Днепр еще впереди

Лесин часто тосковал по тем временам, когда все было так неустроено, так неуютно. Он ловил себя на подобных мыслях и сразу же пресекал это ностальгическое чувство, неизменно возникавшее при размышлении над историями из жизни Герца. В жизни Лесина все было налажено и эффективно: каждое его усилие рано или поздно вознаграждалось результатом, он добивался, чего хотел. Он не мог пожаловаться, что судьба обошла его стороной, как-то обделила, или что он чего-то недополучил, но именно это его и тревожило.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что он не умеет ценить своего комфорта, той справедливости, с которой с ним обошлась жизнь. Нельзя сказать, что Лесин получал все на блюдечке с голубой каемочкой, но все же его борьба всегда вознаграждалась соответствующими результатами. Если иногда вознаграждение и было меньше затраченных усилий или "того, что полагалось", то он с лихвой получал это в следующий раз.

И в связи с этим Лесин имел привычку с какой-то сладкой печалью думать о жизни Герца. Герц всегда ассоциировался у него с солдатом, непрерывно отступавшим от самой Белоруссии и до самой Волги. Но и в последней точке своего отступления Герц оказался не в Ленинграде и не в Сталинграде, а затерялся где-то посередине этой нескончаемой линии обороны. Зачастую его отчаянные попытки добиться своей цели были подкреплены и усилиями, и знанием, и даже везением, но в конце концов удача отворачивалась от Герца. Бывали периоды, когда Герц терпел одно поражение за другим.

Но несмотря на все это каким-то непостижимым образом вся эта чреда поражений и отступлений приводила к полному истощению сил противника. Герц всегда уходил на следующую линию обороны, окапывался и продолжал методично и самоотрешенно выбивать из врага последние остатки былого напора. Затем на сцену выходили новые актеры, а Герц, оставаясь в тени, все же добивался своего, хотя лавры, славу и известность получал кто-то другой. В таких случаях Герц как-то хитро прищуривался, улыбался своей неописуемой и неповторимой доброй улыбкой и изрекал какой-то свой очередной монолог. Бывало и так, что только что забравшиеся на пьедестал герои вдруг начинали спешно бежать назад, подгоняемые врагом, но Герц неизменно сидел в окопе со своим ДТ не давая врагу закрепить успех. Потом он тоже отступал, но опять умудрялся сорвать боевой задор контрнаступления противника.

Во всем этом Лесин видел какую-то "странно привлекательную романтику", как он сам любил выражаться, о чем часто говорил Герцу и жаловался на то, что нет в его жизни этих драматических баталий, когда он может проявить свою силу характера, что все его победы, как бы они ни давались ему, все же ему таки даются.
Герц в таких случаях подтрунивал над Лесиным и произносил что-то вроде "Ну что, опять не дали тебе бросится с гранатой под танк!" и начинал по-доброму смеяться над Лесиным. Особенно, заливисто он смеялся, когда Лесин смотрел какой-нибудь эпизод вроде схватки Шерлока Холмса с Мориарти. Лесин обложившись носовыми платками прятал от него взгляд, что еще больше смешило Герца, но смех его никогда не ранил Лесина: «Не плачь, живой ты стране нужнее».

-Как тебе удавалось так долго выдерживать противостояние, зная, что вероятность победы невелика? - как-то спросил Лесин.
-Говоря твоим языком, должен же кто-то вести оборонительные бои, - Ответил Герц, - Надо ж в этой жизни как-то жить. А не только максимизировать объем съеденного и выпитого. Не волнуйся, на твой век хватит борьбы.