Разговор двух патрициев

                ...Знаешь ли ты яд чудесный любви безответной?..
                Ф. Шиллер
1-ый   
-Верный  приятель, мой друг знаменитый,
Знаешь ли ты яд чудесный любви безответной?-

2-ой    
-Мне ли не знать всех чарующих дев мелколесья,
Да и пустыни скупой женщин, мучимых жаждой.
Их хорошо изучил я, любви добиваясь,
Тщетно пытаясь разжечь пламя знойное страсти,
Лишь натыкаясь на холод корысти, обман, пересуды;
Да, любовь – достояние только мужчин, чьи свободны
Главы, да  и руки от тяжкой повинной работы,
Что в поту порождает наш хлеб
И ночлег безопасный под крышей.
Я не забыл ни про воинов знатных,
Ни про философов наших учёных,
Или сенаторов с властью во взгляде, и знатностью рода.
Им, полагаю, не положена женская ласка,
Что туманит мозги, толкая на блуд, преступленья.
Груз государственных дел требует воли и ясности мыслей,
Что невозможно, коль девы сознанье смущают,
 Требуя денег, нарядов, вниманья и неги.
Что же до воина – тот в битвах, иль в упражненьях
Думать не должен о девах корыстных, из-за которых
Он потерять может сбрую, и лошадь, и даже оружье,
Обретя лишь коварство и вероломство.-

1-ый   
-А не забыл ли ты, друг мой бесценный,
Философов наших учёных, торговцев отважных,
Что ищут товары в землях чужих, да и с риском для жизни;
Пахарей наших полей, Рим кормящих, поящих вином,
А также жрецов наших славных, врачующих души живых,
Провожающих мёртвых в царство покоя и хлада?-

2-ой    
-Наши жрецы, дайте, боги им силы, терпенье и мудрость,
В силу обета святого безбрачья, не приемлют женское нА дух,
А потому и для них безопасны как женские слёзы, а также уловки.

Смелые чужепроходцы, что редкую амбру, пряности, золото,
* Лал и алмаз доставляют, после торгуя безбожно высокие цены,
Жён своих держат, как скот гуртовщик, в крепком загоне,
Не расточая свой пыл на любовные глупости, вздохи.

Пахари, тяжко в земле ковыряясь, действуют сходно,
Женщин своих, заставив сначала потомство обильно рожать,
Затем, как тЯгло в ярме, надрываться, уродуя стройность.
Вытолстив ноги, пахарей жёны потом так уродливы страшно,
Что никогда не заронят в мужьях и мысли томной, любовной.

Чахлы учёные, наши философы; в свитках пергамента ищут
Истину, что лишь одна их манит, привлекает и нежит.
На дев обольщенье, их радость и слёзы глядят равнодушно,
Жён своих нерадивых, презревших хозяйство, едва замечают,
Им позволяя читать!!! Вот уж глупость людская, ибо жена
Прежде причёсана, чисто умыта, кухню в порядке содержит,
Дети сыты у неё, муж накормлен, ублАжен. Потом уж читай!
Да не забудь вовремя мужа под руку толкнуть, чтоб пошёл
На собранье учёных мужей, где изволит явиться почтенный сенатор,
Что награждает речистых и умных местами доходными тут же.-

1-ый   
-Однако, друг мой, поэт знаменитый, кто же остался,
Кто тот счастливец, который изведал яд любви без ответа?
Все, кто живёт и страну составляет, её институты, всех
Ты назвал, только поэтов, да, только поэтов ты упустил.-

2-ой    
-Да, лишь поэты, находясь на вершине здоровья и чувства,
Перенести могут яд, что в любви безответной хранится,
Им отравляясь нарочно, чтоб купаться в виденьях небесных,
Тут же их записав на папирус, а лучше, пергамент в виде стихов;
 А после, от призраков счастья избавясь, разбавить вином
Яд, боле не нужный. Ведь, намеренно чувства пришпорив,
Он создал творение, Богу подобный. И это лишь ценно.-

1-ый   
-Так это всё враки, и яд тот любовный – неправда?-

2-ой    
-Ты знаешь, поэт – он и пахарь, что поле словес очищает от сора,
Готовя его для будущей жатвы; он – воин, воюет с Хаосом пером;
Он – торговец, пытается блестками слов и понятий завлечь простака,
Чтоб потом невзначай облапошить; он и жрец, ибо верует свято,
Что чувства его неподдельны (покамест он пишет), и требует веры
От прочих; философ он в том, что любит околицей ехать,
а не сказать напрямик, прозрачно, что хочет;
про себя, как сенатор он мыслит.-

1-ый   
-Так значит, поэт всё ж обманщик?-

2-ой    
-Поэт – чаровник, обмануть лишь себя он способен.
Ты видел когда-нибудь пахаря, что стих читает?
А воина с книгой в сраженьи, или в упражненьи?
Торговец лишь в счётных листках зренье портит;
Мусолят жрецы Писание на площадях, да и в храмах;
Философ надеется истину в книгах найти, в манускриптах.
Сенаторам колют глаза стихотворные строки,
Им лучше стихов не читать, не смущаться.

Лишь поэты читают стихи, если Мастер составил их строки.
А девы, лести выпустив жало, поэтов за строки их хвалят,
Надеясь вниманье к себе обратить, обольстить, приготовить
Поэтишку к жертве: его самого на закланье.
А жертвенным камнем – семейный очаг. 
И если поддался бедняга их чарам – готово,
Пора уже яд чудесный любви безответной,
Как утренний чай, принимать.-

1-ый   
-Бедный, бедный мой друг, поэт и властитель,
При жизни мученья, волненья и страсти,
И тихая слава... Но лишь после смерти.
Прощай!-

19 марта 2009 г.


* Лал – драгоценный камень, красная шпинель.