Сборник Бабочка, 2008 г

Рыдает и мечется вьюга,
Часы отбивают своё,
А в небе, толкая друг друга,
Кружит и кружит вороньё.

Сливаются вихри и пляски
В один удручающий вой,
И тучи зловещей окраски
Сгущаются над головой…

Отыщет ли путник дорогу,
Иль сгинет средь тёмных полей?..
Лампаду зажжем поскорей
И вместе помолимся Богу…

*   *   *

Когда-то, в основании времен,
Я был, как вы, беспечным и красивым,
И я не знал, где явь, где сон –
Я просто был. Пожалуй был – счастливым.

Но вот настал нежданный мною день,
Я встретил нечто в облике манящем,
Я позабыл о прошлом, настоящем,
И будущее было только тень,

Которую оно отбрасывало вдаль…
Клубилось кружево: я помню эту руку,
И непонятно-нежную печаль,
И непреложно-нужную разлуку…

И, выдернутый в недра бытия,
Я осознал, как нелегка дорога,
Как зыбок свет, который видел я,
Как далеко до милого порога…

*   *   *

Так блещет снег в начале февраля,
И небо так слепит голубизною,
Что хочется поверить: здесь земля –
Прибежище порядка и покоя.

И эти сосны, вросшие в сугроб,
И заячьи следы между кустами,-
Диктуют, пишут: следуйте за нами,
Уткните в снег разгоряченный лоб!

Раскройте холоду горячие объятья,
И пусть вам слёзы высушат глаза,
И станете нам други, сестры, братья,
И выпрямитесь с силою и страстью,
Как оживают, переждав ненастье,
Трава и лес, когда пройдет гроза…

Затихни сердцем, слушай, как под снегом,
Звенеть, журчать, готовятся ручьи,
И как река дрожит перед разбегом,
И как молчат за рощей соловьи.



        ИВА

Ива, дерево большое,
Ствол внутри давно пустой.
Ты ветвями, как рукой,
Гладишь небо голубое.

Ива, странное созданье –
Поглядеть: одна кора.
Ей упасть давно пора
Под метели завыванье.

А за ветку – только дёрни –
Оторвется целый сук.
Держат иву только корни
Миллионом цепких рук.

Но весною, всех моложе,
Ива первой расцветет
Целым облаком серёжек –
В каждой солнышко живет.



         На рассказ В. Шаламова «Водопад»

Бездушие ближних рождает мечты –
И ты заскользил с ледяной высоты.

Подмыта скала, ты сильнее камней,
Поток-разрушитель, холодный ручей.

Преграды исчезли, назад не смотреть –
Быстрее, плотнее, ведь надо взлететь!

Сигарообразный с трамплина бросок –
И как ты прекрасен, могуч и высок!

Но что это: воздух плотнее камней,
Дробится и силу теряет ручей,

И радугой светится водная пыль…
Какая знакомая, вечная быль…

Ты падаешь слёзным и тихим дождем
В прибрежную гальку, в другой водоём.

И даже песчинку не в силах качнуть,
Втекаешь в реки непрозрачную муть.

Река безразлична – не враг и не друг,
Чуть-чуть отступает, и вот полукруг

Из светлой прозрачной холодной воды
Хранит твоего вдохновенья следы.

И рыба, от зимних воспрявшая грёз,
Глядит зачарованно в зеркало слёз.
 

      ВИД ИЗ ОКНА В СУЗДАЛЕ

Я прожил жизнь. Менялись взгляды, лица,
Алел закат, клубились облака,
И за пригорком тихая река
Катила воды, чтоб в другую речку влиться.

Перед моим окном возникло зданье
И заслонило древний монастырь,
И чье-то ненасытное желанье
Заполнило строеньями пустырь.

А чуть подальше дерево стояло –
Ему, наверно, было триста лет:
Оно как будто головой кивало,
Смотря на изменяющийся свет.

И очертанья кроны – гуще, реже –
Под тяжестью погоды и времен,
Чуть изменяясь, оставались те же,
Как через жизнь прошедший детский сон.

Уж нет тех лет, и чувства притупились,
И разлетелись кто куда друзья –
Иные умерли, другие изменились.
Остались только – дерево и я.


      ЗИМНЕЙ НОЧЬЮ

О, небо звездное! Какая красота
Мерцает ледяными огоньками,
Какая глубина и широта –
Вдыхай, смотри и обнимай руками…

Плывет неспешно полная луна
Средь облаков, светла и величава,
И так невероятна тишина,
Что и дышать я не имею права.

Мне позволяют тихо наблюдать,
Как совершает таинство природа,
Деревья принимают благодать
Особого, искрящегося рода.

И, сдерживая рвущийся экстаз
Простёртых к небу чёрных веток-молний,
Их сковывает легкий белый газ,
Узорным инеем и вдохновеньем полный.

Как много здесь наряженных невест,
Морозом приготовленных для брака,-
А женихи?.. Ни одного окрест
Среди торжественного свадебного мрака.

К чему, кому так напряженно устремлен
Весь ход вещей, вся эта жизнь ночная?
И я зачем восторжен, окрылен,
За снегом и за небом наблюдая?..

Я, сын полей, смотрю на ближний лес,
И плачу, зачарованный стихией,
От этой жизни,  воли, от небес,
От немощи, от боли, от России…



         БАБОЧКА

Зацепилась крылом в паутинке
И не знает, как дальше лететь.
Трудно ей, неземной сиротинке
Вниз глядеть и бороться суметь.

Нет еще паука, - он наелся,
И храпит под кленовым листом,
На добычу вчера насмотрелся
И оставил её на потом.

Так и нас оставляют с тобою,
Как не нужную нынче еду.
Где-то бьются о скалы прибои,
И туман предвещает беду…

И пока соловей не охрипнет,
Есть нам время понять и любить.
Не маши же крылом – так прилипнет
И запутает новая нить.

Затаись, соберись и затихни,
И припомни о самом родном,
Ты пришла, чтобы видеть – да их ли?
Ты спешила – да в этот ли дом?..

Небо облачком алым поманит,
Солнце сядет за лес у реки,
И недолгая ночка настанет,
И зажгутся вверху огоньки…

А потом в миллионах росинок
Отразится зари полоса,
И, сбивая головки травинок,
Над тобой пронесется коса.

Солнце встало, роса отлетела,
И тюрьмы уж твоей не видать,
Поднимайся, скорее за дело!
Ведь могло и тебя разорвать.

И покуда тебя не поймали
И чужой не вменили вины,-
Поднимайся в родимые дали,
Где мечты, словно крылья, вольны.



     *   *   *

В какой-то миг волшебный
Всё оживает вновь:
И разговор душевный,
И первая любовь,

И юноши смятенье,
И первобытный страх,
И чувства удивленье
В стихах, а не в тисках.

И можно каждый лучик,
Живых и близких глаз
Осмыслить и озвучить,
И описать сейчас.

Но вовремя качнется
И скрипнет на столбе
Фонарь. Душа очнется
И отлетит. К себе.


            *   *   *

Снег по льду змеится – хочет свить косу.
Город спать ложится.
Тихо, как в лесу.
Скользкая дорога, полная луна.
На душе тревога, голова больна.

В городских потёмках
пропадешь с тоски,
Из груди желаний лезут лепестки.
Душу мучат, сушат, и вот-вот сожгут,
Заплетаясь тихо в тонкохвостый жгут.

Эта плеть острее сабли и меча,
Как начнешь разить ей
сразу и сплеча:
По домам и крышам, по стеклу витрин…
А на сердце пусто, ты совсем один.

Разлетятся стекла – в стеклышки, в лучи,
Закричишь беззвучно
в ледяной ночи…

Щуплый человечек
по Москве идет,
И ему столица предъявляет счет.
Страхов и предчувствий грудь его полна.
Скользкая дорога.
Полная луна.

       *   *   *

Памяти Варлама Тихоновича Шаламова,
столетие со дня рождения которого
прошло незамеченным в нашей великой стране.

Падают крупные капли
С вышек и веток берез,
Как одинокие цапли,
Сосны глядят на погост.

Точно шаги караула
Редкие капли стучат,
Снова нас жизнь обманула,
Словно бездомных волчат.

Нас для чего-то призвали
В этот заснеженный мир,
Только услышит едва ли
Жалобу наш конвоир.

Нас доведут, как и прочих,
Молча, до края земли,
Где поколенье рабочих
Строит для нас корабли.

Палуба выбита в камне,
Сопка над ней – паруса,
Плавать отсюда куда мне?
Тянут Земли полюса…

Выстрел – и падают капли
Крови моей в мерзлоту,
Сосны, как черные цапли,
Ринулись ввысь, в темноту.


            ПОКОЛЕНИЕ

Мы живем без души. И, пожалуй, без сердца,
Мы привыкли томиться и ждать.
И желанье отцов до отвала наесться
Поддержала в нас добрая мать.

Мы прощаем измену, донос и карьеру,
И сквозь пальцы на подлость глядим,
А чужие слова принимаем на веру,
Только сами всё время молчим.

В нашем доме давно, как клопы, поселились
Недоверие, ругань, вражда,
Но мы с этим сжились и навеки смирились,
Лишь бы были тепло и еда.

И когда нам захочется в ужасе крикнуть:
 - Не ходите за нами, друзья! -
Вдруг окажется: нет сил губы раздвинуть,
Ничего уж поделать нельзя…

Одеялом лоскутным в игре на представку
Расстилается наша страна,
И блатной подвергает сомнению ставку:
Да кому эта Раша нужна!


        *   *   *

Я чувствую движенье неба
И знаю, как на дне реки
Пескарь глотает крошки хлеба,
Что обронили рыбаки.

Я вижу, как в костре гудящем
Сорвался искрой огонёк,
И как на пламени манящем
Сгорает пёстрый мотылёк.

Я слышу песню удалую
На светлом летнем берегу,
И речь надменную и злую,
И пожелания врагу.

Я весь – борьба и пораженье,
Победа, слава и… тоска.
То остановка, то движенье,
И снова – чистая доска.

И, ни о чём не вспоминая,
Я подхожу к немой черте,
Где, словно отраженья рая,
Мерцают искры в темноте.

Из-под развалин мирозданья
Встает бессмертный исполин
Зачем-то нужного сознанья,
Что я на свете – не один.


          *   *   *

Сколько птиц голосит по утрам! -
Это новый, весенний рассвет.
Время новым приходит стихам,
Излучающим звуки, как свет.

Эти новые ноты и ритм
Распахнулись в минувшей судьбе,
И заклятье подержанных рифм
Отпадает само по себе.

Этих птиц неискусственный свист
Окрыляет умы и сердца.
Словно чистый, нетронутый лист
Открывает стихи без конца.
               

  *   *   *
                Н.С. Гумилеву

Я – путешественник по жизни,
Как безымянный мореход,
И вдалеке от ласк отчизны
Последний кончится поход.

Быть может, через два столетья
Мои найдутся дневники,
И обречен до смерти петь я
На берегу чужой реки.

Здесь чувства, звуки – всё иное,
Всё не такое как у вас,
Но всё, что я нашел – родное,
Хоть непонятное сейчас.

И сам пока ещё не знаю,
Как переводятся слова,
Что слышу и запоминаю,
За прежний мир держась едва.


       *   *   *

Муза спит моя беспечно,
Я, стихом обременён,
Бесконечно и навечно
Утонул во мгле времен.

Катаклизмы и туманы
Предстоят, как маяки,
Где ни сунься, всюду раны,
И насмешки, и пинки.

Справа – очередь за пивом,
Слева – очередь к гробам.
Если слишком быть строптивым,
Так получишь по зубам.

И когда, немой и битый,
Я вернусь к себе домой,
То найду листок забытый
С недописанной строфой…



     *   *   *

По утрам в моем саду
Сердится сорока,
А в реке, на берегу,
Шепчется осока.

Слышно, как растут цветы,
И летают птицы,
Клён растит свои листы –
Шевелит страницы.

В них уже давным-давно
Жизни ход изложен:
Светел день, в ночи темно,
Тормоз – невозможен.

В разорённое гнездо
Прилетит сорока,
Позже, вместо, или до –
Вырастет осока…


       *   *   *

Луна отражается в речке,
Как будто большая свеча,
И крестиком льются от свечки
По небу четыре луча.

Стрекочет кузнечик цикадам
О жизни в высокой траве,
И, тихо витая над садом,
Сова отвечает сове.

По крыше, глазами сверкая,
Крадутся ночные коты,
И ветер неслышно ласкает
Деревья, кусты и цветы…

Налитые лунным сияньем,
Прозрачные тучи плывут,
И небу земные созданья
Дневное тепло отдают.

В назначенный час засыпают
Творения, славя Творца,
И новую жизнь начинают,
Которой не будет конца.


        *   *   *

От неба пар, теснимый хладом,
Спустился в мой зелёный сад,
И новым, призрачным нарядом
Украсился деревьев ряд.

Туман, клубясь и проплывая,
Легко касается листвы,
И, различая путь едва я,
Плыву в волнах густой травы.

Роса щекочет мне запястья,
И не даёт уснуть луна,
Иду, предощущая счастье,
Глаза сжимаю дотемна.

И жизнь моя, сжимаясь в блики,
Мерцает в синих облаках,
Неведомо знакомы лики,
И нить судьбы горит в руках…

И, словно дым от парохода,
Я уплываю прямо ввысь,
Под воздыхание народа
И крики: «Стой, остановись!»

Еще туман не опустился
На потрясённую листву,
А на земле я превратился
В росу, упавшую в траву.



          *   *   *

                Алексею Богачеву

Мой друг был жаворонком – спать ложился в пять,
А просыпался в три часа утра.
Родители, чтоб на работу не проспать,
По очереди спали вечера.

Когда случалось бодрствовать отцу,
Он к нам захаживал – и с папой до зари
Они играли в шахматы. К концу
Сей вахты выпивали рюмки три.

Когда же матери сидели ввечеру,
Я слушал их печальные слова,
И засыпая только поутру,
Уже я знал: он жаворонок, я – сова.

Мы все хотели – ночь или полночь –
Быть вместе в жизни будущей и сей,
И так хотелось мне, клопу, помочь,
Чтобы рос здоровым друг мой Алексей.

Я старшим был, и, выслушав совет,
Пошел учиться в местный институт,
А через год  Алёша тут как тут –
На тот же поступает факультет.

Премудро всё устроено – и вот,
Я голову свою разбил, чтоб Лёша мой
Не убежал на год меня вперёд,-
Я оказался в группе с ним одной.

Закончилась учёба. Жизнь текла,
Как полноводная и чистая река.
Но в возрасте немногим больше сорока
Он умер в коридоре из стекла.

Я задержался, сделавшись одним,
На этом свете, путая слова.
Ведь так всегда у нас бывало с ним:
Он жаворонок, я – сова.



       *   *   *

Для полёта создана птица,
Чтобы ползать – червяк и змея,
И, готовая в землю пролиться,
Поднимается пара струя…

Заплетая потоки желаний,
Вырастают трава и лоза –
Пропитание зайцев и ланей –
И роса на траве – как слеза…

Я иду по тропинке на речку:
Кто мне скажет – зачем, для чего?
На подсвечник церковную свечку
Ставит бабушка: «Бог, за него»…

В ярко-огненном небе заката
Полыхает зари полоса,
Облаков темно-серая вата
Накрывает поля и леса…


         *   *   *

             «Тина теперь и болотина
               Там, где купаться любил…»
                Н. Рубцов
Есть молчаливые истины
И говорящие сны…
Лодки качает у пристани
Белая рифма волны.

Мы достигаем желанного
И обращаемся вспять.
Хочется сна необманного,
Хочется счастья опять.

Где ты, мечта беззаботная,
Где ты, премудрый пророк?
Спрятала тина болотная
Всё, что имел и берёг.

Время смыкает объятия,
Солнце склонило главу…
И про уснувшую братию
Я, одинокий, пою.

Их голоса отзываются
В гулкой ночной вышине,-
Долго ли, Господи, маяться
Мне на чужой стороне?

Нет ни звездинки, ни лучика,
И остывают пути,
Возле знакомого ключика
Синим цветам не расти.

Сны, как язык, заплетаются,
И замедляется бег.
Что же тебе вспоминается,
Бедный, нагой человек?..


               
        *   *   *

Когда-то давно воевали славяне,
Гоняя хазар от родного Днепра,-
Мне пела об этом печальная няня,
Порою качая меня до утра.

А утром огромное солнце сияло,
И ветер гулял по зелёной листве,
И было мне детского счастия мало,
И было мне тесно в душистой траве.

Потом приходили друзья и злодеи
И долго меня теребили – во сне…
И я просыпался, от крика немея,
От павшего в жизнь одиночества мне.

Но милостив Бог – я увидел девчонку,-
И как я горел, не касаясь её,
Когда отошли на лугу мы в сторонку,
Как билось счастливое сердце моё!

И через четыре – как года четыре –
Недели – мне стало совсем всё равно,
Когда я узнал от соседа в квартире:
Она с моим другом ходила в кино…

Давно затерялись в столетьях хазары
И девочка та нарожала детей…
Как редко я вижу счастливые пары,
Как часто я вижу несчастных людей.



            *   *   *

Я очень устал. Спотыкаюсь и падаю
И хочется думать, что шёл я не зря.
На зеркале утра губною помадою
Багровые буквы рисует заря.

На кочку склонясь головой неподъёмною,
Сквозь шёпот травы и молчанье земли
Я чувствую, слышу, как что-то огромное
Меня поджидает вблизи и вдали.

То дождь, то снега, то светило палящее,
То ветер гудит и ревёт надо мной,
То прошлое вижу, то настоящее,
Над кочкой болотной склоняясь главой.

И розы небес – облака белокудрые
Плывут и плывут через речку и лес
Туда, где начертаны ясные, мудрые
Багровые буквы вечерних небес.



        *   *   *

Стихи – это музыка стиля
И чайки застывшей крыло,
В них кроется правда и сила,
С которыми сердцу тепло.

Стихи – это русло для песни,
Текущей в большой водоём,
Где каждое слово, как вестник
О жизни и мире твоём.

Стихи никогда не остынут,
Как бренное тело твоё.
И снова потоками хлынут
В канавки, быльё и жильё.



      *   *   *

Я слышу птичек по утрам
И ветра шум в деревьях сада,
И знаю, как несносно вам
Жить так, как вовсе вам не надо.

Когда я выхожу с крыльца,
Моя любимая лошадка
Губами с моего лица
Снимает сон – и как мне сладко!..

Репьи из чёлки и хвоста
Я достаю неторопливо,
Мычит корова у моста,
На ветке дозревает слива…

Плывут по небу облака,
Как жизнь, изменчивы, текучи.
Они, наверно, превратятся в тучи,
Но небо синее… пока…


               
      *   *   *

Стихов отчётливых и чистых
Так мало в жизни слышал я.
Хоть птиц немало голосистых,
Но лишь одну запомнил я:

Её заносчивые трели
Так заплелись в душе моей,
Что дни, и годы, и метели
Не властны более над ней.

Они звенят, как назиданье,
Как невещественный предел,
Я получил своё заданье –
И в даль навеки отлетел.



    *   *   *

Трубит конец работе
Стихия сентября,
И клюквой на болоте
Румянится заря.

Избушка на пригорке –
Как филин на гнезде:
Остановила зоркий
Взгляд окон на звезде.

Застыли ветки ивы,
Застенчиво-остры,
И, как цветы красивы,
Вдали горят костры.

Туман стоит над речкой,
В траве мерцает лёд,
И тихою овечкой
Над лесом дым плывёт.

Уже не слышно уток,
И гуси не кричат,
И клёну не до шуток –
Листы, кружась, летят.

Чернеет гуще ельник,
В березняке – светло,
Горбатый можжевельник
Листвою занесло…

Настанет ночь. Снежинки
Повиснут на ветвях,
И бурые травинки
Поникнут на полях.

А утром ляжет иней
На тропы и следы,
И сядут на рябине
Крикливые дрозды…



          *   *   *

Вяз умер, не прожив свой долгий век –
Он умирал совсем как человек.
Сначала листья отлетели, как друзья,
Усохла веточка для пенья соловья,

Потом кора слетела со ствола,
Как с головешки чёрная зола.
Когда же обнажился белый ствол,
Я преступленья своего следы нашёл.

Колючей проволокой двадцать лет назад
Его я опоясал, ограждая сад.
Хоть говорят, микроб его убил, не я,-
Видна отчётливо в судьбе его рука моя:

В сухом стволе чернеет ниткой сталь.
А мёртвый вяз, как прежде смотрит вдаль,
И дятел, прилетая по утрам,
Кору и дерево крошит к моим ногам.



         РОССИЯ
               
      «…В Россию можно только верить».
                Ф.И. Тютчев
Нас долго били, унижали
И не пускали на порог.
Совали чуждые скрижали
И уверяли: это – бог.

Про нас писали баснописцы
Своей истории труды,
Чтоб воплотиться и явиться
Грядущим призракам беды.

Тоску и страх вселяя в души,
Гремели гимны и вожди,
И на одну шестую суши
Ложь изливалась, как дожди.

И, доведя аккорд безумья
До самой жгучей высоты,
Не дав и мига на раздумья,
Лишили веры и мечты.

Личины, призраки, химеры,
В просторах Родины паря,
Убили нашего Царя.

Цинизм достиг последней меры.
Но, Господи, не дай нам зря
Дожить и умереть без веры.


      *   *   *

Наконец-то выпал снег
На поля и рощи,
И глядеть на белый свет
Сразу стало проще.

Перестал качаться куст
Придорожной ивы,
Он теперь и гол, и пуст,
Средь сухой крапивы.

Вот задача воробью –
Где достать пшенички?
И летят скорей к жилью
Звонкие синички.

Малыши бегут к горе,
Тащат санки, лыжи …
То-то радость детворе!
Им природа ближе…

Хороша зима! – Пока
Не трещат морозы.
И весна недалека,
И укрыты розы…



      *   *   *

Окошки тёплого жилища
Нас поджидают вдалеке,
И мы туда тропинку ищем,
Давно шагая налегке.

А по полям гуляют вьюги,
И заметают тёмный след.
Здесь нет ни друга, ни подруги,
И даже недруга здесь нет.

И, как застывшее мгновенье,
Мерцает синяя звезда…
В душе тревога и сомненье,
И ночь – как будто навсегда.

Шуршит позёмка, словно змеи,
И ощетинились кусты,
Рука, от холода немея,
Рисует в воздухе кресты…

А там, в дали, такой манящей
Шумит у печки самовар,
И нет позёмки леденящей,
И над едой клубится пар.

В конюшне бурая лошадка
Жуёт овёс и видит сны,
Висит над детскою кроваткой
Картинка с образом весны.

Превозмогая утомленье,
Заснула мама над столом.
Скорей идём, оставь сомненья,
Мы обязательно дойдём!



         *   *   *

Какие звёзды на меня глядят,
А на земле какая жизнь бушует!
Искрятся влагой шляпочки маслят,
И запах сосен манит и чарует.

Из листьев ландыша нежнейшие цветы
Произросли легко, неторопливо,
Что значат все сомненья и мечты,
Когда вокруг так ясно и красиво!

Как радуга, блестит в траве роса,
Порхают птицы, задевая ветки,
И розовая утра полоса
Накрыла нас, как крыша у беседки…

Настанет день. Я наберу грибов
В свою корзинку и найду дорогу.
Мечты ушли. Не надо снов и слов.
Я жил: за это слава Богу!


         *   *   *

Земля моя родная! К тебе пришла весна
Коровкой полинялой ты встала ото сна.

Зеленые полянки, травинки, стебельки,
И скоро залетают над ними мотыльки.

И я стою ногами так твёрдо на тебе,
Нет ничего сильнее, чем ты в моей судьбе.

         --------------