Звонок

 
 Я был почти у его офиса, когда затренькал мобильник. Мелодию из «Бригады» не менял, и  не буду менять.
 Его номер.
 Я снял.

 - Геннадьич? – зазвучал голос. – Как сам? Не отрываю ничем?
 - Да нет, - сказал я. – Хорошо. А что?
 - Слушай, - засмеялся он. – Ты сегодня как, сегодня свободен?

 Потом помолчал, и мягко добавил.
 - Тогда заедь ко мне в офис, деньги забери, я приготовил.

 Какие  деньги, подумал я. - Какие?
 - Ну те, что должен тебе.

 Он был должен мне много, долго, дружески, и безнадежно. Хотя, с другой стороны, за руку меня тогда никто не тянул. Хотел за пару дней из ста тысяч долларов сделать сто двадцать. Так сказать, профинансировал сделку.

 - Ну какие?! – продолжал хохотать он. Веселый. – Те сто тысяч долларов!
 Потом снова помолчал.
 - Я там еще от себя доложил "проценты", за десять лет. Шутка. В общем, сто пятьдесят. У Ксюхи, в целлофановом пакете. Она знает, забери.
 
 Ксюха – это его секретарь.
 Стройная, молодая, красивая грудь. Как-то раз на кухне в офисе показала мне свое фото – полуголой, в Анапе. На мой немой вопрос ответила «Да, я люблю обнаженную натуру!», с гордостью. Давно ее знаю.

 - У нас там с поляками выгорело одно дело, - он опять помолчал. – Наконец. В общем, заедь, забери.

 Дел его я сейчас не знал. Говорить что-либо было не нужно.

 - Ладно, - ответил я. - Понял.

 Теперь пришел мой черед шутить.

 - А я в двух шагах от твоего офиса, Володь. Делать нечего, у меня "затык" - ничего не пишется, вот, с утра шатаюсь. Сначала к вьетнамцам пообедал, зашел, потом – во Дворец Культуры ЗИЛа, выставка фотогорафии, теперь – к тебе, все равно на Автозаводской. Думаю, если нет, посижу, чая попью. А вечером, может, вместе в «Бэллс»  или  к кому из художников.

 - Ну давай тогда, она на месте. Меня не жди, я сегодня вечером занят. Встреча у меня, серьезная, ждал долго.
 - Ладно, - сказал я. – Спасибо тогда.
 - Ну, давай, Геннадьич, пока! - он засмеялся опять. - Привет жене.

 Он повесил трубку.

 Двор был хороший – зеленый-зеленый, кусты аккуратно подстрижены, шаром, новые лаковые скамейки, блестящие качели, недавно покрашенные чугунные решетки, ярко-желтый песок. И небо сегодня, наконец, голубое. Это он озеленял,по-шефски. Хорошо сделало - настоящий стандарт. А подъезд рядом совсем, пройдешь двор - налево. Звезды тут по вечерам над головой, ясные-ясные. Почти как в горах Гималаев. Хороший район. А Володя...Много с той поры утекло. И я был неправ, и он. Дело прошлое, что уж там. Хотя, конечно, сейчас сделали бы по-другому, все мы. Ладно. Хотя боль все равно есть. Это жизнь, всегда так. Кто знает, удалось бы тогда, жил бы я сейчас в Америке, писал сценарии для Голливуда, за большие деньги. А, может, и хорошо, как знать? Карма. Она, как орел. Тени не видно, а как упадет, куда денешься.

 Снова зазвонил телефон. Это была Ксюша.

 - Алло, здравствуйте, - как коренная москвичка быстро начала Ксения. – Владимир Юрьевич вам тут деньги оставил, в пакете, попросил сегодня забрать.
 - Знаю, Ксюш, - Она так может двадцать минут. – Я почти у подъезда, мы только что говорили по телефону, буду сейчас.

- Он умер, Грант. - сказала она. - Вчера, от сердечного приступа, во сне. Завтра похороны.