одеяло скользнуло на пол

…одеяло скользнуло на пол, убегая, словно кошка в не разогретый
рассвет. Слепой свет шелестел бумагами на столе – Бетховен, или Эйнштейн…

Улетела, оставила гривну – сухую как глина
Семнадцать лет экспрессы смотрели на солнце, ждали твоего возвращения

 Мертвые пчелы. Опустошение в зеркалах – солнце научилось
сжигать свои сны и мы, наконец, потеряли голову! Будем высекать огонь
из дней, готовых разойтись тихими сумасшедшими

 Будущее подожжено.
Вывалены под откос чайки. Змея шевелится в теле, причиняя тихую боль…
Толковал небо как Библию. Песок перекатывается во рту как слово:
слово «огонь». Твое тело объявлено хлебом – сияющий грех!
Орфей не смеющий пошевелиться. Язык – сухой лист.
(Ты торгуешь хлебом или собственными грехами?)

 Корабли и чудо тепла рыхлого как кот, как конец болезни.
Аккумулятор сердца вносит небо в дом. Ночь с безукоризненно чистыми
руками: пальцы, захваченные с собой Бетховеном – клавиши, унесенные
в дорожной сумке.
А ты остался с людьми, с волчьими бараками в дырах.
Сумрак. Дверь отперта: звезды уплывают наружу, зажигая сырые поля…
(Здесь я поднял голову:          )

 Сны о будущем прекратились
Подруги, с которыми не побродишь по песчаным окрестностям, не вернутся
с окраин созвездий. Мост это безумие недоступное реке.
Мы – ток, пропущенный в четках! Будь совершенен, Царский напиток, яд!
Искушение, прерванное первой же птицей…

смотрим на солнце – оно никогда не уйдет: ты возвратишься ночью