Г. Красников и И. Жданов

          Геннадий Красников и Иван Жданов бесспорно талантливейшие поэты своего поколения, являются совершенными антиподами. Они как будто призваны, чтобы меня, как читателя, интересующегося поэзией, растащить по двум полюсам, раздвоить моё сознание на две непересекающиеся вселенные, разделить на части в самом себе.
          Но совершается необъяснимое, какая-то немыслимая метаморфоза. На небе моей поэзии остаётся гореть как путеводная звезда только один полюс, второй просто перестаёт существовать, что невозможно в принципе, но тем не менее.
          И этот полюс Красников.
          А.Дугин в одном из своих интеллектуальных пассажей возможно ради красного словца заявил примерно следующее. Русский язык это язык уникальный, потому как он не является языком смыслов, выраженных в словах, а смыслов, сокрытых в тишине пауз и промежутков между ними, т.е. главное не то, о чём говорится, а то, что не договаривается.
          Поэзия Красникова не только опирается на весь глубинный слой русской народной стихии и традиции, но и является плоть от плоти самой этой  стихии и традиции. То, что он пишет, изумительно отражает весь строй русской народной души, русского космоса, бьёт наотмашь своей сопричастностью и слитностью с этим строем, минимизацией индивидуальной псевдоинтеллектуальной оторванности и самости. А что скрывается в виде подводной части айсберга несказанного поэтом, но явно осязаемого между строчками его стихов русского смысла. Это просто глыба огроменная, «матёрый человечище», питаемый из неиссякаемого источника живой воды. Вот слова этого замечательного поэта:

«Всё явное –
                Снова однажды становится тайным,
Доступным лишь сердцу
                И не доступным уму…»

          Как писал в предисловии к своёй книге «Место Земли» сам Жданов: «Если иметь в виду человека, который осознаёт себя как результат многих и многих поколений, такой его жизненный опыт страшно велик…какое место он отводит этому опыту в иерархии ценностей, которую ему внушила жизнь, данная ему для отсчёта». Трудно не отнести эти правильные слова к Поэту с большой буквы Геннадию Красникову.
          Совершенно противоположное явление видим мы в поэте Жданове, тоже весьма своеобразном авторе. Почему-то все в один голос твердят о принципиальной непонятности его языка, стихов, поэзии. Мне это, мягко говоря, непонятно. Разобраться в наворотах его стихотворных пассажей не составляет особого труда. Для меня Жданов прост как пять копеек. В его произведениях идёт постоянная накрутка слов, накрутка поэтических образов, усложнение лексических рядов, что наверно для кого-то само по себе составляет интерес, но за всем этим беспримерным хаосом и нагромождением стоит вобщем-то простенький смысл.
И это легко объяснимо. Жданов ярчайший индивидуалист и по большому счёту одинокий человек, стоящий в стороне от народа, а не выше него подобно поэтическому пророку тоже одинокому, жгущему глаголом сердца людей, но не ради самого себя, а ради будущего этого народа. В том же предисловии он честно признаётся: «Одинокий человек неизбежно делает одинокими и других, он ненароком, непреднамеренно вносит лепту в энтропию беспамятства…И если одиночество и богооставленность являются доминантой во времени, в обществе, человек не может в одиночку справиться с их преодолением». Ну, что тут ещё добавить. Какая бездна оторванности от той народной стихии, которая одна только и способна постоянно подпитывать автора новыми идеями. Интересно, что когда наступают редкие проблески, и стихотворный ряд упрощается, то почему-то парадоксально количество и глубина смыслов увеличивается. И это утверждение происходит отнюдь не от недопонимания его творчества. Да, на каком-то этапе, как правило, довольно раннем, развития творчества необходимо отдать дань замутнённым сюрреалистическим стихам, но надо же и честь знать, двигаясь дальше к роднику более простых, но и глубоких истин, не зацикливаясь на чистом принципе искусства ради искусства.
          Более того, Жданов глубоко чужд установочным принципам истинно русско-славянской, в культурологическом смысле арийской словесности и искусства, направленным на раскрытие широкой, но конкретной художественной изобразительности действительности, далёким от абстрактности и отвлечённости художественных форм и культур других расовых типов.
         Красников о Жданове: «При всем интеллектуальном напряжении его стихов, он, по моему предположению, все-таки не «интеллектуальный» поэт, он – поэт подсознания, пишущий подсознанием, которое естественно захватывает все слои его существа – культурные, психические, социальные. Он поэт-сомнамбула, вслух пересказывающий свои сны».
         Трудно себе представить поэта Ивана Жданова, работающего над составлением антологии русской поэзии. Увы, не тот душевный размах.
        «Той же тоской по утраченной России продиктованы удивительные стихи ХХ века, посвящённые русскому языку, последней связующей нити с памятью и духовной родиной народа. Явление, какого не знает другой мир, для которого язык лишь средство коммуникации, прикладная часть, инструментарий цивилизации, естественно, несродной с небесным светом кириллицы!...», - так пишет Геннадий Красников в своей статье, размышляя о судьбах русской поэзии ХХ века.
          Процитируем гениальные строчки Г.Красникова, приблизившиеся к вершинам автора «Клеветникам России».

«Снова лгут, что мы – страна рабов,
 Огляди кругом родные дали –
 Видишь, стали мы страной гробов,
 Но рабами всё-таки не стали!»

          Какой карлик-авангардист (Жданов заявляет, что ему близки традиции авангарда, хотя какие могут быть традиции у авангарда) сподобится на такие пылающие русской болью строки.