Путь от Матери к Отцу - Т. Шевченко, В. Прилипко

Толчок для написания этого текста я получил, когда анализировал выполненный одним разумным и дельным москвичом русский перевод одного из самых близких мне стихотворений Т.Г. Шевченко – "Доля" (1856). Это стихотворение я знал на зубок, даже музыку на него написал, но переводить его, чтоб донести до русского уха, не решался. И слава Богу. Оказывается, мое проникновение в суть этого творения нашего кобзаря было ничтожным. И вот углубить его неожиданно помог перевод москвича  - крайне неудачный, но очень  искренний. Да, искра искренности  -  могучее светило!
  Вот как это проникновение происходило. Стараясь понять, в чем главная ошибка автора, и, опять же, искренне переживая его неудачу, я подключил к любви мозги и в самом что ни на есть форсажном режиме перечитал текст оригинала.
  Первое, что я заметил  -  это выразительная трехчастность "Доли", которой совершенно не было в переводе, фактурно однородном. (Кстати, в музыке моей эта трехчастность четко выражена! Вывод  - музыка пишется не умом.)  Причем этой симфонической троистости Тарас Григорьевич добился, используя совершенно простую лексику. Смотрите сами (водоразделы между частями я добавил для наглядности).


Т.Г. Шевченко.

          Доля.

Ти не лукавила зо мною,               
Ти другом, братом і сестрою
Сіромі стала. Ти взяла
Мене, маленького, за руку
І в школу хлопця одвела
До п'яного дяка в науку.
«Учися, серденько, колись
З нас будуть люде»,— ти сказала.

А я й послухав, і учивсь,
І вивчився. А ти збрехала.
Які з нас люде? Та дарма!

Ми не лукавили з тобою,
Ми просто йшли; у нас нема
Зерна неправди за собою.
Ходімо ж, доленько моя!
Мій друже вбогий, нелукавий!
Ходімо дальше, дальше слава,
А слава — заповідь моя.

                1856г.

  Удивляюсь, как не заметил я раньше, что первая часть -  явно женская, с плавной речью, с плывущими длинными фразами. Женское начало проступает и в окончаниях строк: три глагола женского рода, три существительных женского рода.
  А вот третья часть -   та, напротив, мужская, рубленая, дискретная. (Автор упомянутого перевода  - ученый, физик-лазерщик. Эту статью я обязательно пошлю ему, поэтому уместной будет такая физическая аналогия: первая часть  - волновая, максвелловская, третья  - квантовая, планковская). Заметим, что здесь доля  - уже не женщина, старшая сестра, мать, поводырь автора-мальца, а друг  - убогий, нелукавый, которого зовет в дорогу уже сам автор, ставший отцом. И еще. Если первая часть - камерная, диалоговая, и действие здесь  происходит на тенистой тропке, ведущей к хате дьяка у сельской церкви на горе (ландшафты на батькивщине Тарасовой волнистые), то в третьей части прослушивается явная публичность, гулкость. просторность. Под ногами  уже битый шлях, тракт почтовый, дорога славы и неславы.
   Относительно упомянутой простоты средств: обратим внимание на такой бесхитростный прием как повторы – мы-мы, дальше-дальше, слава-слава. Но повторяется-то что – слова-ключи, слова-замки, слова-твердыни!
  Что касается короткой, частной (и потому скрытой) средней части, то она  - как двуликий Янус. Лик, обращенный к первой части – помягче, обращенный ко второй   - пожестче.
 
  На этом можно было бы и закончить, но доля, в данном случае  - вашего покорного слуги, распорядилась иначе. Она послала меня на один сайт, куда я захожу весьма редко. И что же? Я увидел перед собой вирш моего большого друга и еще большего украинского поэта  - Володи (Владимира Петровича) Прилипко. И вирш этот как нельзя лучше раскрасил, углубил и подытожил все мысли и чувства, навеянные шевченковской  "Долей".

В.П. Прилипко.

    *       *       *

На зеленій скрині
Півень і зозуля.
Нас розбудить сонце
І не вцілить куля.
Тільки б перебігти
Кладку цю вузеньку -
На тім боці батько,
На цім боці ненька.

                бл. 2000 р.
 
  После такой двойной встряски, мне ничего не оставалось, как взяться за переводы обоих шедевров. Нет, я не надеялся на особый успех затеи, но это надо было сделать, так как текст мой я адресовал прежде всего русскоязычному читателю. Для человека, мыслящего по-украински, хватило бы трех-четырех фраз комментария. Вот эти переводы.
 
Т.Г. Шевченко.

               Доля.

Ты не лукавила со мною,
ты другом, братом и сестрою
сиротке стала. Ты взяла
мальца невинного за руку, -
к пьянчужке-дьяку повела,
терпеть побои за науку.
"Учись, дитя, получишь чин,
мы в люди выйдем", - ты сказала.
И я учился. И причин
достиг. Но жизнь, увы, не стала
любезней. Впрочем, все равно!
Мы не лукавили с тобою.
Мы  шли,  - и ни одно зерно
лжи не упало за спиною.
Пойдем же, долюшка моя,
мой друг убогий, нелукавый!
Неблизкий путь - дорога славы.
Но слава – заповедь моя.

         Перевод А. Секретарева, 2009.


На зеленых ставнях
когут и кукушка.
Пусть разбудит солнце,
пусть промажет пушка,
чтобы узкой кладкой
мы успели, братцы,
попрощашись с маткой,
к батьке перебраться.
 
   Перевод А.Секретарева, 2009.


Сухие выводы. Общеизвестная нездоровая форма мужской женственности, как и общеизвестная тяга приблатненного шансона к образу "родной мамы" (про отца блатной фольклор помалкивает),  -  думаю, все это различной формы следствия того, что многим прямым потомкам Адама так и не удалось в своей жизни окончательно оторваться от пуповины, отсоединиться от породившего каждого из нас женского начала, увидеть и перейти ту "узкую кладку", ведущую мужа от матери к отцу. Жаль.