Время надежд и перемен

О нашей культуре

Как на деле, а не на словах сохранить нашу культуру? Каково её реальное значение в нашей с вами повседневной жизни?
Сегодня, в эпоху перемен и надежд наше общество столкнулось с  проблемой подобно извержению мощного вулкана, выбрасывающего из своего кратера лаву утраты нравственных принципов, пренебрежительного отношения друг к другу, наркоманию, преступность и т.п. Всё это несёт тревогу за наше будущее, особенно за наших детей. К тому же, отсутствие идеологии, присущей каждому цивилизованному обществу, делают нас безликими.Становится всё более ясно, что медлить с предотвращением катастрофы нельзя. Напрашивается вопрос: что нас может спасти на рубеже двадцать первого века? Как нам сохранить нацию и деятельность человека во всех сферах его бытия и сознания? Отвечая на этот вопрос можно с уверенностью сказать, что сделать это можно только при помощи бережного отношения к нашей культуре, к нашему культурно – историческому наследию. Под  культурой я подразумеваю сознательную деятельность человека, как прошлую, зафиксированную и опредмеченную в культурных ценностях, так и настоящую, основанную на распредмечивании этих ценностей, то есть превращение богатства человеческой истории во внутреннее богатство живых личностей.
Вряд ли мы осознавали слова, когда нам говорили в своё время, что капиталистические отношения, не смотря на экономические успехи,  приводят к безудержному извращению и отчуждению духовной деятельности. Видимо, это происходит потому, что победы в экономическом развитии куплены ценой потери морального качества.
Всё – бы ничего, да вот только у нас в  России пока никакого подъёма экономики нет, а о падении нравственности нам приходится не только говорить, но всё больше и больше слышать.
Поляризация  «частной» и  «публичной» жизни в России подводит  свободу личности, так важной для культурной жизнедеятельности общества в условиях неразберихи, к роковой черте. Возникает противоестественная и невыносимая коллизия, делающая общество бездумным, а свободу зыбкой и бессодержательной.
Человек мечется и не знает, что делать со своей «свободой», получается так, что это в огромной степени иллюзорная свобода. Всем понятно, что строить новое общество без общих и специальных знаний нельзя. Нельзя потому, что это требует сознательности народа, а такая сознательность вырабатывается не только жизненным опытом, но и знанием. Чем сложнее общественная задача, в данном случае – построения общества, тем выше должен быть уровень её понимания. Вряд ли эту аксиому может кто – то опровергнуть. Поэтому определённая часть в этом строительстве должна отводиться культуре. Встаёт законный вопрос, какой культуре? Если взять кино, то вместо того, чтобы пропагандировать нравственные ценности, продолжают показывать насилие, пошлость, всё то, что разлагает человеческую нравственность, а ведь именно кино владеет такими средствами, которые по своему воздействию на массы зрителей приближаются к магии или религиозному экстазу. Осознавая безнаказанность в своей пирровой победе, оно переступает любые табу человечности и цивилизации.
Не трудно видеть, что проекты «нового искусства» построены на модели наркотического сознания, открыто провозглашенного ещё  О.Хаксли в середине двадцатого века. Опять возникает вопрос, какими мерами и средствами противодействовать этому насилию над человеческими душами.
Технология выхода из кризиса, в котором оказалось наше общество, как свидетельствует история, обуславливается двумя факторами. Во – первых, это социальная интегрированность всех общественных организаций, в том числе религиозных.
Во.- вторых, это формирование новой консолидирующей людей идеологии, достаточно чётко формирующей целевые установки требуемой социальной мобилизации. На мой взгляд, объединяющим звеном этих двух факторов могло бы стать христианство.
Культура может обладать огромной возможностью облагораживающего воздействия на общество, но при условии, если она будет питаться духовной энергией христианства, а не энергией идопоклонников. Так как именно христианство открывает перед человеком неограниченные духовные возможности.
Известный русский писатель 20 – 30х годов ХIХ века Михаил Загоскин писал: « Просвещение, основанное на религии, есть величайший дар Творца, но просвещение без всякой веры – О!.. об этом  страшно подумать». 
А великий русский писатель и религиозный философ Н.В.Гоголь вообще считал, что религия для россиян стала наукой жизни: «В ней заключено всё, что нужно для жизни истинно русской, во всех отношениях, начиная от государственного до простого семейного, всему настрой, всему направленье, всему законная дорога»
И действительно, лишь религия более полно отражает нравственную культуру и общества, и человека.
Какой бы сферы жизни русского человека за тысячелетний период христианства мы ни коснулись, везде видим результат деятельности православной церкви: в быту, в искусстве, в развитии письменности, в духовно-нравственных исканиях в политике и т.д. Именно христианство обладает этическим знанием различать добро и зло, следовать нравственным нормам в любых жизненных ситуациях, способностью к сопереживанию, сочувствию, даёт оценку культуре поступка. Мы знаем, что религиозными идеями пронизана вся русская литература ХIХ века. (Обратим внимание: не богословская, а художественная!) Вся наша литература этого периода ранена христианской темой, вся она ищет спасения, вся она ищет избавления от зла и ужаса жизни для человеческой  личности.
На наш взгляд и, сегодня, главная миссия должна отводиться слушателям высшей правды, так называемой творческой элите. Именно эта категория людей являлась и является в нашей истории совестью и самосознанием нации.
Восприятие художественных произведений всегда предполагает духовное общение художника, писателя или музыканта, создавшего данное произведение, со зрителем, читателем или слушателем. С помощью такого общения определённые чувства передаются новым поколениям. С его помощью формируется определённое мироощущение и мировоззрение, определённая оценка явлений действительности.
С помощью духовного общения, с помощью культуры человек приобщается к прошлому человечества, глубже и полнее постигает настоящее, думает о будущем. Во все времена творческая элита в значительной мере формировала всё лучшее в народе, и она же была ответственная за его упадок. Особенно это важно на «сломе» культурных эпох, вызванном сменой общественного строя, выполняющем своеобразный баланс между «старым» и «новым».
Осознавая свою миссию в культуре и искусстве как «авангард», как застрельщики нового, как опережающие, своё время, как творцы, они не всегда поняты своими современниками. Вспомним начинателей и создателей большого стиля: Шекспира, Гёте, Шиллера, Пушкина, Гоголя, Достоевского, Чехова и других.
Культурная элита всегда воспринималась настороженно или даже неприязненно, обосновывая это тем, что она якобы уходит от социальной действительности и её злободневных проблем в мир идеализированной эстетики (искусство для искусства). Особенно это проявилось в 20-веке в литературе («Мастер и Маргарита» Булгакова, «Жизнь Клима Самгина» Горького, «Котлован» и «Чевенгур» Платонова и др.)
Полыхали споры в искусстве, где многие работы носили экспериментальный характер: манифесты и декларации обосновывали право художника и мыслителя на творческую непонятность, отдалённость от народа, его вкусов и потребностей.
Однако, по мере того, как в расширяющемся поле деятельности художников – экспериментаторов попадали предметы повседневности, формы обыденного мышления, всё это стало сознательно аппелировать к народу и массовому сознанию. В результате одно и то же произведение стало отражать двойную жизнь с отличным смысловым наполнением и противоположным идейным пафосом: одной стороной оно обращено к элитной культуре, другой – к массовой культуре: Малевич, Кандинский, Родченко, Анненков, Лансере, Экстер и др. К сожалению, на протяжении длительного периода максимализм был едва ли не нормой любой художественной программы, противников не щадили и не всегда старались принимать.
Но, слава Богу, что сегодня, по прошествии многих десятилетий, многое видится по-другому. Иные споры были явно надуманными, иные противоречия мнимыми, как впрочем, мнимой могла оказаться и общность. Надо сказать, что в развитии любого общества всегда существовал разрыв между образованной элитой и народом. Но это трагедия не народных масс, а в большей степени самой культуры, ибо в движение приводится лишь малая часть духовной энергии человечества. Особенно это наблюдается в тот момент, когда происходят важные  процессы в обществе, когда человек остается наедине, предоставленный сам себе.
Вот почему в центре внимания всей культуры и искусства должен быть образ человека с его взглядами, интересами и проблемами, выражающийся в новых социальных темах и сюжетах, способных вызвать сопереживание, наделить своих героев внутренней жизнью. Важнейшей стороной этого дела должна стать национальная концепция развития культуры на уровне государства. И пока её нет, все наши усилия напрасны.
Мы должны понимать, что культура и искусство – это память народа. Они связывают времена в нашем сознании, выстраивают наше прошлое, определяют наше будущее. Без культуры, без искусства мы не сможем понять величия наших дней, а, следовательно, сохранить для грядущих поколений неповторимые особенности нашего народа, нашей эпохи.

 1999год