

Зелёный мир лежит под нашими ногами,
Цветочный дух царит, отлитый желтизной,
Ты к одуванчику прильнёшь слегка губами,
На вкус испробуешь его нектар со мной.

Зачатие взаимных чувств небесной пылью
Дракона синего с его горящей чешуёй –
Пусть станет ожиданием чудесной были –
Тогда рождён плод будет красною змеёй.
               

Поэт


«Поэт – чума, гони его метлой:
Болезнь – он, от него, безумный,
Заразу в дом несёшь ты свой,
Стихи – бациллы, где же ум твой!

Он – балаболка, громкий баламут –
Бьёт погремушку для зеваки.
Водой обжечь желает плут,
Так и горит ввязаться в драки.

Как с фитилём он – мушкетёр –
Негодный порох тащит.
С висюлькой голый балансёр,
Фитюлька в непролазной чаще.

Всё барахло из балагана чохом,
Да с бзиком он, не веря ни бельмеса.
А если любопытны ахи, охи –
Так знай – тебе привет от беса».

-------

Поэт всё это вторит про себя –
Бог наделяет даром не для веса –
Он, душу беспокойно теребя,
Её спасает от лукавых бесов. 


***


У  нас  зима  стоит  весною –
Пурга  безжалостно  закружит,
Застелет  снежной  пеленою,
Борей  покров  тот  отутюжит.

Тепла  хочу – когда  ручей
Сливается  с  ручьём  игриво,
Когда  от  солнечных  лучей
Лист  раскрывается  учтиво.

Как  та  капель,  сорвавшись  вниз,
Лишь  капелькой  живёт  в  полёте,
Как  птичка –  прямо  на  карниз
И  ввысь  глядящая  на  взмёте.

Так  я  стремлюсь  к  одной  тебе,
Как  капля,  птица –  я  в  судьбе.


К Елене


Ты  гордостью  богов  желаешь  превзойти:
Твоя  осанка,  как  у  сказочной  царицы.
К  поэту  бедному  не  можешь  снизойти.
Увы,  я – жертва  своенравной  жрицы.

Так  надо  мной  смеётся  славный  Купидон.
Он  просто  выдумщик,  охочий  на  проказы:
Тебе  он  шепчет,  что  я – жалкий  селадон,
А  мне – шалун  шлёт  от  тебя  отказы.

Своей  игрой  охотник  страстно  увлечён:
Забыв,  что  нам  стрелой  наносит  раны,
Бог  Дионис  всё  это  превращает  в  сон
И  мы  два  образа  несём  с  собою  странных.

О,  если  бы  Он  обратил  меня  из  стана
В  древесный  ствол  у  вьющейся  лианы!


Свидание


Ты  уводишь от  света  меня
В  темноту  обезличенных  улиц.
Виден  след  прошедшего  дня,
Фонари  у  дороги  проснулись.

Мы  заводим  случайную  связь –
Для  того,  чтоб  добраться  до  сути.
Обходя  придорожную  грязь
Покидаем  с  тобою  распутье.


***


Облако всё в дырах
Плыло  одиноко.
Оттого-то в мире
Было ему плохо.

Солнечные  зайчики
Падали  на  землю,
И  как будто  мячики,
Вспыхнули  весельем.

Вместе  с  насекомыми
По  лугу  носились.
Бабочки,  влекомые
Ветрами, кружились.

Весь  эфир  нежданными
Звуками  развешен.
Гостьями  незваными
Щедро  перемешан.

Нежно  одуванчики
Друг ко дружке  жались,
Лётчики-шарманщики
Страстно  разыгрались.

Тучи  тут  сбежались
Застив  небосвод,
Дождиком  прогнали
Светлый  хоровод.

Облако  гуляло
В  небе  ярко-синем,
Словно  и  не  знало,
Что  когда-то  сгинет.


Любовь


Солнце  бьётся  махаоном,
Пестрокрыльницею  день,
Бабочки,  у  нас  в  ладонях,
На  судьбу  наводят  тень.

Тайна  машет  голубянкой,
Небо  с  запахом  из  мирры,
В  переливах  сыплет  склянка,
Льнёт  сапфир  к  жуиру.

Чувства  движимы  нектаром,
Мир  цветочный  разлетится,
Вечное  доступно  даром,
В  поцелуях  жмутся  лица.


Облако


Ангел  белокрылый
Над  землёй  летел
И  на  мир  постылый
С  высока  глядел.

В  небе  невесомый,
Южной  стороной,
Проплывал  знакомый
С  суетой  земной.

Расплывался  мнимый
Прямо  на  глазах,
Воздухом  гонимый,
Обращался  в  прах.

В  свете  представлялся
Бабою  ягой,
Рожицей  кривлялся
Ветреный  изгой.
 
Озорным  казался
С  матерью  швеёй,
С  прошлым  расставался
Гибкою  змеёй.

Локонами  вился
В  дивные  цветы
И  вскоре  превратился
В  горные  хребты.


Ветры судьбы


Толкаешь в спину, прямо бьёшь в лицо –
Как ветра нрав стихийный, переменчив.
То мнёшь бока, то ластишься с ленцой,
То прячешься, дитя в отцовском френче.

Не скажешь: впереди какие ждут ветра –
Шторма ли штиль, борей ли суховеи.
Одна лишь истина как грешный мир стара: 
Последний ветр мой смерти лик обвеет.


Заговор


Эх, век косого взгляда,
Где искренности искры,
Да не щеми треклятый,
Уже и так не пискнуть.

Да не всхлебнуть остаток,
Всё беды на обеды,
Да хлебушек не сладок
У доли дольней бедной.

Да бьёт челом отвесным,
Всё круче, круче, круче
Наклон в крутую бездну.
Представится ли случай.

Мгновенья вечно ждущий –
Ворваться, чтоб нежданно.
Пусть возгорится пуще
В глазах огонь желанный.


Июльская картина


Луны диск цвета апельсина
И облака, как бахрома –
Висит июльская картина,
Мерцает на обоях тьма.

Где ты, таинственный художник?
При нескончаемой мольбе,
Кладёшь полотна, полуночник,
На свой невидимый мольберт.

Как от дневного беспорядка
Наводишь в мире красоту,–
Ты краски яркие украдкой
Бросаешь прямо в пустоту.

Как у своей судьбы заложник,
Как жертва, видя палача,–
Стоит у вечности треножник,
Горит луна, кадит свеча.


Моя вселенная


Из материнской тьмы
В свет первородный –
Там таянье зимы,
И взрыв природы.

Я родом из воды –
Там бьют хвостами
Вселенские киты,
Пуская звёзд фонтаны.

Там бурные ветра
Им обдувают спины,
Рассвета солнц игра
Вся в серпантине.

В своём колене я –
Певец спектакля,
И чаша до краёв полна
С последней каплей.


***


Иду под небом босиком –
Талант в кармане.
Звезда манит меня тайком
Небесной манной.

Душа, беги к ней прямиком,
Дай взбучку телу.
Тоску гони своей строкой,
Отдайся делу.

Горит звезда во тьме веков,
Ей сколько надо –
Талант – деньга у чудаков –
За пищу плата.






               



фотоснимок с телескопа Хаббл