Чёрные птицы

             
(Сказка для взрослых)

« Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя».
                Мф. 22.37-39.
 « И увидел я одного Архангела, стоявшего на солнце; и он воскликнул громким голосом, говоря всем птицам, летавшим по середине неба; летите, собирайтесь на великую вечерю Божью».
                От.17.

   Мир этот был изначально скроен Богом с любовью для человека и на его благо, для взаимного процветания всего живого в его чудном многообразном великолепии. Но мыслящие двуногие создания оказались воистину чадами неблагодарными, преступными, корыстными, погрязшими в грехах и пороках, постепенно забывшими заповеди Христовы. Развращенный народ полюбил шумные оргии, празднества с обилием еды и питья. Церкви, храмы, соборы посещались все реже. Да и каялись люди, не осознавая глубины своего грехопадения, а по большей части из-за боязни Страшного Суда и гиены огненной. Искра Божия в людских душах не превратилась в благодатное пламя веры, а, скорее, наоборот, со временем потухла,  будто попала на гнилые и мокрые дрова.
   И в этом алчном материальном мире невидимым живым существом распространился ядовитый смрад дурных мыслей, зловещих желаний… Цивилизация постепенно разъедалась изнутри.
   Вот тогда и появились в небе огромные, невиданные доселе, чёрные, как смоль, птицы. Говорили, что их, осерчавши на людей, сотворил Бог из военных самолетов, танков, подводных лодок, эсминцев и прочего военного снаряжения, часто пускавшегося, дело не в дело, несмотря на предостережения, подаваемые свыше. Но изощрённый человеческий ум, давно оглохший к мудрым наставлениям, словно заигравшийся ребёнок, забывая о времени, родителях, о своих обязанностях, потерял элементарную осторожность.
   То была Божья кара. Птицы-монстры, с неимоверно большими блестящими клювами, по виду напоминали нечто среднее между катцалькоателями эпохи мезозоя и гигантскими манекенами чудовищ, будто бы взятыми на прокат с одной из съемочных площадок Голливуда. Казалось, что каждая особь управлялась отдельной программой общей компьютерной сети единого разума. Гигантские крылья, размах которых достигал двенадцати метров, совсем без перьев, обтянутые блестящей чешуйчатой кожей, двухметровые ноги, упругий, как хлыст, членистый хвост и относительно небольшая голова монстра – все это двигалось словно на шарнирах. Голова его могла поворачиваться почти на 270 градусов, чтобы постоянно держать на мушке всякое движение теплокровного существа. Удивительно, взгляд птиц был по-человечьи осмысленным.
   Вскоре, количество их, перейдя в критическую массу, напоминало огромную армаду, закрывшую людям солнце, да и все небо. На земном шаре наступила кромешная тьма. Ощущался недостаток кислорода. В гнетущей атмосфере неизвестности и всеобщего страха, точно позывные смерти, звучали взмахи крыльев и кровожадный клекот.
   Птицы ели людей, рвали их на куски, не имея зубов. Обладая каким-то сверхъестественным чутьём, эти твари находили свои жертвы повсюду, не останавливаясь ни перед чем, попутно разрушая все то, что создавала и чем гордилась цивилизация годами, веками, тысячелетиями… На месте домов, музеев, дворцов, электростанций, плотин в считанные часы возникали дымящиеся, с сочащейся то тут, то там водой и нечистотами, руины. Деревни, города, страны стирались с лица земли. Выполнив свое дело, черные птицы исчезли. Земля мертвела…
   И не осталось на всем белом свете ни единой души, кроме одной женщины, чудом уцелевшей неизвестно зачем, бредущей по пыльной дороге невесть куда. У этой, онемевшей от горя, свидетельницы с растрепанными волосами, цвета спелой пшеницы, сморщенным, как перезрелый плод лицом, жилистыми руками, в нелепом сизом фартушке в аленький цветочек, кухня кончилась. А с нею подходила к концу, в миг ставшая бесполезной и дикой, жизнь, которую уже и жизнью-то назвать было нельзя.
   Огромные васильковые глаза её, излучавшие мудрость, похоже, существовали отдельно и были сосредоточьем вселенской скорби и боли, пытавшейся вырваться наружу мирроточьем выстраданного покаяния за неразумное Человечество…
   Творец обхватил голову руками и надолго задумался.
…Надо все начинать сызнова.
   Только теперь к свету Солнца, Луны и далеких звёзд Он добавит печаль её глаз, чтобы новые люди были живы состраданием друг к другу.


Март, 2003-2007

Сказка из кн. "Стихия", "Московский Парнас", 2008 г.