Я разговаривал с самим собой, ведя беседы,

«От меня пахло молоком, от нее ( гвардии. - А.П. ) несло порохом »

Я разговаривал с самим собой, ведя беседы,
Нелепость чувств сливая в перебор,
Смотрел как теплится ворочаясь погода,
Спешащих к завершенью брачных ссор,

Ахтырского, гусарского полка.
Киверы поменяют на папахи,
А ранцы на холщовые мешки.
Нам не были доступны страхи,
Когда вели на штурм свои полки!

Ермолов с Пушкиным шутил в уезде,
И Грибоедов растянулся на стезе,
Царева Займища погром лицейский,
Светился гауптвахтой на лице.

Потуже зарядить в мушкеты слово,
И барабанной дробью на легке,
Смотреть как пялится зарница в небосводы,
Зарубина привязывав к Уфе.

Сменить посты, Ревельского броска,
Отвагой с надписью клинок сверкнет,
«За храбрость!»
Колоть устала славная рука,
Непостижимого окуривая разность,

Прилечь, и вытечь пеною у рта,
Кричать о займище парируя пространство.
От Оренбурга, до поместного суда,
Гнать убежденно палками, гуманность.

Прильнем - же к фляжкам своего стыда,
Глотками ненависть вливая в души,
Побагроветь - но пыл уже не нужен,
Так нас пыталась научить молва.

Я не желаю быть как все, послушен!
Позвольте мне в свой образ улететь?
Я не тяну с собою гнева плеть,
Мне не за что просить давно прощенье.

Когда ликуют, все за одного,
Один на всех, в разрезах удивленья,
Позволь мне в спутницы спросить себе стремленье,
Простой момент, не пробовать, а жить.

Здесь высказанных слов объединений,
Скажи к чему пытаться говорить?
Я не имею повод для сомненья,
Давайте заново научимся ходить.

По авангардному отряду духом,
А из картин, одежды себе сшить,
Шептать как клевер, сладости на ухо,
И  вспоминать годов былую медь.

Законов  не зубрил я глупо,
Но довелось мне так - же поседеть.