проза По имени Ветер

Из книги "Воспоминания о маленьком городе"

ПО ИМЕНИ ВЕТЕР

Я стала эхом, далеким отголоском своего страшного прошлого, из которого мучительно пытаюсь выпутаться. Я словно рассыпалась в этом мире. Я – капелька дождя, падающая на вашу ладонь, я – упругая травинка, которую вы, не замечая, задеваете носком начищенного ботинка, я – облако, глядя на которое вы задумываетесь о чем-то вечном, я – в каждом человеке, с которым встречаюсь глазами. И я ощущаю эмоции людей, вижу их мысли в картинках, врезающихся в мою и без того искалеченную память яркими незабываемыми образами. И кажется, что просто схожу с ума от всего того, что вижу.
И вдруг однажды ночью появился Он… А с Ним появилась и какая-то странная тяга к Нему, которую назови хоть нежностью, хоть страстью, все равно будет неточно и мало. Распах души, естественный, как вдох и выдох, необходимый, как воздух, сложный, как мир поэта.
Мне не хотелось врать, хотелось восстановить память ладони, причем именно Его ладони, для возвращенья из бездны унижения тела и духа. Переплетение рук, воздушные касанья тонких длинных пальцев, шепот горячих сухих губ, а потом – ночь, которая оставляла розовому рассвету смятые, влажные простыни, скомканное одеяло и какой-то странный звон в воздухе, скорее похожий на некую вибрацию, ощутимую даже не кожей, а подсознаньем. И от всего этого невозможно отказаться – не хочется и не можется, а потому днем часто мечтается снова очутится под покровом темноты, вздохнуть глубоко и откровенно, и порою сквозь черный квадрат окна видеть звездное небо, которое вдруг загорается красными сполохами, и по телу бегут сладкие, теплые волны…

Я все еще убеждаю себя, что ничего не происходит, что все это пустые выдумки. Но каждую ночь распахивается окно и вместе с весенним теплом, хранящем в себе запах сирени, появляется Он – неизбежный и желанный. Имя Ему – Ветер.
Я сама назвала его так. Потому что имен у него тысячи, миллионы, их невозможно ни произнести, ни запомнить. Сначала Он просто склонялся к моему изголовью и шептал сладкие песни о чудесной процветающей стране, о необыкновенных подвигах великого мудреца, о красоте любимых им женщин. Я слушала сперва потому, что хотела слушать, а потом потому, что не могла уже не слушать. Как-то незаметно для самой себя оказалась под властью Его глубокого ласкового голоса, стала пленницей лучистого взгляда, такого легкого и невесомого, а порою тяжелого, как свинец, и острого, словно лезвие.
И тогда я стала ждать. Нарочно не задергивала шторы, убирала с подоконника пышно разросшиеся цветы, чтобы те не мешали Ему войти. Я не понимала, скорее, чувствовала, что играть с таинственным незнакомцем опасно, но играла, с каким-то безрассудным увлеченьем, отдаваясь целиком и полностью каждому Его слову, каждому Его случайному (пока еще случайному) прикосновенью.
Последнее время мы часто молчали. Я сворачивалась клубочком под одеялом, зная, что Он рядом, отчаянно пыталась заснуть, но все-таки не могла. Боялась увидеть во сне тот самый сон – руки, смеющиеся лица, раннее утро, тихие дворики, горячие струи слез на щеках и все это в мареве боли, стыда, ужаса.…А еще боялась снов неясных, наполненных людьми не нашего времени, говорящих не на нашем языке, сливающемся в какой-то странный непонятный гул, в котором ни разобрать было не единого слова. Сны из прошлой жизни, такие реальные, четкие и пугающие своей неотвратимостью. Но еще больше боялась пророческих снов, врывающихся в сознание внезапно и непоправимо.      
Однажды Он сел рядом, положил руку мне на голову, улыбнулся просто, открыто, сказал:
– Все, спи, пока я рядом тебе ничего не угрожает…
И я поверила и… заснула глубоким сном без всяких сновидений. Провалилась в черную гулкую бездну, из которой меня вырвало ласковое тепло, согревающее щеку. Я медленно открыла глаза, улыбаясь счастливо, думая, что это его ладонь на моей щеке. А когда поняла, что это солнечный луч, почему-то загрустила, хотя знала, что утром Он всегда исчезает…

…Он пропал куда-то. Он говорил мне что-то в нашу последнюю встречу, объяснял, а я ничего не слышала, не понимала, кроме того, что долго-долго Его не увижу. Он ободряюще похлопал меня по плечу и упорхнул в прохладную весеннюю ночь. А я осталась одна, расплакалась, не стесняясь своих слез, убедила себя, что Он не нужен мне вовсе, что все Его сказки – вздор и что все мое стремленье к Нему – от безысходности, от безутешности сплошного одиночества.

Однажды утром меня разбудил телефонный звонок. Я подскочила к трубке, сонным голосом сказала:
– Да, слушаю…
И получила совершенно неожиданный ответ таким до боли знакомым голосом:
– Я вернулся… – дальше Он назвал мне адрес, где можно найти Его.
Я долго сидела на полу и улыбалась. Долго улыбалась, такой глупой-глупой улыбкой, самой счастливой улыбкой, на которую была способна. Счастливая, готовая и засмеяться и заплакать одновременно, оделась торопливо, ничего вокруг не замечая, вышла в залитый солнцем двор. Ускорила шаг, потом побежала на автобусную остановку и уже через полчаса жала на кнопку звонка.
Дверь открыл Он. Но уже не тот, призрачный, которого нельзя было коснуться, а живой, теплый, из плоти и крови, тот, в чьих объятьях можно растаять воском, тот, в чьих глазах можно утонуть, как в океане, тот, которого можно покрыть поцелуями, зная, что Он никуда не исчезнет. И прижалась к Нему, зарылась лицом в помятую клетчатую рубашку, вдыхая особый, только Ему присущий запах, и затихла на несколько секунд, все еще не веря, все еще не до конца понимая, что в эту минуту Он – только мой, и все-таки свободный, словно ветер… А так как минута – равна вечности, то Он навечно мой. В следующей вечности я отыщу Его, приду сквозь пространство и время, и буду рядом, если Он позволит…

А пока пусть все будет, как есть – и эта беззастенчивая весна за окном, и этот одурманивающий запах сирени, которым пахнут даже Его губы, и чириканье воробьев, купающихся в грязных лужах, и Его глаза рядом, и мои руки в Его руках. Пока нам хорошо вместе, незачем оборачиваться назад…

…Этот мир не настолько плох, потому что всецело – наш…

…я все же узнала Его имя, но назвать его, значит отдать Его многим, а я хочу спасти Его отчего-то, сама пока не знаю от чего…