Приготовьтесь! Мотор!

Плоские полоски мостика правды.
Роем полетели странные дни.
Белый март потерян. Вдохновенье отравлено.
топчется на небе пустое: вернись!

Самозванец жуткий - апрель не единственный,
не дождаться сокола. Прорва тепла
так необходима братии лиственной,
радость только в том, что она хоть светла.

Но поют поэты такую религию:
Бог - любовь, и веришь с чего, не понять.
Мендельсона музыку вечером выгнали:
эй, прохожий, не найдётся ль немного огня?

Нет, я не найду. Я ещё не курящая.
Может, и непьющая? Мне всё равно.
Тут вот все уместятся в правильный ящик.
Время! По местам! Приготовьтесь! Мотор!

Что это за город. Не выспаться толком тут.
Не собраться с мыслями, мимо бегут.
Это стихоплёты больны переулками,
только перекрёсток им брат и ведун.

Почивают все, как нормальные, полночью.
Эти всё считают, то слог, то сезон.
Утром будут взвешивать рифмы, по полочкам
вновь искать, а что там сказал Цицерон.

Им не всё равно, что случилось, что сбудется.
От цыганской жизни их долг не спасет.
Но когда пойдёт он случайно по улице,
он найдёт, что классно устроено всё.

Это он один не вписался во времени,
заблудился в прошлом, сбежал в мир мечты.
И улыбкой сладкой растянется медленный,
детский разговор: мы - не рабы, рабы - не мы.