Любил я всех, но полюбила лишь одна

Кто любит говорить об этом, тот всегда
Себя любимцем женщин именует
Но если неправдиво это, то тогда
Он не живет, а только существует.

Я тоже говорю и вслух и про себя
Когда я в стенах иль когда нет стенок
И заглянуть хочу я просто на тебя
И выше тех изысканных коленок.

Смотрю я в ясный день, иль с неба хоть вода,
Пусть взгляд мой алчный женщина пригубит!
Люблю смотреть на них, люблю я всех, всегда,
Но все ль меня за это любят?

Повидел всякое я на своем веку,
Но взгляда женщины мне хватит на полвека,
Она манит в даль, зовет в реку,
В которой не вода, а счастье человека.

Я всех смотрю на риск свой или страх,
Пусть добрая она или агрессор,
Пусть дворник, повар или медсестра.
И хоть когда она сама профессор.

Но думал я и вовсе не о том,
Как обращаться с ними по работе,
Представить только можно это и мельком,
И это уж не те мои заботы.

Кормила б повар бы меня потом,
И медсестра бы как меня лечила,
Как дворник подмела б мой дом,
И как профессор бы меня потом учила.

А думал я ведь только об одном, -
Поближе ощутить ее коленки,
Но знал я, что тогда увижу дно,
Когда сломаю я стереотипа стенку.

Стереотип мой мне известен и давно, -
Дано мне быть в себе, забыться,
Не подойду я к ней и не увижу дно,
Пока она сама не разрешится.

Мечтать мне оставалось только одному,
Но как же мне разрушить стенку,
Когда же, наконец, свою печать сниму,
И кто мне даст, мужчине, первую оценку?

И вот я время взял, - пришел конец мечтам,
Случилось чудо и мой снег растаял,
Однажды на симпозиум пришел и там
Профессор – женщина мне подарила взгляд усталый.

И вот стереотип я свой сломал,
Я подошел к ней и разрушил стенку,
И мне потом профессорша сама
Поставила в постели лучшую оценку.

Хочу заверить просто я тебя:
Я не хочу твоих плохих оценок,
Теперь смотреть всегда мне на тебя
И выше чуть изысканных коленок.

Теперь тебя я ощутил до дна,
Любви я образ каждый  день рисую,
Ведь полюбила ты меня одна,
Теперь живу, - не просто существую.